Екимов ночь исцеления брифли. Реферат: Бориса Екимова «Ночь исцеления

Екимов Борис Ночь исцеления Внук приехал и убежал с ребятами на лыжах кататься. А баба Дуня, разом оживев, резво суетилась в доме: варила щи, пирожки затевала, доставала варенья да компоты и поглядывала в окошко, не бежит ли Гриша. К обеду внук заявился, поел, как подмел, и снова умчался, теперь уже в лог, с коньками. И снова баба Дуня осталась одна. Но то было не одиночество. Лежала на диване рубашка внука, книжки его – на столе, сумка брошена у порога – все не на месте, вразлад. И живым духом веяло в доме. Сын и дочь свили гнездо в городе и наезжали редко – хорошо, коли раз в год. Баба Дуня у них гостила не чаще и обыденкою вечером возвращалась к дому. С одной стороны, за хату боялась: какое ни есть, а хозяйство, с другой… Вторая причина была поважнее: с некоторых пор спала баба Дуня тревожно, разговаривала, а то и кричала во сне. В своей хате, дома, шуми хоть на весь белый свет. Кто услышит! А вот в гостях… Только улягутся и заснут, как забормочет баба Дуня, в голос заговорит, кого-то убеждает, просит так явственно в ночной тишине, а потом закричит: «Люди добрые! Спасите!!» Конечно, все просыпаются – и к бабе Дуне. А это сон у нее такой тревожный. Поговорят, поуспокаивают, валерьянки дадут и разойдутся. А через час то же самое: «Простите Христа ради! Простите!!» И снова квартира дыбом. Конечно, все понимали, что виновата старость и несладкая жизнь, какую баба Дуня провела. С войной и голодом. Понимать понимали, но от этого было не легче. Приезжала баба Дуня – и взрослые, считай, ночь напролет не спали. Хорошего мало. Водили ее к врачам. Те прописывали лекарства. Ничего не помогало. И стала баба Дуня ездить к детям все реже и реже, а потом лишь обыденкою: протрясется два часа в автобусе, спросит про здоровье и назад. И к ней, в родительский дом, приезжали лишь в отпуск, по лету. Но вот внучек Гриша, в годы войдя, стал ездить чаще: на зимние каникулы, на Октябрьские праздники да Майские. Он зимой и летом рыбачил в Дону, грибы собирал, катался на коньках да лыжах, дружил с уличными ребятами,– словом, не скучал. Баба Дуня радовалась. И нынче с Гришиным приездом она про хвори забыла. День летел невидя, в суете и заботах. Не успела оглянуться, а уж синело за окном, подступал вечер. Гриша заявился посветлому. Загромыхал на крылечке, в хату влетел краснощекий, с морозным духом и с порога заявил: – Завтра на рыбалку! Берш за мостом берется. Дуром! – Это хорошо,– одобрила баба Дуня. – Ушицей посладимся. Гриша поужинал и сел разбирать снасти: мормышки да блесны проверял, на полдома разложив свое богатство. А баба Дуня устроилась на диване и глядела на внука, расспрашивая его о том о сем. Внук все малым был да малым, а в последние год-два вдруг вытянулся, и баба Дуня с трудом признавала в этом длинноногом, большеруком подростке с черным пушком на губе косолапого Гришатку.

– Бабаня, я говорю, и можешь быть уверена. Будет уха и жарёха. Фирма веников не вяжет. Учти. – С вениками правда плохо,– согласилась баба Дуня. – До трех рублей на базаре. Гриша рассмеялся: – Я про рыбу. – Про рыбу… У меня дядя рыбалил. Дядя Авдей. Мы на Картулях жили. Меня оттуда замуж брали. Так там рыбы… Гриша сидел на полу, среди блесен и лесок, длинные ноги – через всю комнатушку, от кровати до дивана. Он слушал, а потом заключил: – Ничего, и мы завтра наловим: на уху и жарёху. За окном солнце давно закатилось. Долго розовело небо. И уже светила луна половинкою, но так хорошо, ясно. Укладывались спать. Баба Дуня, совестясь, сказала: – Ночью, може, я шуметь буду. Так ты разбуди. Гриша отмахивался: – Я, бабаня, ничегоне слышу. Сплю мертвым сном. – Ну и слава Богу. А то вот я шумлю, дура старая. Ничего поделать не могу. Заснули быстро, и баба Дуня, и внук. Но среди ночи Гриша проснулся от крика: – Помогите! Помогите, люди добрые! Спросонья, во тьме он ничего не понял, и страх обуял его. – Люди добрые! Карточки потеряла! Карточки в синем платочке завязаны! Может, кто поднял? – И смолкла. Гриша уразумел, где он и что. Это кричала баба Дуня. Во тьме, в тишине так ясно слышалось тяжелое бабушкино дыхание. Она словно продыхивалась, сил набиралась. И снова запричитала, пока не в голос: – Карточки… Где карточки… В синем платочке… Люди добрые. Ребятишки… Петяня, Шурик, Таечка… Домой приду, они исть попросят… Хлебец дай, мамушка. А мамушка ихняя… – Баба Дуня запнулась, словно ошеломленная, и закричала: – Люди добрые! Не дайте помереть! Петяня! Шура! Таечка! – Имена детей она словно выпевала, тонко и болезненно. Гриша не выдержал, поднялся с постели, прошел в бабушкину комнату. – Бабаня! Бабаня! – позвал он. – Проснись…

Она проснулась, заворочалась: – Гриша, ты? Разбудила тебя. Прости, Христа ради. – Ты, бабаня, не на тот бок легла, на сердце. – На сердце, на сердце… – послушно согласилась баба Дуня. – Нельзя на сердце. Ты на правый ложись. – Лягу, лягу… Она чувствовала себя такой виноватой. Гриша вернулся к себе, лег в постель. Баба Дуня ворочалась, вздыхала. Не сразу отступало то, что пришло во сне. Внук тоже не спал, лежал, угреваясь. Про карточки он знал. На них давали хлеб. Давно, в войну и после. А Петяня, о котором горевала бабушка,– это отец. В жидкой тьме лунного полусвета темнели шкаф и этажерка. Стало думаться об утре, о рыбалке, и уже в полудреме Гриша услыхал бабушкино бормотание: – Зима находит… Желудков запастись… Ребятишкам, детишкам… – бормотала баба Дуня. – Хлебца не хватает, и желудками обойдемся. Не отымайте, Христа ради… Не отымайте! – закричала она. – Хучь мешки отдайте! Мешки! – И рыдания оборвали крик. Гриша вскочил с постели. – Бабаня! Бабаня! – крикнул он и свет зажег в кухне. – Бабаня, проснись! Баба Дуня проснулась. Гриша наклонился над ней. В свете электрической лампочки засияли на бабушкином лице слезы. – Бабаня… – охнул Гриша. – Ты вправду плачешь? Так ведь это все сон. – Плачу, дура старая. Во сне, во сне… – Но слезы-то зачем настоящие? Ведь сон – неправда. Ты вот проснулась, и все. – Да это сейчас проснулась. А там… – А чего тебеснилось? – Снилось? Да нехорошее. Будто за желудями я ходила за Дон, на горы. Набрала в два мешка. А лесники на пароме отнимают. Вроде не положено. И мешки не отдают. – А зачем тебе желуди? – Кормиться. Мы их толкли, мучки чуток добавляли и чуреки пекли, ели. – Бабаня, тебе это только снится или это было? – спросил Гриша. – Снится,– ответила баба Дуня. – Снится – и было. Не приведи, Господи. Не приведи… Ну, ложись иди ложись…

Гриша ушел, и крепкий сон сморил его или баба Дуня больше не кричала, но до позднего утра он ничего не слышал. Утром ушел на рыбалку и, как обещал, поймал пять хороших бершей, на уху и жарёху. За обедом баба Дуня горевала: – Не даю тебе спать… До двух раз булгачила. Старость. – Бабаня, в голову не бери,– успокаивал ее Гриша. – Высплюсь, какие мои годы… Он пообедал и сразу стал собираться. А когда надел лыжный костюм, то стал еще выше. И красив он был, в лыжной шапочке, такое милое лицо, мальчишечье, смуглое, с румянцем. Баба Дуня рядом с ним казалась совсем старой: согбенное, оплывающее тело, седая голова тряслась, и в глазах уже виделось что-то нездешнее. Гриша мельком, но явственно вспомнил лицо ее в полутьме, в слезах. Воспоминание резануло по сердцу. Он поспешил уйти. Во дворе ждали друзья. Рядом лежала степь. Чуть поодаль зеленели посадки сосны. Так хорошо было бежать там на лыжах. Смолистый дух проникал в кровь живительным холодком и, казалось, возносил над лыжней послушное тело. И легко было мчаться, словно парить. За соснами высились песчаные бугры – кучугуры, поросшие красноталом. Они шли холмистой грядой до самого Дона. Туда, к высоким задонским холмам, тоже заснеженным, тянуло. Манило к крутизне, когда наждаковый ветер высекает из глаз слезу, а ты летишь, чуть присев, узкими щелочками глаз цепко ловишь впереди каждый бугорок и впадинку, чтобы встретить их, и тело твое цепенеет в тряском лете. И наконец пулей вылетаешь на гладкую скатерть заснеженной реки и, расслабившись, выдохнув весь испуг, катишь и катишь спокойно, до середины Дона. Этой ночью Гриша не слыхал бабы Дуниных криков, хотя утром по лицу ее понял, что она неспокойно спала. – Не будила тебя? Ну и слава Богу… Прошел еще день и еще. А потом как-то к вечеру он ходил на почту, в город звонить. В разговоре мать спросила: – Спать тебе баба Дуня дает? – И посоветовала: – Она лишь начнет с вечера говорить, а ты крикни: «Молчать!» Она перестает. Мы пробовали. По пути домой стало думаться о бабушке. Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. А тут еще эти ночи в слезах, словно наказание. Про старые годы вспоминал отец. Но для него они прошли. А для бабушки – нет. И с какой, верно, тягостью ждет она ночи. Все люди прожили горькое и забыли. А у нее оно снова и снова. Но как помочь? Свечерело. Солнце скрылось за прибрежными донскими холмами. Розовая кайма лежала за Доном, а по ней – редкий далекий лес узорчатой чернью. В поселке было тихо, лишь малые детишки смеялись, катаясь на салазках. Про бабушку думать было больно. Как помочь ей? Как мать советовала? Говорит, помогает. Вполне может и быть. Это ведь психика. Приказать, крикнуть – и перестанет. Гриша неторопливо шел и шел, раздумывая, и в душе его что-то теплело и таяло, что-то жгло и жгло. Весь вечер за ужином, а потом за книгой, у телевизора Гриша нет-нет да и вспоминал о прошедшем. Вспоминал и глядел на бабушку, думал: «Лишь бы не заснуть».

