Рациональные суждения традиционно делят на дедуктивные и индуктивные. Вопрос об использовании индукции и дедукции в качестве методов познания обсуждался на протяжении всей истории философии. В отличие от анализа и синтеза эти методы часто противопоставлялись друг другу и рассматривались в отрыве друг от друга и от других средств познания.
В широком смысле слова, индукция, это форма мышления, вырабатывающая общие суждения о единичных объектах; это способ движения мысли от частного к общему, от знания менее универсального к знанию более универсальному (путь познания «снизу вверх»).
Наблюдая и изучая отдельные предметы, факты, события, человек приходит к знанию общих закономерностей. Без них не может обойтись никакое человеческое познание. Непосредственной основой индуктивного умозаключения является повторяемость признаков в ряду предметов определенного класса. Заключение по индукции представляет собой вывод об общих свойствах всех предметов, относящихся к данному классу, на основании наблюдения достаточно широкого множества единичных фактов. Обычно индуктивные обобщения рассматриваются как опытные истины, или эмпирические законы. Индукция представляет собой умозаключение, в котором заключение не вытекает логически из посылок, и истинность посылок не гарантирует истинность заключения. Из истинных посылок индукция дает вероятностное заключение. Индукция характерна для опытных наук, дает возможность построения гипотез, не дает достоверного знания, наводит на мысль.
Говоря об индукции, обычно различают индукцию как метод опытного (научного) познания и индукцию как вывод, как специфический тип рассуждения. Как метод научного познания, индукция представляет собой формулирование логического умозаключения путем обобщения данных наблюдения и эксперимента. С точки зрения познавательных задач различают ещё индукцию как метод открытия нового знания и индукцию как метод обоснования гипотез и теорий.
Большую роль индукция играет в эмпирическом (опытном) познании. Здесь она выступает:
· одним из методов образования эмпирических понятий;
· основой построения естественных классификаций;
· одним из методов открытия причинно-следственных закономерностей и гипотез;
· одним из методов подтверждения и обоснования эмпирических законов.
Индукция широко используется в науке. С её помощью построены все важнейшие естественные классификации в ботанике, зоологии, географии, астрономии и т.д. Открытые Иоганном Кеплером законы движения планет были получены с помощью индукции на основе анализа астрономических наблюдений Тихо Браге. В свою очередь, кеплеровские законы послужили индуктивным основанием при создании механики Ньютона (ставшей в последствие образцом использования дедукции). Различают несколько видов индукции:
1. Перечислительная или общая индукция.
2. Элиминативная индукция (от латинского eliminatio - исключение, удаление), содержащая в себе различные схемы установления причинно-следственных связей.
3. Индукция как обратная дедукция (движение мысли от следствий к основаниям).
Общая индукция - это индукция, в которой переходят от знания о нескольких предметах к знаниям об их совокупности. Это типичная индукция. Именно общая индукция дает нам общее знание. Общая индукция может быть представлена двумя видами полная и неполная индукция. Полная индукция строит общий вывод на основании изучения всех предметов или явлений данного класса. В результате полной индукции полученное умозаключение имеет характер достоверного вывода.
На практике чаще приходится использовать неполную индукцию, суть которой состоит в том, что она строит общий вывод на основании наблюдения ограниченного числа фактов, если среди последних не встретились такие, которые противоречат индуктивному умозаключению. Поэтому естественно, что добытая таким путем истина неполна, здесь мы получаем вероятностное знание, требующее дополнительного подтверждения.
Индуктивный метод изучали и применяли уже древние греки, в частности Сократ, Платон и Аристотель. Но особый интерес к проблемам индукции проявился в XVII-XVIII вв. с развитием новой науки. Английский философ Фрэнсис Бэкон, критикуя схоластическую логику, основным методом познания истины считал индукцию, опирающуюся на наблюдения и эксперимент. С помощью такой индукции Бэкон собирался искать причину свойств вещей. Логика