За ужином он пил крепкий чай, чтобы не сморило. Выпил чашку, другую, готовя себя к бессонной ночи. И пришла ночь. Потушили свет. Гриша не лег, а сел в постели, дожидаясь своего часа. За окном светила луна. Снег белел. Чернели сараи. Баба Дуня скоро заснула, похрапывая. Гриша ждал. И когда наконец из комнаты бабушки донеслось еще невнятное бормотание, он поднялся и пошел. Свет в кухне зажег, встал возле кровати, чувствуя, как охватывает его невольная дрожь. – Потеряла… Нет… Нету карточек… – бормотала баба Дуня еще негромко. – Карточки… Где… Карточки… – И слезы, слезы подкатывали. Гриша глубоко вздохнул, чтобы крикнуть громче, и даже ногу поднял – топнуть. Чтобы уж наверняка. – Хлебные… карточки… – в тяжкой муке, со слезами выговаривала баба Дуня. Сердце мальчика облилось жалостью и болью. Забыв обдуманное, он опустился на колени перед кроватью и стал убеждать, мягко, ласково: – Вот ваши карточки, бабаня… В синем платочке, да? ваши в синем платочке? Это ваши, вы обронили. А я поднял. Вот видите, возьмите,– настойчиво повторял он. – Все целые, берите… Баба Дуня смолкла. Видимо, там, во сне, она все слышала и понимала. Не сразу пришли слова. Но пришли: – Мои, мои… Платочек мой, синий. Люди скажут. Мои карточки, я обронила. Спаси Христос, добрый человек… По голосу ее Гриша понял, что сейчас она заплачет. – Не надо плакать,– громко сказал он. – Карточки целые. Зачем же плакать? Возьмите хлеба и несите детишкам. Несите, поужинайте и ложитесь спать,– говорил он, словно приказывал. – И спите спокойно. Спите. Баба Дуня смолкла. Гриша подождал, послушал ровное бабушкино дыхание, поднялся. Его бил озноб. Какойто холод пронизывал до костей. И нельзя было согреться. Печка была еще тепла. Он сидел у печки и плакал. Слезы катились и катились. Они шли от сердца, потому что сердце болело и ныло, жалея бабу Дуню и кого-то еще… Он не спал, но находился в странном забытьи, словно в годах далеких, иных, и в жизни чужой, и виделось ему там, в этой жизни, такое горькое, такая беда и печаль, что он не мог не плакать. И он плакал, вытирая слезы кулаком. Но как только баба Дуня заговорила, он забыл обо всем. Ясной стала голова, и ушла из тела дрожь. К бабе Дуне он подошел вовремя. – Документ есть, есть документ… вот он… – дрожащим голосом говорила она. – К мужу в госпиталь пробираюсь. А ночь на дворе. Пустите переночевать. Гриша словно увидел темную улицу и женщину во тьме и распахнул ей навстречу дверь. – Конечно, пустим. Проходите, пожалуйста. Проходите. Не нужен ваш документ.

– Документ есть! – выкрикнула баба Дуня. Гриша понял, что надо брать документ. – Хорошо, давайте. Так… Ясно. Очень хороший документ. Правильный. С фотокарточкой, с печатью. – Правильный… – облегченно вздохнула баба Дуня. – Все сходится. Проходите. – Мне бы на полу. Лишь до утра. Переждать. – Никакого пола. Вот кровать. Спите спокойно. Спите. Спите. На бочок и спите. Баба Дуня послушно повернулась на правый бок, положила под голову ладошку и заснула. Теперь уже до утра. Гриша посидел над ней, поднялся, потушил в кухне свет. Кособокая луна, опускаясь, глядела в окно. Белел снег, посверкивая живыми искрами. Гриша лег в постель, предвкушая, как завтра расскажет бабушке и как они вместе… Но вдруг обожгло его ясной мыслью: нельзя говорить. Он отчетливо понял – ни слова, ни даже намека. Это должно остаться и умереть в нем. Нужно делать и молчать. Завтрашнюю ночь и ту, что будет за ней. Нужно делать и молчать. И придет исцеление. 1986

Борис Екимов

НОЧЬ ИСЦЕЛЕНИЯ

К обеду внук заявился, поел, как подмел, и снова умчался, теперь уже в лог, с коньками. И снова баба Дуня осталась одна. Но то было не одиночество. Лежала на диване рубашка внука, книжки его – на столе, сумка брошена у порога – все не на месте, вразлад. И живым духом веяло в доме. Сын и дочь свили гнездо в городе и наезжали редко – хорошо, коли раз в год. Баба Дуня у них гостила не чаще и обыденкою вечером возвращалась к дому. С одной стороны, за хату боялась: какое ни есть, а хозяйство, с другой…

Вторая причина была поважнее: с некоторых пор спала баба Дуня тревожно, разговаривала, а то и кричала во сне. В своей хате, дома, шуми хоть на весь белый свет. Кто услышит! А вот в гостях… Только улягутся и заснут, как забормочет баба Дуня, в голос заговорит, кого-то убеждает, просит так явственно в ночной тишине, а потом закричит: «Люди добрые! Спасите!!» Конечно, все просыпаются – и к бабе Дуне. А это сон у нее такой тревожный. Поговорят, поуспокаивают, валерьянки дадут и разойдутся. А через час то же самое: «Простите Христа ради! Простите!!» И снова квартира дыбом. Конечно, все понимали, что виновата старость и несладкая жизнь, какую баба Дуня провела. С войной и голодом. Понимать понимали, но от этого было не легче.

Приезжала баба Дуня – и взрослые, считай, ночь напролет не спали. Хорошего мало. Водили ее к врачам. Те прописывали лекарства. Ничего не помогало. И стала баба Дуня ездить к детям все реже и реже, а потом лишь обыденкою: протрясется два часа в автобусе, спросит про здоровье и назад. И к ней, в родительский дом, приезжали лишь в отпуск, по лету. Но вот внучек Гриша, в годы войдя, стал ездить чаще: на зимние каникулы, на Октябрьские праздники да Майские.

Он зимой и летом рыбачил в Дону, грибы собирал, катался на коньках да лыжах, дружил с уличными ребятами,– словом, не скучал. Баба Дуня радовалась.

И нынче с Гришиным приездом она про хвори забыла. День летел невидя, в суете и заботах. Не успела оглянуться, а уж синело за окном, подступал вечер. Гриша заявился по-светлому. Загромыхал на крылечке,

в хату влетел краснощекий, с морозным духом и с порога заявил:

– Завтра на рыбалку! Берш за мостом берется. Дуром!

– Это хорошо,– одобрила баба Дуня. – Ушицей посладимся.

Гриша поужинал и сел разбирать снасти: мормышки да блесны проверял, на полдома разложив свое богатство. А баба Дуня устроилась на диване и глядела на внука, расспрашивая его о том о сем. Внук все малым был да малым, а в последние год-два вдруг вытянулся, и баба Дуня с трудом признавала в этом длинноногом, большеруком подростке с черным пушком на губе косолапого Гришатку.

– Бабаня, я говорю, и можешь быть уверена. Будет уха и жарёха. Фирма веников не вяжет. Учти.

– С вениками правда плохо,– согласилась баба Дуня. – До трех рублей на базаре.

Гриша рассмеялся:

– Я про рыбу.

– Про рыбу… У меня дядя рыбалил. Дядя Авдей. Мы на Картулях жили. Меня оттуда замуж брали. Так там рыбы…

Гриша сидел на полу, среди блесен и лесок, длинные ноги – через всю комнатушку, от кровати до дивана. Он слушал, а потом заключил:

– Ничего, и мы завтра наловим: на уху и жарёху.

За окном солнце давно закатилось. Долго розовело небо. И уже светила луна половинкою, но так хорошо, ясно. Укладывались спать. Баба Дуня, совестясь, сказала:

– Ночью, може, я шуметь буду. Так ты разбуди.

Гриша отмахивался:

– Я, бабаня, ничегоне слышу. Сплю мертвым сном.

– Ну и слава Богу. А то вот я шумлю, дура старая. Ничего поделать не могу.

Заснули быстро, и баба Дуня, и внук.

Но среди ночи Гриша проснулся от крика:

– Помогите! Помогите, люди добрые!

Спросонья, во тьме он ничего не понял, и страх обуял его.

– Люди добрые! Карточки потеряла! Карточки в синем платочке завязаны! Может, кто поднял? – И смолкла.

Гриша уразумел, где он и что. Это кричала баба Дуня. Во тьме, в тишине так ясно слышалось тяжелое бабушкино дыхание. Она словно продыхивалась, сил набиралась. И снова запричитала, пока не в голос:

– Карточки… Где карточки… В синем платочке… Люди добрые. Ребятишки… Петяня, Шурик, Таечка… Домой приду, они исть попросят… Хлебец дай, мамушка. А мамушка ихняя… – Баба Дуня запнулась, словно ошеломленная, и закричала: – Люди добрые! Не дайте помереть! Петяня! Шура! Таечка! – Имена детей она словно выпевала, тонко и болезненно .

Гриша не выдержал, поднялся с постели, прошел в бабушкину комнату.

– Бабаня! Бабаня! – позвал он. – Проснись…

Она проснулась, заворочалась:

– Гриша, ты? Разбудила тебя. Прости, Христа ради.

– Ты, бабаня, не на тот бок легла, на сердце.

– На сердце, на сердце… – послушно согласилась баба Дуня.

– Нельзя на сердце. Ты на правый ложись.

– Лягу, лягу…

Она чувствовала себя такой виноватой. Гриша вернулся к себе, лег в постель. Баба Дуня ворочалась, вздыхала. Не сразу отступало то, что пришло во сне. Внук тоже не спал, лежал, угреваясь. Про карточки он знал. На них давали хлеб. Давно, в войну и после. А Петяня, о котором горевала бабушка,– это отец.

В жидкой тьме лунного полусвета темнели шкаф и этажерка. Стало думаться об утре, о рыбалке, и уже в полудреме Гриша услыхал бабушкино бормотание:

– Зима находит… Желудков запастись… Ребятишкам, детишкам… – бормотала баба Дуня. – Хлебца не хватает, и желудками обойдемся. Не отымайте, Христа ради… Не отымайте! – закричала она. – Хучь мешки отдайте! Мешки! – И рыдания оборвали крик.

Гриша вскочил с постели.

– Бабаня! Бабаня! – крикнул он и свет зажег в кухне. – Бабаня, проснись!

Баба Дуня проснулась. Гриша наклонился над ней. В свете электрической лампочки засияли на бабушкином лице слезы.

– Бабаня… – охнул Гриша. – Ты вправду плачешь? Так ведь это все сон.

– Плачу, дура старая. Во сне, во сне…

– Но слезы-то зачем настоящие? Ведь сон – неправда. Ты вот проснулась, и все.

– Да это сейчас проснулась. А там…

– А чего тебеснилось?

– Снилось? Да нехорошее. Будто за желудями я ходила за Дон, на горы. Набрала в два мешка. А лесники на пароме отнимают. Вроде не положено. И мешки не отдают.

– А зачем тебе желуди?

– Кормиться. Мы их толкли, мучки чуток добавляли и чуреки пекли, ели.

– Бабаня, тебе это только снится или это было? – спросил Гриша.

– Снится,– ответила баба Дуня. – Снится – и было. Не приведи, Господи. Не приведи… Ну, ложись иди ложись…

За обедом баба Дуня горевала:

– Не даю тебе спать… До двух раз булгачила. Старость.

– Бабаня, в голову не бери,– успокаивал ее Гриша. – Высплюсь, какие мои годы…

Он пообедал и сразу стал собираться. А когда надел лыжный костюм, то стал еще выше. И красив он был, в лыжной шапочке, такое милое лицо, мальчишечье, смуглое, с румянцем. Баба Дуня рядом с ним казалась совсем старой: согбенное, оплывающее тело, седая голова тряслась, и в глазах уже виделось что-то нездешнее. Гриша мельком, но явственно вспомнил лицо ее в полутьме, в слезах. Воспоминание резануло по сердцу. Он поспешил уйти.

Во дворе ждали друзья. Рядом лежала степь. Чуть поодаль зеленели посадки сосны. Так хорошо было бежать там на лыжах. Смолистый дух проникал в кровь живительным холодком и, казалось, возносил над лыжней послушное тело. И легко было мчаться, словно парить. За соснами высились песчаные бугры – кучугуры, поросшие красноталом. Они шли холмистой грядой до самого Дона. Туда, к высоким задонским холмам, тоже заснеженным, тянуло. Манило к крутизне, когда наждаковый ветер высекает из глаз слезу, а ты летишь, чуть присев, узкими щелочками глаз цепко ловишь впереди каждый бугорок и впадинку, чтобы встретить их, и тело твое цепенеет в тряском лете. И наконец пулей вылетаешь на гладкую скатерть заснеженной реки и, расслабившись, выдохнув весь испуг, катишь и катишь спокойно, до середины Дона.

Этой ночью Гриша не слыхал бабы Дуниных криков, хотя утром по лицу ее понял, что она неспокойно спала.

– Не будила тебя? Ну и слава Богу…

Прошел еще день и еще. А потом как-то к вечеру он ходил на почту, в город звонить. В разговоре мать спросила:

– Спать тебе баба Дуня дает? – И посоветовала: – Она лишь начнет с вечера говорить, а ты крикни: «Молчать!» Она перестает. Мы пробовали.

По пути домой стало думаться о бабушке. Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. А тут еще эти ночи в слезах, словно наказание. Про старые годы вспоминал отец. Но для него они прошли. А для бабушки – нет. И с какой, верно, тягостью ждет она ночи. Все люди прожили горькое и забыли. А у нее оно снова и снова. Но как помочь?

Свечерело. Солнце скрылось за прибрежными донскими холмами. Розовая кайма лежала за Доном, а по ней – редкий далекий лес узорчатой чернью. В поселке было тихо, лишь малые детишки смеялись, катаясь на салазках. Про бабушку думать было больно. Как помочь ей? Как мать советовала? Говорит, помогает. Вполне может и быть. Это ведь психика. Приказать, крикнуть – и перестанет. Гриша неторопливо шел и шел, раздумывая, и в душе его что-то теплело и таяло, что-то жгло и жгло. Весь вечер за ужином, а потом за книгой, у телевизора Гриша нет-нет да и вспоминал о прошедшем. Вспоминал и глядел на бабушку, думал: «Лишь бы не заснуть».

возле кровати, чувствуя, как охватывает его невольная дрожь.

– Потеряла… Нет… Нету карточек… – бормотала баба Дуня еще негромко. – Карточки… Где… Карточки… – И слезы, слезы подкатывали.

Гриша глубоко вздохнул, чтобы крикнуть громче, и даже ногу поднял – топнуть. Чтобы уж наверняка.

– Хлебные… карточки… – в тяжкой муке, со слезами выговаривала баба Дуня.

Сердце мальчика облилось жалостью и болью. Забыв обдуманное, он опустился на колени перед кроватью и стал убеждать, мягко, ласково:

– Вот ваши карточки, бабаня… В синем платочке, да? ваши в синем платочке? Это ваши, вы обронили. А я поднял. Вот видите, возьмите,– настойчиво повторял он. – Все целые, берите…

Баба Дуня смолкла. Видимо, там, во сне, она все слышала и понимала. Не сразу пришли слова. Но пришли:

– Мои, мои… Платочек мой, синий. Люди скажут. Мои карточки, я обронила. Спаси Христос, добрый человек…

– Не надо плакать,– громко сказал он. – Карточки целые. Зачем же плакать? Возьмите хлеба и несите детишкам. Несите, поужинайте и ложитесь спать,– говорил он, словно приказывал. – И спите спокойно. Спите.

Баба Дуня смолкла.

Гриша подождал, послушал ровное бабушкино дыхание, поднялся. Его бил озноб. Какой-то холод пронизывал до костей. И нельзя было согреться. Печка была еще тепла. Он сидел у печки и плакал. Слезы катились и катились. Они шли от сердца, потому что сердце болело и ныло, жалея бабу Дуню и кого-то еще… Он не спал, но находился в странном забытьи, словно в годах далеких, иных, и в жизни чужой, и виделось ему там, в этой жизни, такое горькое, такая беда и печаль, что он не мог не плакать. И он плакал, вытирая слезы кулаком. Но как только баба Дуня заговорила, он забыл обо всем. Ясной стала голова, и ушла из тела дрожь. К бабе Дуне он подошел вовремя.

– Документ есть, есть документ… вот он… – дрожащим голосом говорила она. – К мужу в госпиталь пробираюсь. А ночь на дворе. Пустите переночевать.

Гриша словно увидел темную улицу и женщину во тьме и распахнул ей навстречу дверь.

– Конечно, пустим. Проходите, пожалуйста. Проходите. Не нужен ваш документ.

– Документ есть! – выкрикнула баба Дуня.

Гриша понял, что надо брать документ.

– Хорошо, давайте. Так… Ясно. Очень хороший документ. Правильный. С фотокарточкой, с печатью.

– Правильный… – облегченно вздохнула баба Дуня.

– Все сходится. Проходите.

– Мне бы на полу. Лишь до утра. Переждать.

– Никакого пола. Вот кровать. Спите спокойно. Спите. Спите. На бочок и спите.

Баба Дуня послушно повернулась на правый бок, положила под голову ладошку и заснула. Теперь уже до утра. Гриша посидел над ней, поднялся, потушил в кухне свет. Кособокая луна, опускаясь, глядела в окно. Белел снег, посверкивая живыми искрами. Гриша лег в постель, предвкушая, как завтра расскажет бабушке и как они вместе… Но вдруг обожгло его ясной мыслью: нельзя говорить. Он отчетливо понял – ни слова, ни даже намека. Это должно остаться и умереть в нем. Нужно делать и молчать. Завтрашнюю ночь и ту, что будет за ней. Нужно делать и молчать. И придет исцеление.

Война оставляет глубокий след в душе каждого человека. Часто и по прошествии множества лет воспоминания о ней не дают спокойно спать и жить. Доказательством этого является рассказ Б. Екимова «Ночь исцеления», краткое содержание которого предлагается ниже.

Вынужденное одиночество

Дети бабы Дуни давно устроились в городе. А она жила в деревне одна, потому приезд внука ее словно окрылил. Старушка суетилась, готовила и, даже когда Гриша убегал на улицу, чувствовала: в доме есть живая душа. Так начинает свое произведение

«Ночь исцеления» продолжается рассказом об обстоятельствах, заставивших бабу Дуню коротать век в одиночестве. Конечно, хозяйство, которое не бросишь. Однако была причина поважнее: старушка не могла спокойно спать. Сначала она часто навещала детей, но каждый ее приезд превращался для них в испытание. Она кричала по ночам: сказывались трудные военные годы и голод - и не давала спать. Бабу Дуню водили по врачам, но ничего не помогало. И теперь она бывала в городе только днем, а к вечеру непременно возвращалась домой. Благо подросший Гриша гостил у нее и зимой, и по весне.

Неспокойная ночь

Внук вернулся с улицы к вечеру и, поужинав, стал готовить снасти к утренней рыбалке. А баба Дуня сидела рядом и все спрашивала его о том да о сем. Когда предупредила, чтобы, если ночью шуметь будет, разбудил. Гриша лишь отмахнулся: спит он крепко, потому ничего не услышит. Однако вскоре его разбудил крик бабы Дуни. Она говорила о потерянных карточках, о голодных детях и просила о помощи - отмечает автор рассказа «Ночь исцеления».

Краткое содержание того, что произошло дальше, можно передать так. Внук попытался успокоить бабушку, и она снова заснула. Но через время крики повторились. Теперь баба Дуня говорила о желудях, которые, как узнал разбудивший ее Гриша, в голодные годы она молола и добавляла в муку. Старушка чувствовала себя очень виноватой перед внуком и, вероятно, до утра уже не спала. Во всяком случае, уставший Гриша заснул крепким сном и больше ничего не слышал.

Вариант решения проблемы

На следующий день внук отправился на рыбалку, затем на лыжную прогулку. Умаялся так, что ночью спал как убитый. А днем баба Дуня все извинялась, на что Гриша успокаивал ее и просил не волноваться. Так проходило время - отмечает Б. Екимов в рассказе «Ночь исцеления», краткое содержание которого вы читаете.

Как-то мальчик звонил с почты в город. Мама спросила, спит ли он по ночам. Потом дала совет - если баба Дуня начнет кричать, нужно подойти и крикнуть: «Молчать!» Помогает. По дороге домой Гриша все думал о бабушке. Она казалась ему маленькой и слабой. Мучил вопрос о том, как ей помочь. Для других горести давно закончились, а бабу Дуню все не отпускают. Весь вечер у мальчика что-то щемило и жгло в груди. И он думал: только бы не уснуть.

Ночь исцеления: краткое содержание эпизода

Когда из комнаты бабы Дуни донеслось бормотание, Гриша подошел к ее кровати и уж приготовился крикнуть и даже топнуть ногой. Но, услышав мучительные стоны и прерывающуюся речь о хлебных карточках, он вдруг испытал жалость и боль, затем опустился на колени. Внук стал ласково убеждать: «Вот ваш синий платочек, бабушка. А в нем карточки». Старушка сначала помолчала, затем стала благодарить и успокоилась. А Гришу бил озноб, и по лицу его катились слезы. Они шли из самого сердца, наполненного жалостью к бабе Дуне. Когда же она вновь заговорила, внук подошел к ней и все также ласково продолжал ей отвечать и успокаивать. Старушка повернулась и спокойно заснула, теперь уже до утра.

Гриша лег в постель и подумал, как утром обо всем расскажет бабушке. И вдруг его словно обожгло: нельзя об этом говорить. Теперь внук знал, что и завтра, и потом он будет рядом с бабой Дуней. И тогда придет ночь исцеления. Анализ случившегося заставил его по-новому взглянуть и на прошлое, и на настоящее.

Борис Екимов

«Ночь исцеления»

– Бабаня, я говорю, и можешь быть уверена. Будет уха и жарёха. Фирма веников не вяжет. Учти.

Гриша рассмеялся:
– Я про рыбу.

Гриша отмахивался:

– Карточки… Где карточки… В синем платочке… Люди добрые. Ребятишки… Петяня, Шурик, Таечка… Домой приду, они исть попросят… Хлебец дай, мамушка. А мамушка ихняя… – Баба Дуня запнулась, словно ошеломленная, и закричала: – Люди добрые! Не дайте помереть! Петяня! Шура! Таечка! – Имена детей она словно выпевала, тонко и болезненно .

Она проснулась, заворочалась:

– Лягу, лягу…

Гриша вскочил с постели.

– А чего тебеснилось?

– А зачем тебе желуди?

За обедом баба Дуня горевала:

Баба Дуня смолкла.

– Все сходится. Проходите.

1986

Борис Екимов

«Ночь исцеления»

Внук приехал и убежал с ребятами на лыжах кататься. А баба Дуня, разом оживев, резво суетилась в доме: варила щи, пирожки затевала, доставала варенья да компоты и поглядывала в окошко, не бежит ли Гриша.
К обеду внук заявился, поел, как подмел, и снова умчался, теперь уже в лог, с коньками. И снова баба Дуня осталась одна. Но то было не одиночество. Лежала на диване рубашка внука, книжки его – на столе, сумка брошена у порога – все не на месте, вразлад. И живым духом веяло в доме. Сын и дочь свили гнездо в городе и наезжали редко – хорошо, коли раз в год. Баба Дуня у них гостила не чаще и обыденкою вечером возвращалась к дому. С одной стороны, за хату боялась: какое ни есть, а хозяйство, с другой…
Вторая причина была поважнее: с некоторых пор спала баба Дуня тревожно, разговаривала, а то и кричала во сне. В своей хате, дома, шуми хоть на весь белый свет. Кто услышит! А вот в гостях… Только улягутся и заснут, как забормочет баба Дуня, в голос заговорит, кого-то убеждает, просит так явственно в ночной тишине, а потом закричит: «Люди добрые! Спасите!!» Конечно, все просыпаются – и к бабе Дуне. А это сон у нее такой тревожный. Поговорят, поуспокаивают, валерьянки дадут и разойдутся. А через час то же самое: «Простите Христа ради! Простите!!» И снова квартира дыбом. Конечно, все понимали, что виновата старость и несладкая жизнь, какую баба Дуня провела. С войной и голодом. Понимать понимали, но от этого было не легче.
Приезжала баба Дуня – и взрослые, считай, ночь напролет не спали. Хорошего мало. Водили ее к врачам. Те прописывали лекарства. Ничего не помогало. И стала баба Дуня ездить к детям все реже и реже, а потом лишь обыденкою: протрясется два часа в автобусе, спросит про здоровье и назад. И к ней, в родительский дом, приезжали лишь в отпуск, по лету. Но вот внучек Гриша, в годы войдя, стал ездить чаще: на зимние каникулы, на Октябрьские праздники да Майские.
Он зимой и летом рыбачил в Дону, грибы собирал, катался на коньках да лыжах, дружил с уличными ребятами,– словом, не скучал. Баба Дуня радовалась.
И нынче с Гришиным приездом она про хвори забыла. День летел невидя, в суете и заботах. Не успела оглянуться, а уж синело за окном, подступал вечер. Гриша заявился по-светлому. Загромыхал на крылечке,
в хату влетел краснощекий, с морозным духом и с порога заявил:
– Завтра на рыбалку! Берш за мостом берется. Дуром!
– Это хорошо,– одобрила баба Дуня. – Ушицей посладимся.
Гриша поужинал и сел разбирать снасти: мормышки да блесны проверял, на полдома разложив свое богатство. А баба Дуня устроилась на диване и глядела на внука, расспрашивая его о том о сем. Внук все малым был да малым, а в последние год-два вдруг вытянулся, и баба Дуня с трудом признавала в этом длинноногом, большеруком подростке с черным пушком на губе косолапого Гришатку.
– Бабаня, я говорю, и можешь быть уверена. Будет уха и жарёха. Фирма веников не вяжет. Учти.
– С вениками правда плохо,– согласилась баба Дуня. – До трех рублей на базаре.
Гриша рассмеялся:
– Я про рыбу.
– Про рыбу… У меня дядя рыбалил. Дядя Авдей. Мы на Картулях жили. Меня оттуда замуж брали. Так там рыбы…
Гриша сидел на полу, среди блесен и лесок, длинные ноги – через всю комнатушку, от кровати до дивана. Он слушал, а потом заключил:
– Ничего, и мы завтра наловим: на уху и жарёху.
За окном солнце давно закатилось. Долго розовело небо. И уже светила луна половинкою, но так хорошо, ясно. Укладывались спать. Баба Дуня, совестясь, сказала:
– Ночью, може, я шуметь буду. Так ты разбуди.
Гриша отмахивался:
– Я, бабаня, ничегоне слышу. Сплю мертвым сном.
– Ну и слава Богу. А то вот я шумлю, дура старая. Ничего поделать не могу.
Заснули быстро, и баба Дуня, и внук.
Но среди ночи Гриша проснулся от крика:
– Помогите! Помогите, люди добрые!
Спросонья, во тьме он ничего не понял, и страх обуял его.
– Люди добрые! Карточки потеряла! Карточки в синем платочке завязаны! Может, кто поднял? – И смолкла.
Гриша уразумел, где он и что. Это кричала баба Дуня. Во тьме, в тишине так ясно слышалось тяжелое бабушкино дыхание. Она словно продыхивалась, сил набиралась. И снова запричитала, пока не в голос:
– Карточки… Где карточки… В синем платочке… Люди добрые. Ребятишки… Петяня, Шурик, Таечка… Домой приду, они исть попросят… Хлебец дай, мамушка. А мамушка ихняя… – Баба Дуня запнулась, словно ошеломленная, и закричала: – Люди добрые! Не дайте помереть! Петяня! Шура! Таечка! – Имена детей она словно выпевала, тонко и болезненно.
Гриша не выдержал, поднялся с постели, прошел в бабушкину комнату.
– Бабаня! Бабаня! – позвал он. – Проснись…
Она проснулась, заворочалась:
– Гриша, ты? Разбудила тебя. Прости, Христа ради.
– Ты, бабаня, не на тот бок легла, на сердце.
– На сердце, на сердце… – послушно согласилась баба Дуня.
– Нельзя на сердце. Ты на правый ложись.
– Лягу, лягу…
Она чувствовала себя такой виноватой. Гриша вернулся к себе, лег в постель. Баба Дуня ворочалась, вздыхала. Не сразу отступало то, что пришло во сне. Внук тоже не спал, лежал, угреваясь. Про карточки он знал. На них давали хлеб. Давно, в войну и после. А Петяня, о котором горевала бабушка,– это отец.
В жидкой тьме лунного полусвета темнели шкаф и этажерка. Стало думаться об утре, о рыбалке, и уже в полудреме Гриша услыхал бабушкино бормотание:
– Зима находит… Желудков запастись… Ребятишкам, детишкам… – бормотала баба Дуня. – Хлебца не хватает, и желудками обойдемся. Не отымайте, Христа ради… Не отымайте! – закричала она. – Хучь мешки отдайте! Мешки! – И рыдания оборвали крик.
Гриша вскочил с постели.
– Бабаня! Бабаня! – крикнул он и свет зажег в кухне. – Бабаня, проснись!
Баба Дуня проснулась. Гриша наклонился над ней. В свете электрической лампочки засияли на бабушкином лице слезы.
– Бабаня… – охнул Гриша. – Ты вправду плачешь? Так ведь это все сон.
– Плачу, дура старая. Во сне, во сне…
– Но слезы-то зачем настоящие? Ведь сон – неправда. Ты вот проснулась, и все.
– Да это сейчас проснулась. А там…
– А чего тебеснилось?
– Снилось? Да нехорошее. Будто за желудями я ходила за Дон, на горы. Набрала в два мешка. А лесники на пароме отнимают. Вроде не положено. И мешки не отдают.
– А зачем тебе желуди?
– Кормиться. Мы их толкли, мучки чуток добавляли и чуреки пекли, ели.
– Бабаня, тебе это только снится или это было? – спросил Гриша.
– Снится,– ответила баба Дуня. – Снится – и было. Не приведи, Господи. Не приведи… Ну, ложись иди ложись…
Гриша ушел, и крепкий сон сморил его или баба Дуня больше не кричала, но до позднего утра он ничего не слышал. Утром ушел на рыбалку и, как обещал, поймал пять хороших бершей, на уху и жарёху.
За обедом баба Дуня горевала:
– Не даю тебе спать… До двух раз булгачила. Старость.
– Бабаня, в голову не бери,– успокаивал ее Гриша. – Высплюсь, какие мои годы…
Он пообедал и сразу стал собираться. А когда надел лыжный костюм, то стал еще выше. И красив он был, в лыжной шапочке, такое милое лицо, мальчишечье, смуглое, с румянцем. Баба Дуня рядом с ним казалась совсем старой: согбенное, оплывающее тело, седая голова тряслась, и в глазах уже виделось что-то нездешнее. Гриша мельком, но явственно вспомнил лицо ее в полутьме, в слезах. Воспоминание резануло по сердцу. Он поспешил уйти.
Во дворе ждали друзья. Рядом лежала степь. Чуть поодаль зеленели посадки сосны. Так хорошо было бежать там на лыжах. Смолистый дух проникал в кровь живительным холодком и, казалось, возносил над лыжней послушное тело. И легко было мчаться, словно парить. За соснами высились песчаные бугры – кучугуры, поросшие красноталом. Они шли холмистой грядой до самого Дона. Туда, к высоким задонским холмам, тоже заснеженным, тянуло. Манило к крутизне, когда наждаковый ветер высекает из глаз слезу, а ты летишь, чуть присев, узкими щелочками глаз цепко ловишь впереди каждый бугорок и впадинку, чтобы встретить их, и тело твое цепенеет в тряском лете. И наконец пулей вылетаешь на гладкую скатерть заснеженной реки и, расслабившись, выдохнув весь испуг, катишь и катишь спокойно, до середины Дона.
Этой ночью Гриша не слыхал бабы Дуниных криков, хотя утром по лицу ее понял, что она неспокойно спала.
– Не будила тебя? Ну и слава Богу…
Прошел еще день и еще. А потом как-то к вечеру он ходил на почту, в город звонить. В разговоре мать спросила:
– Спать тебе баба Дуня дает? – И посоветовала: – Она лишь начнет с вечера говорить, а ты крикни: «Молчать!» Она перестает. Мы пробовали.
По пути домой стало думаться о бабушке. Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. А тут еще эти ночи в слезах, словно наказание. Про старые годы вспоминал отец. Но для него они прошли. А для бабушки – нет. И с какой, верно, тягостью ждет она ночи. Все люди прожили горькое и забыли. А у нее оно снова и снова. Но как помочь?
Свечерело. Солнце скрылось за прибрежными донскими холмами. Розовая кайма лежала за Доном, а по ней – редкий далекий лес узорчатой чернью. В поселке было тихо, лишь малые детишки смеялись, катаясь на салазках. Про бабушку думать было больно. Как помочь ей? Как мать советовала? Говорит, помогает. Вполне может и быть. Это ведь психика. Приказать, крикнуть – и перестанет. Гриша неторопливо шел и шел, раздумывая, и в душе его что-то теплело и таяло, что-то жгло и жгло. Весь вечер за ужином, а потом за книгой, у телевизора Гриша нет-нет да и вспоминал о прошедшем. Вспоминал и глядел на бабушку, думал: «Лишь бы не заснуть».
За ужином он пил крепкий чай, чтобы не сморило. Выпил чашку, другую, готовя себя к бессонной ночи. И пришла ночь. Потушили свет. Гриша не лег, а сел в постели, дожидаясь своего часа. За окном светила луна. Снег белел. Чернели сараи. Баба Дуня скоро заснула, похрапывая. Гриша ждал. И когда наконец из комнаты бабушки донеслось еще невнятное бормотание, он поднялся и пошел. Свет в кухне зажег, встал
возле кровати, чувствуя, как охватывает его невольная дрожь.
– Потеряла… Нет… Нету карточек… – бормотала баба Дуня еще негромко. – Карточки… Где… Карточки… – И слезы, слезы подкатывали.
Гриша глубоко вздохнул, чтобы крикнуть громче, и даже ногу поднял – топнуть. Чтобы уж наверняка.
– Хлебные… карточки… – в тяжкой муке, со слезами выговаривала баба Дуня.
Сердце мальчика облилось жалостью и болью. Забыв обдуманное, он опустился на колени перед кроватью и стал убеждать, мягко, ласково:
– Вот ваши карточки, бабаня… В синем платочке, да? ваши в синем платочке? Это ваши, вы обронили. А я поднял. Вот видите, возьмите,– настойчиво повторял он. – Все целые, берите…
Баба Дуня смолкла. Видимо, там, во сне, она все слышала и понимала. Не сразу пришли слова. Но пришли:
– Мои, мои… Платочек мой, синий. Люди скажут. Мои карточки, я обронила. Спаси Христос, добрый человек…
По голосу ее Гриша понял, что сейчас она заплачет.
– Не надо плакать,– громко сказал он. – Карточки целые. Зачем же плакать? Возьмите хлеба и несите детишкам. Несите, поужинайте и ложитесь спать,– говорил он, словно приказывал. – И спите спокойно. Спите.
Баба Дуня смолкла.
Гриша подождал, послушал ровное бабушкино дыхание, поднялся. Его бил озноб. Какой-то холод пронизывал до костей. И нельзя было согреться. Печка была еще тепла. Он сидел у печки и плакал. Слезы катились и катились. Они шли от сердца, потому что сердце болело и ныло, жалея бабу Дуню и кого-то еще… Он не спал, но находился в странном забытьи, словно в годах далеких, иных, и в жизни чужой, и виделось ему там, в этой жизни, такое горькое, такая беда и печаль, что он не мог не плакать. И он плакал, вытирая слезы кулаком. Но как только баба Дуня заговорила, он забыл обо всем. Ясной стала голова, и ушла из тела дрожь. К бабе Дуне он подошел вовремя.
– Документ есть, есть документ… вот он… – дрожащим голосом говорила она. – К мужу в госпиталь пробираюсь. А ночь на дворе. Пустите переночевать.
Гриша словно увидел темную улицу и женщину во тьме и распахнул ей навстречу дверь.
– Конечно, пустим. Проходите, пожалуйста. Проходите. Не нужен ваш документ.
– Документ есть! – выкрикнула баба Дуня.
Гриша понял, что надо брать документ.
– Хорошо, давайте. Так… Ясно. Очень хороший документ. Правильный. С фотокарточкой, с печатью.
– Правильный… – облегченно вздохнула баба Дуня.
– Все сходится. Проходите.
– Мне бы на полу. Лишь до утра. Переждать.
– Никакого пола. Вот кровать. Спите спокойно. Спите. Спите. На бочок и спите.
Баба Дуня послушно повернулась на правый бок, положила под голову ладошку и заснула. Теперь уже до утра. Гриша посидел над ней, поднялся, потушил в кухне свет. Кособокая луна, опускаясь, глядела в окно. Белел снег, посверкивая живыми искрами. Гриша лег в постель, предвкушая, как завтра расскажет бабушке и как они вместе… Но вдруг обожгло его ясной мыслью: нельзя говорить. Он отчетливо понял – ни слова, ни даже намека. Это должно остаться и умереть в нем. Нужно делать и молчать. Завтрашнюю ночь и ту, что будет за ней. Нужно делать и молчать. И придет исцеление.
1986

Основные порталы, построенные редакторами

Домашний очаг

Дом Дача Садоводство Дети Активность ребенка Игры Красота Женщины (Беременность) Семья Хобби
Здоровье : Анатомия Болезни Вредные привычки Диагностика Народная медицина Первая помощь Питание Фармацевтика
История : СССР История России Российская Империя
Окружающий мир : Животный мир Домашние животные Насекомые Растения Природа Катаклизмы Космос Климат Стихийные бедствия

Справочная информация

Документы Законы Извещения Утверждения документов Договора Запросы предложений Технические задания Планы развития Документоведение Аналитика Мероприятия Конкурсы Итоги Администрации городов Приказы Контракты Выполнение работ Протоколы рассмотрения заявок Аукционы Проекты Протоколы Бюджетные организации
Муниципалитеты Районы Образования Программы
Отчеты : Документная база Ценные бумаги
Положения : Финансовые документы
Постановления : Рубрикатор по темам Финансы города Российской Федерации регионы по точным датам
Регламенты
Термины : Научная терминология Финансовая Экономическая
Время : Даты 2015 год 2016 год
Документы в финансовой сфере в инвестиционной Финансовые документы - программы

Техника

Авиация Авто Вычислительная техника Оборудование (Электрооборудование) Радио Технологии (Аудио-видео) (Компьютеры)

Общество

Безопасность Гражданские права и свободы Искусство (Музыка) Культура (Этика) Мировые имена Политика (Геополитика) (Идеологические конфликты) Власть Заговоры и перевороты Гражданская позиция Миграция Религии и верования (Конфессии) Христианство Мифология Развлечения Масс Медиа Спорт (Боевые искусства) Транспорт Туризм
Войны и конфликты : Армия Военная техника Звания и награды

Образование и наука

Наука : Контрольные работы Научно-технический прогресс Педагогика Рабочие программы Факультеты Методические рекомендации Школа Профессиональное образование Мотивация учащихся
Предметы : Биология География Геология История Литература Литературные жанры Литературные герои Математика Медицина Музыка Право Жилищное право Земельное право Уголовное право Кодексы Психология (Логика) Русский язык Социология Физика Филология Философия Химия Юриспруденция

Мир

Регионы : Азия Америка Африка Европа Прибалтика Европейская политика Океания Города мира
Россия : Москва Кавказ
Регионы России Программы регионов Экономика

Бизнес и финансы

Бизнес : Банки Богатство и благосостояние Коррупция (Преступность) Маркетинг Менеджмент Инвестиции Ценные бумаги : Управление Открытые акционерные общества Проекты Документы Ценные бумаги - контроль

Тема. "Стремись творить добро" по рассказу Бориса Екимова “Ночь исцеления”.
Тип урока: урок-размышление.
1.Слайд 2 Цели:
1. Дать возможность детям поразмышлять над милосердием , проявлением доброты к окружающим и уважения к другим народам, нуждающимся; воспитать культуру человеческих отношений.

2.Продолжить знакомство с некоторыми приемами анализа художественного

произведения, углубить представление о характере героя, данном в развитии,

воспитывать сочувствие, сострадание, сопереживание, научить тепло относиться к беспомощной старости, разделять чужую боль.

3.Усовершенствовать навыки сопоставительного анализа. Научиться обобщать, делать выводы.

*образовательные: расширить знания учащихся об истории России в годы Великой Отечественной войны; усовершенствовать навыки сопоставительного анализа; углубить представление о характере героя, данного в развитии.

*развивающие: развивать у учащихся творческие и познавательные способности, речь, внимание, воображение.

* воспитательные: воспитывать доброжелательность, умение сочувствовать окружающим.

Получить образец чуткости, отзывчивости по отношению к близким людям.

Развивать стремления быть терпимым в обществе людей; воспитывать интернационализм; способствовать развитию устной речи учащихся.
2.Оборудование урока:

1.Таблица “Элементы сюжета”.

2.Мультимедийная презентация;
3. портретов матерей военных лет.
4.Ксерокопии текста рассказа Б.Екимова “Ночь исцеления”.

5.Рабочие тетради учащихся.

3.Опережающее домашнее задание:
Общее: Прочитать рассказ. Подготовиться к пересказу основных эпизодов. Провести сопоставительный анализ образов героев по 6 вопросам и сделать соответствующие выводы. Выписать в тетради описание внешности главных героев.
Индивидуальное:

В.Г.Короленко «Дети подземелья», Марк Алданов «Чертов мост»

В.Быков «Альпийская баллада»

План урока:

I. Слово учителя Беседа по произведениям русской литературы на тему «Толерантность»

2.Работа с афоризмами.
II. Сообщение об авторе.
III. Беседа по выявлению усвоения содержания.
IV. Пересказы основных эпизодов.
V. Описание внешности главных героев.
VI. Сопоставительный анализ.
VII. Творческая работа по тексту – раскрытие душевного богатства Гриши.
VIII.Обобщающая беседа – размышление.
IX. Заключение по уроку.
X. Домашнее задание.

Вступительное слово учителя . Вход в урок.

Друзья мои! Я очень рада войти в приветливый наш класс.

И для меня уже награда - вниманье ваших умных глаз.

Я знаю, каждый в классе гений, но без труда талант не впрок.

Скрестим же шпаги наших мнений и вместе сочиним урок.

6. Ход урока

Слайд 3

- Работать мы будем в группах:

Первая группа – литературоведы; вторая группа – историки.
1.Вступительное слово учителя.
Темой нашего занятия сегодня снова будут вопросы толерантности.

Слайд 4

(Вопросы толерантности- добра , терпимости, всепрощения, милосердия)

Мы продолжим разговор на эту тему, следуя по страницам русской литературы. Ведь литература – зеркало жизни, в ней нашли отражение все сколько-нибудь важные вопросы, волновавшие наших соотечественников на протяжении многих веков, в том числе и вопросы толерантности. Отдельные учащиеся (ИСТОРИКИ) выполняли индивидуальные задания – рассматривали вопросы толерантности в разных литературных произведениях, они будут дополнять ответы и комментировать их. Другим предлагается вспомнить содержание предложенных произведений и попытаться найти правильный ответ на полученное задание. Но начать мне хочется с самой древней книги – Библии, одной из заповедей Христа людям звучат такие слова:

Слайд 5 «Возлюби ближнего своего, как самого себя.» Библия

Слайд 6 «Тема толерантности в русской литературе»

Учитель: Обратимся к другим произведениям. Добрая русская душа еще издавна была известна всем народам.

Слайд 7 «Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придет суровая беда, и поднимается в нем великая сила – человеческая красота. У каждого русского свой характер. Но есть у них общее – любовь к Родине, к близким и чужим, скромность, милосердие, терпимость и понимание – все то, что издавна отличало русского человека и делало его по-настоящему красивым.»

А.Н.Толстой «Русский характер»

Слайд 8

М.Горький «Легенда о Данко», А.П.Платонов «Юшка»

В.Г.Короленко «Дети подземелья», Марк Алданов «Чертов мост»

В.Быков «Альпийская баллада»

М.Горький «Легенда о Данко»

«Это был трудный путь, и люди, утомление им, падали духом. Вот они в злобе и в гневе обрушились на Данко. Данко смотрел на тех, ради которых он понес труд, и видел, что они – как звери. Тогда и в его сердце вспыхнуло негодование, но от жалости к людям оно погасло. И вот его сердце вспыхнуло огнем спасти их, вывести на легкий путь. И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой. – Идем! – крикнул Данко и бросился вперед. И вдруг степь расступилась перед ним. Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, - кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и – умер. »

М.Горький «Легенда о Данко»
А.П. Платонов «Юшка»

«Юшка – главный герой. Взрослые и дети издевались над ним в деревне. Они обзывали, били и кидались в него камнями и палками. Он никогда не отвечал злобой на зло, потому что он любил людей. В деревне он всем безвозмездно помогал по хозяйству. И все пользовались его добротой и трудолюбием. Он был особенный, и поэтому люди считали его блаженным. Многие открыто ему говорили , что он бесполезно живет. А когда он решил защитить себя и спросил – чем же он помешал им?- его убивают. Однако без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумления оставались среди людей и тратились меж ними, потому что не было Юшки, безответно терпевшего всякое чужое зло, ожесточение, насмешку и недоброжелательство. »

Платонов «Юшка»
В.Г.Короленко «Дети подземелья»
Рассказ Короленко «Дети подземелья» это яркий пример взаимоотношений людей разных социальных положений.

Семья Васи обеспеченная, заслуживающая уважение, так как отец Васи – судья, но разобщенная. В этой семье чувство одиночества и не понимания. После смерти матери в семье все отдаляются друг от друга. Судья не занимается детьми, не разговаривает, не живет их жизнью. Васю он считает бродягой и вором.

В семье Тыбурция, которая выброшена в подземелье, жизнь построена на понимании, поддержке, заботе и любви друг к другу. Валек вынужден воровать не для богатства, а чтобы накормить отца и сестру. Вася, пораженный этими трепетными отношениями, становится добрым, заботливым, терпеливым. Когда судья узнает правду о сыне, что Вася умеет ценить дружбу, что он добрый, отзывчивый, умеет сочувствовать горю других людей, отец изменил свое отношение к нему. Понимание сына и сочувствие горю сближает их, а понимание заставляет противостоять любому горю. В частности у них клятвы не могилке Маруси, наверное, о человеческом горе , что они будут всегда помогать везде, где бы оно не встречалось.

В.Г.Короленко «Дети подземелья»

Марк Алданов «Чертов мост»
Для возбуждения ненависти к Суворову приходили слухи о свирепости из Парижа в армию русского главнокомандующего о том, что в Измаиле он вырезал 1000 турок и 1000 поляк при штурме. Но это не вызывало ненависти и жажды мщения у солдат французской армии, не раз видевших заботливость полководца к солдатом противника. Он часто появлялся на своей дряхлой клячонке в седле перед началом боя, держа в руках записную книгу не обращая внимания на стрельбу.

Вечером после вечернего совета он сел за стол и начал писать приказ об отступлении. Прежде он никогда не сомневался правоте дела, которому служил. Что заставило его сделать это? Справа от него внизу, у самой подошвы горы, горели огни некоторых домов. В его седую голову вдруг пришло, что какой ужас, какие бедствия принесла армия жителям этого ни в чем не повинного края. Скаты горы были покрыты виноградниками. Там, где растет виноград, народ всегда добр и радушен. А старая башня свидетельствовала о древней культуре народа. Еще утром оттуда уходили люди, унося и уводя добро на тележках. (Он отдал приказ о применении грозных мер против грабителей)

Марк Алданов «Чертов мост»

В. Быков «Альпийская баллада»

Краткий ответ: «Альпийская Баллада» В. Быкова. В ней рассказано о трёх днях свободы бежавших из фашистского лагеря русского военнопленного Ивана и итальянской девушки Джулии, оказавшейся рядом с ним. В нечеловеческих условиях настигающей погони фашистов Иван принял на себя ответственность за чужую ему девушку и спас её ценой своей жизни. Эти трое суток свободы озарила короткая, но ослепительная, как молния, любовь. Русский солдат погиб, а «итальянская сеньора» через всю жизнь пронесла светлую память о нём, разыскала его следы в России, нашла его родных и написала письмо им, чтобы рассказать землякам правду о подвиге их односельчанина, ведь «никто не забыт и ничто не забыто». А ведь они даже не знали языка друг друга!

2. Вывод. Учитель

Мы сегодня остановили внимание всего на семи эпизодах из произведений русской литературы, в которых нашли отражение вопросы толерантности. Это малая часть из её великого наследия, но эти примеры доказали нам, что Тема толерантности в русской литературе актуальна во все времена.

СЛАЙД 9

Драйзер восхищался одной заповедью Христа, заповедью о служении другим: "Для того чтобы Он (человек) мог получить хоть какую-то радость на отведенном ему коротком отрезке пути, он должен думать – как улучшить положение не только для себя , но и для других. Если мы собираемся улучшить положение для других, то нам надо спешить. Время уходит. По этому пути я пройду всего лишь один раз. Так пусть я сейчас совершу какой-нибудь достойный поступок или проявлю доброту. Пусть я не упущу случая это сделать, ибо по этому пути я никогда больше не пройду".

3. Беседа Учителя

Дома вы прочитали рассказ. Он вам понравился?

Герой рассказа преподаст нам жизненный урок. А какой урок, вы скажете в конце урока.
4. Работа с афоризмами
Детям розданы карточки, на которых записаны афоризмы.

Эпиграф к уроку я предлагаю вам выбрать (на столах у учеников лежат карточки с эпиграфами).

Каждый ребенок читает свой афоризм и пытается его объяснить. Учитель в случае необходимости ему помогает.
Слайд 10
Эпиграф – изречение, краткая цитата перед произведением или его частью, характеризующая основную идею произведения
Афоризмы для работы
- Посмотрите на предложенные высказывания известных людей и попробуйте выбрать в то, которое больше всего подходит к нашей теме. Запишите его в тетрадь.

(на столах у учеников лежат карточки с эпиграфами).
1. "Кто полон милосердия, непременно обладает мужеством". (Конфуций)

2. "Владеть собой настолько, чтобы уважать других, как самого себя, и поступать с ними так, как мы желаем, чтобы с нами поступали, – вот что можно назвать человеколюбием". (Конфуций)

3. "Чтобы поверить в добро, надо начать его делать". (Л.Толстой)

4. "Кто ищет зла, к тому оно приходит". (Соломон)

5.«Доброта, терпимость, взаимное прощение обид переходили в хорошей семье во взаимную любовь, несмотря на семейную многочисленность.Любовь и согласие между родственниками давали начало любви за пределами дома. От человека, не любящего и не уважающего собственных родных, трудно ждать уважения к чужим людям».

(Василий Белов , известный современный писатель)

6. «Самое главное человеческое качество – умение сопереживать , сострадать кому – то и в горе, и в радости» В. Сухомлинский.

7. « Если ты равнодушен к страданиям других, ты не заслуживаешь названия человек» Саади.

8.«Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придет суровая беда, и поднимается в нем великая сила – человеческая красота. У каждого русского свой характер. Но есть у них общее – любовь к Родине, к близким и чужим, скромность, милосердие, терпимость и понимание – все то, что издавна отличало русского человека и делало его по-настоящему красивым.»

А.Н.Толстой «Русский характер»

«Честь, благородство сами собой не возникают, становление человеком происходит в отеческом доме. Русскому человеку свойственно желание добра, жалости, терпения и милосердия, как способность дышать, а зло – исключение из правила.»

Владимир Набоков

Слайд 11(ЭПИГРАФ)
«Честь, благородство сами собой не возникают, становление человеком происходит в отеческом доме. Русскому человеку свойственно желание добра, жалости, терпения и милосердия, как способность дышать, а зло – исключение из правила.»

Владимир Набоков
5. Беседа Учителя
Учитель. Хорошо. Теперь познакомимся с автором произведения – Борисом Петровичем Екимовым.

Индивидуальное задание. 2.

Ученики из группы историков рассказывают о жизни и творчестве Б. Екимова.

Слайд 12.

Борис Петрович Екимов родился в 1938 году в городе Игарке Красноярского края. Наиболее известные произведения: «Елка для матери», «Ночь исцеления», «За теплым хлебом», «Живая душа», «Родительский дом». Вопрос о самоопределении человека в жизни – центральный в творчестве Б.Екимова. По убеждению писателя, он начинается с ответственности перед действительностью, с бескорыстной готовности разделить боль живого существа, утешить страдающего. Именно этот момент в судьбах героев и делает Б.Екимов центральным нервом многих своих рассказов.

Рассказ о писателе и его произведениях. Сообщение подготовленного ученика:
Борис Екимов он родился 19 ноября 1938 года в далекой северной Игарке Красноярского края, куда родители будущего писателя – специалисты по пушнине - приехали работать. Отец Бориса Екимова , Петр Александрович, вскоре тяжело заболел и умер в мае 1939 года в Иркутске, на своей родине. Мать, Антонина Алексеевна, уехала с сыном в Казахстан, на станцию Или, неподалеку от Алма-Аты, где с малолетним сыном проживала высланная как жена «врага народа» ее родная сестра Анна Алексеевна. Сестры решили жить вместе и прожили так всю жизнь. Муж сестры матери, к счастью, вернулся из лагеря живым, и в конце войны им всем разрешили вернуться в Россию, правда, «без права проживания в областных центрах». Так Екимов оказался в поселке Калач-на-Дону Волгоградской области, у донских казаков. Путь в литературу начался с книжного чтения. Читать он научился в 4 года у соседской девочки-первоклассницы. Окончив среднюю школу, учился в Сталинградском механическом институте, но, как рассказывает сам писатель, институт «не домучил». Служил в армии, работал на заводе электромонтером. Первый рассказ был напечатан в 1965 году в журнале «Молодая гвардия». Окончил высшие литературные курсы при Литературном институте. Наиболее известны такие произведения писателя, как рассказы «Офицерша», «Елка для матери», «Живая душа», «Родительский дом», «За теплым хлебом», «Ночь исцеления». Всего им выпущено более 20 книг. Борис Екимов – лауреат премии имени И.А. Бунина, премии Москва – Пена. Сейчас живет в Вологде. В заключении сообщения хочу привести слова самого Бориса Екимова: «Хорошая литература сродни религии. Они пытают заставить человека задуматься над смыслом своего существования и над тем, что он должен прожить свою жизнь пристойно».

Слайд 13 Словарная работа.

Толкование лексического значения слов эгоизм, милосердие, сострадание, гуманность, терпимость

- Посмотрите и вспомните значение слов и запишите его в тетрадь.

Милосердие – готовность помочь кому-нибудь или простить кого-нибудь из сострадания, человеколюбия.
Сострадание – жалость, сочувствие, возбуждаемое несчастьем другого человека.
терпимость –

Понимание – это способность взглянуть на мир одновременно с двух точек зрения: своей и другого человека
-Учитель . Найдут ли они отражение в нашем рассказе Бориса Екимова “Ночь исцеления” .

-Учитель . О чём это произведение?

-Ответы учащихся.

О воспоминаниях о войне.

Об исцелении души.

О переживаниях бабы Дуни.

О доброте внука.

О равнодушии детей бабы Дуни к её страданиям.

Об одиночестве бабы Дуни.

О развитии души Гриши.

7 . Закрепление знаний, умений и навыков.
1. Работа с текстом рассказа. Анализ рассказа.
- Кто является главным героем рассказа?

Определите тему рассказа (литературоведы подсказывают, что такое тема произведения).

Слайд 14

тема произведения - круг событий, образующих жизненную основу произведения
-Какие проблемы затронуты в рассказе Екимова?
* Последствия войны для мирных людей, память о войне.

*Взаимоотношения двух поколений.

*Гуманное отношение к страдающему человеку.
- На сколько частей можно разделить рассказ?
(три части, первая часть – приезд Гриши,

вторая часть – первая ночь в деревне,

третья часть – ночь исцеления).
Учитель поясняет, что автор использует прием сна, с помощью которого хочет показать, что память о войне неразрывно связана с сознанием людей, переживших Великую Отечественную. Война даже во сне не оставляет в покое стариков, заставляет не забывать те страшные годы.
- Определите основные элементы сюжета.

Слайд 15
Завязка – тревожные сны бабы Дуни.
Развитие действия – приезд внука, его разнообразные занятия; радость бабушки; переживания по поводу тревожного сна.
Кульминация – нахождение единственно верного способа исцеления бабушки.
Развязка – надежда на полное исцеление бабушки.

Поделив рассказ на части, мы разбили его на микро темы.

Найдите ключевые слова первой части (одна, одиночество).

Почему баба Дуня редко ездила в гости к детям?

Как сама баба Дуня относилась к своему недугу?

Что пережила баба Дуня в годы войны?

Какие детали помогают нам узнать происходящее много лет назад?
Сны – это художественная деталь (записываем определение в тетрадь).
СЛАЙД 16.
Художественная деталь – мельчайшая изобразительная подробность, элемент пейзажа или портрета, вещь, поступок, психологическое состояние.
- Какое слово часто повторяла во сне баба Дуня? (карточки)
- Карточка – бланк с отрезными талонами, дающий право на получение продуктов при нормированной системе их распределения

Обратимся к тексту произведения

Учитель: Дома вы должны были вдумчиво, с исследовательским подходом проследить за характерами героев , сравнить их по 6 вопросам. Таким образом, переходим к сопоставительному анализу, попутно делая краткие соответствующие выводы.

Дети	Внук
1. Поддерживаю ли они бабу Дуню?
“свили гнезда в городе”; “наезжали редко – хорошо, коли раз в год”; “И к ней, в родительский дом, приезжали лишь в отпуск, по лету”. Дети отдалились не только от родных мест, но и от матери.	“... в годы войдя, стал ездить чаще: на зимних каникулах, на октябрьские праздники да майские. Он зимой и летом рыбачил в Дону, грибы собирал, катался на коньках да лыжах, дружил с уличными ребятами – словом, не скучал”. Внука тянет к родным истокам, к родному человеку.
2. Как это отражается на жизни бабы Дуни?
“ И снова баба Дуня осталась одна”. Ведет хозяйство одна, ей физически трудно. Но главное – она одинока. И это одиночество тяжело давит на нее. Жизнь течет однообразно. Ей нечем отвлечься от тяжелых воспоминаний, и они берут верх над ней. Ей очень не хватает детей. Она их вырастила с такой любовью, всю душу вложила в них, боролась за них, спасла их в трудные военные и послевоенные годы.	“Внук приехал... А баба Дуня, разом оживев, резво суетилась в доме: варила щи, пирожки затевала, доставала варенья да компоты... Лежала на диване рубашка внука, книжки его – на столе, сумка брошена у порога – все не на месте, вразлад. И живым духом веяло в доме”. С Гришкиным приездом она про хвори забыла. День летел не видя, в суете и заботах. С приездом внука она преображалась , молодела душой. Было с кем поговорить, для кого готовить, о ком заботиться.
3. Как они переносят тревожный сон бабы Дуни?
“Конечно, все понимали, что виновата старость и несладкая жизнь... С войной и голодом. Понимать понимали, но от этого было не легче. Приезжала баба Дуня, и взрослые, считай, ночь напролет не спали. Хорошего мало”. Приезд матери им в тягость.	На предупреждение бабушки отвечает: “Я ничего не слышу. Сплю мертвым сном”. Когда бабушка переживает, что будила его ночью два раза, Гриша говорит: “В голову не бери. Высплюсь, какие мои годы...”. Ему не в тягость просыпаться ночью от тревожных криков бабушки. Он думает не о себе, а о бабушке.
4. В чем проявляется их забота?
“Водили ее к врачам, те прописывали лекарства. Ничего не помогало”. Не вникают в ее состояние. Ограничиваются обращением к врачу, к лекарствам.	“Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. А тут еще ночи в слезах...” Допытывается: “Ты вправду плачешь?”. “... это только снится, или это было?”. Старается понять ее. Обдумывает, как ей помочь. Жалеет, любит бабушку. Понимает ее сердцем.
5. Как успокаивали бабу Дуню?
“Она лишь начнет с вечера говорить, а ты крикни: "“Молчать!” Она перестанет. Мы пробовали”. “Мы” – это родители Гриши: невестка бабы Дуни, не родной ей человек, и сын Петяня, видимо, целиком доверившийся своей жене. Они действовали в духе того жестокого военного времени. Своим криком – приказом они лишь усиливали ее страх, горечь, душевную боль.	“...опустился на колени перед кроватью и стал убеждать мягко, ласково...”. “Гриша словно увидел темную улицу и женщину во тьме...”. “... настойчиво повторял” слова. Гриша не кричит, а действует гипнотически, с помощью внушения. Он как бы переносится в тревожный мир бабушки, вживается в образ. Он действительно любит и хочет освободить родного человека от тягостного душевного состояния.
6. Как относятся к прошлому?
“Про старые годы вспоминал отец. Но для него они прошли”. “Все люди прожили горькое и забыли”. Видимо, прошлую горькую жизнь сын не прочувствовал до конца. Все тяжести и горести той жизни мать взвалила на свои плечи. Оберегала детей , сколько могла. Даже на сборы желудей ходила одна.	“Слезы катились и катились... Сердце болело и ныло, жалея бабу Дуню и кого-то еще... Он не спал, но находился в странном забытьи, словно в годах далеких, иных, и в жизни чужой, и виделось ему там, в этой жизни такое горькое, такая беда и печаль, что он не мог не плакать..." Внук наделен острым чувством любви и жалости, способностью сострадать горю близкого и любимого человека.

Какое впечатление произвел на вас рассказ?

*Впервые задумался над тем, что и моим близким нужна моя помощь.

* мне стало страшно, что до сих пор война так мучает людей.

* Я подумал: а что бы я сделал на месте Гриши? Смог бы так, как он?)
--Какие чувства вы испытали во время чтения?
*Тревогу, жалость к бабе Дуне.

* Жалость к тем, у кого нет близких, к остающимся один на один со своей бедой.

* Удивлен поведением Гриши.
-- Какое впечатление произвел на вас рассказ, какие чувства вы испытывали во время чтения?

Впервые задумался над тем, что, может быть, моим близким нужна моя помощь.

Мне стало страшно, что война до сих пор мучает людей.

Я почувствовала жалость к одиноким людям, у которых нет близких, и облегчение, когда Гриша смог исцелить свою бабушку.

Учитель

Да, Борис Екимов поднимает очень важные проблемы в своем рассказе: гуманное отношение к страдающему человеку, учит тепло относится к беспомощной старости, разделять чужую боль. Таким образом, писатель говорит о милосердии.

Рефлексия
Гришин способ долгий , трудный, мягкий, чуткий, добрый; он успокаивает психику, избавляет бабушку от переживаний, т. е. исцеляет ее, именно ей помогает. Гриша проявляет гуманность, любовь, милосердие, сострадание.
5 Работа над раскрытием символики заглавия .
Задания по группам. 1 группа - подобрать однокоренные слова к слову исцеление.

СЛАЙД 17.
(Целитель, целебный, целительный, исцелять, исцеляющий).

Подобрать синонимы к слову исцеление.

(Излечение, выздоровление, восстановление здоровья).

Назвать ассоциации, возникающие при слове исцеление.

(Возрождение, воскрешение, очищение, обретение здоровья).
-- Как вы понимаете смысл названия? О каком и чьем исцелении идет речь?

Исцеление – это полное выздоровление не только от физической боли, страданий, но и от моральной, душевной раны. Гриша выступает в роли целителя, лечащего силой внушения, лаской, любовью. И главное, он верит в свои силы, надеется на лучший исход. А кто верит , у того многое получается. Гриша исцелился от своего равнодушия, он стал чувствовать чужую боль, научился сострадать. Это исцелилась, очистилась от непонимания его душа. Может быть, под влиянием рассказа кто-то из нас исцелится от черствости и равнодушия.

Добротой и лаской можно исцелить бабу Дуню: « И придет исцеление». Чуткость, внимательность, забота мальчика сделали то, чего не смогли сделать врачи и взрослые. Исцелился и Гриша. Исцелился от черствости, от равнодушия.
ВЫВОД
--Вернемся к эпиграфу урока (слайд). Раскрывает ли он содержание рассказа, беседы?

Какой урок преподал нам Б.Екимов?

Слайд 18
(Урок доброты, человеколюбия.)
7 Информация о домашнем задании.

Слайд 19

1 Напишите письмо Грише, выразив свое отношение к нему.

2 Подберите пословицы и поговорки о доброте и милосердии.
8 Рефлексия .
Вот и подошел к концу наш разговор. Подвести итог я попрошу вас самих. Чтобы это сделать, нужно закончить фразу, начатую мной, передавая из рук в руки маленький живой росточек.

- сегодня на уроке я узнал, что…

- мы сегодня говорили о…

- сегодняшний разговор пробудил во мне такие чувства…

- я понял, что …

Слово учителя. Война не только убивает, ранит физически, в большей степени калечит морально. И кровоточат всю жизнь раны тех, кто выстоял, выстрадал, завоевал Победу. Не пожалейте ласкового слова, теплого взгляда для этих людей. Они заслужили это. Может быть, рядом с вами живут люди, которым необходима помощь. Бабушки и дедушки не просят помощи, они ждут ее.

*Самое главное человеческое качество – умение сопереживать, сострадать кому-то и в горе, и в радости. (В.Сухомлинский).

9. Заключительное слово учителя.

В душе героя происходят перемены. Он изменился, стал чутким к чужому страданию. Произошло исцеление не только бабушки, но и внука. Он повзрослел. Милосердие, доброта Гриши сделали то, чего не смогли врачи и взрослые.

Нам, людям XXI века, следует поучиться у этого мальчика душевной чуткости и доброте.

Б.П. Екимов заставляет нас оглянуться и увидеть тех, кто рядом с нами, кому нужна наша помощь, понимание, поддержка, чтобы и мы исцелились, благодаря нашей доброте и участию.

Человек, который научился помогать нуждающимся, становится лучше, чище, добрее, сердечнее.

Этот рассказ помог мне осознать, что главное в отношениях с близкими людьми - это доброта, ласка, чуткость и понимание.

Надо только учиться слушать их, понимать и сострадать, как понимал и сердечно переживал герой Бориса Екимова Гриша.

10. Выразительное чтение наизусть стихотворения подготовленным учеником (индивидуальное задание).
-Вот и подошел к концу наш разговор. Подвести итог нашему разговору поможет стихотворение А.Д.Дементьева

“Доброта”.

В этом мире огромном, в котором живем я и ты,

Не хватает тепла, не хватает людской доброты.
Будем вместе учиться друг друга беречь и любить,
Будем вместе учиться друг другу , как звезды, светить.

Пусть не ставят нам в школе отметок за щедрость души,

Ты однажды возьми и добро просто так соверши,
И тогда на морозе щемяще запахнет весной,
И тогда на земле станет больше улыбкой одной!

Ждут нас сотни дорог, но у каждого будет своя,

И до цели добраться, конечно, помогут друзья.
Чтоб скорее исполнились давние наши мечты,
Пусть всегда будет главным уроком урок доброты!
Помните стихотворение К. Кулиева:
На мир смотрите добрыми глазами,

Чтоб добрым было слово, добрым труд,

Пусть дураки сочтут вас дураками,

Злодеи малодушными сочтут.

Нам, людям, лишь добро приносит счастье.

Оно в конце сильнее зла всегда;

Погибнет в яме волк с кровавой пастью,

Пожар погасят ветер и вода.

Пусть у глупца спокойней жизнь и краше,

Пусть в жизни сам злодей не знает зла,

Добро вовеки будет богом нашим,

Ему- молитва наша и хвала.

Дейл Карнеги « Вместо того, чтобы осуждать людей, проявлять к ним нетерпение, постарайтесь их понять и принять". В заключение послушайте
Жила-была на свете семья. Она была не простая. Более 100 человек насчитывалось в этой семье. И занимала она целое село. Так и жили всей семьёй и всем селом. Вы скажете: ну и что , мало ли больших семейств на свете. Но дело в том, что семья была особая – мир и лад царили в этой семье и, стало быть , на селе. Ни ссор, ни ругани, ни, Боже упаси, драк и раздоров.

И мира тоже.

Я думаю, что вы со мной согласитесь, что ваш класс – это маленькая семья. И поэтому старайтесь, чтобы в ней всегда царили доброта, уважение, взаимопонимание. Всем спасибо за урок.

Самоанализ открытого урока литературы в 8 классе на тему

"Стремись творить добро"

по рассказу Бориса Екимова “Ночь исцеления”.

Открытый урок литературы в 8 классе был проведён в рамках районного семинара заместителей директоров по воспитательной работе на тему «Толерантность – путь к миру.

Во всех федеральных программах изучение отечественной литературы в 11 классе завершается обзором новейших произведений. Обзор этот целесообразно подготавливать заранее, в 8 - 10 классах: через организацию самостоятельного чтения учащимися лучших образцов современной литературы, которые обсуждаются на уроках внеклассного чтения.

Чем больше литературный опыт юных читателей, тем сложнее и глубже становится работа на уроке.

Учащиеся 8–9 классов – в мире литературы уже не новички. Уроки-исследования, уроки-конференции, уроки-раздумья – именно здесь учащиеся могут применить имеющийся опыт работы с текстом , могут найти параллели между произведениями и историческими эпохами, изображенными в них. А традиционно на уроках литературы внимание школьников обращается на такие произведения, в которых говорится о ценностях человеческой жизни, о деятельном сострадании, уважении достоинства,

Тип урока: урок -размышление
Основная цель урока: Поразмышлять над милосердием, проявлением доброты к окружающим.

2. Продолжить знакомство с некоторыми приемами анализа художественного произведения и навыками сопоставительного анализа.

3. Получить образец чуткости, отзывчивости по отношению к близким людям.
Для достижения целей использовались:

Мультимедийная Презентация

Работа с таблицей

Работа с дополнительными источниками

Различные формы и методы работы:

Словесный методы (рассказ, работа с учебником)

Наглядный (презентация)

Практический (работа с таблицей)

Проблемная ситуация

Фронтальная форма работы (на этапе актуализации знаний и изучения нового материала)

Индивидуальная (со стороны учителя индивидуальный подход к каждому ученику)

Жанр небольшого рассказа позволяет держать само произведение в центре внимания, включить всех учащихся в работу по восприятию, истолкованию, оценке художественного текста. Как показывает практика, в основном все ученики класса успевают прочитать текст.

При работе над рассказом Б. Екимова «Ночь исцеления» учащимся 8 класса были предложены вопросы и задания разного уровня сложности, с таким расчетом, чтобы ни один ученик не остался бы вне аналитической работы по рассказу.

Разнообразие форм и методов, а также последовательность в построении урока позволили избежать монотонности на уроке.

В течение всего урока поддерживалась высокая работоспособность и хорошая психологическая атмосфера, применяя разные средства обучения. Виды работ чередовались. Дети были заинтересованы материалом урока

Время урока была использована рационально. Подведены итоги.Я считаю, что дети усвоили материал урока хорошо и цели достигнуты.

На уроках литературы во время анализа художественных текстов приучаю детей не оправдывать или осуждать, а стараться понять поступки того или иного героя, сложившуюся ситуацию. Приучаю рассматривать поступки героев с двух точек зрения: современной и с точки зрения той эпохи, в которой жил герой, и тех обстоятельств, в которых он действовал. Очень важно тактично, умело подводить ребят к важным выводам, поскольку не всегда они могут это сделать самостоятельно. Не секрет, что современные дети стали меньше читать. Стараюсь привить любовь к книге, особое, трепетное отношение и уважение к этому великому изобретению человечества. Пусть дети прочтут меньше книг, но книг лучших, и пусть эти несколько книг запомнятся им на долгие годы, пусть какая-либо книга станет их «учебником жизни», помощницей. С этой целью провожу уроки типа «Эта книга помогла сделать мне правильный выбор», «Собирательный образ книги в русской литературе». С этой же целью предлагаю ученикам вести копилку мудрых высказываний, что развивает, обогащает, оттачивает эстетический вкус, воспитывает , дисциплинирует. Результатом уроков по развитию речи (сочинения разных жанров, изложения с элементами сочинения, рубрика «Проба пера») стал не только школьный альманах творческих работ,

«толерантность» от латинского глагола «переносить, выдерживать, терпеть».

В английском языке «толерантность» - это готовность и способность без протеста воспринимать личность или вещь.

Во французском – уважение свободы другого, его образа мыслей, поведения, политических или религиозных взглядов.

В китайском «быть толерантным» - значит проявлять великодушие в отношении других.

В арабском «толерантность» - прощение, снисхождение, мягкость, сострадание, терпение, расположенность к другим.

В персидском – терпимость, готовность к примирению.

В русском языке «толерантность» - способность, умение терпеть, мириться с чужим мнением, быть снисходительным к поступкам других людей, мягко относиться к их промахам и ошибкам.

Великий педагог В.А. Сухомлинский: “ Вы живете среди людей, проверяйте свои поступки сознанием: не причиняете ли вы зла, неприятностей, неудобств своими поступками. Делайте так, чтобы людям, которые вас окружают, было хорошо”.

В заключение послушайте китайскую притчу “Ладная семья”:
Жила-была на свете семья. Она была не простая. Более 100 человек насчитывалось в этой семье. И занимала она целое село. Так и жили всей семьёй и всем селом. Вы скажете: ну и что, мало ли больших семейств на свете. Но дело в том, что семья была особая – мир и лад царили в этой семье и, стало быть, на селе. Ни ссор, ни ругани, ни, Боже упаси, драк и раздоров.

Дошёл слух об этой семье до самого владыки страны. И он решил проверить, правду ли молвят люди. Прибыл он в село, и душа его возрадовалась: кругом чистота, красота, достаток и мир. Хорошо детям, спокойно старикам. Удивился владыка. Решил узнать, как жители села добились такого лада, пришёл к главе семьи; расскажи, мол, как ты добиваешься такого согласия и мира в твоей семье. Тот взял лист бумаги и стал что-то писать. Писал долго – видно, не очень силён был в грамоте. Затем передал лист владыке. Тот взял бумагу и стал разбирать каракули старика. Разобрал с трудом и удивился. Три слова были начертаны на бумаге: сто раз любовь, сто раз прощение, сто раз терпение. Прочёл владыка, почесал, как водится, за ухом и спросил:

Да, - ответил старик, - это и есть основа жизни всякой хорошей семьи.

И мира тоже.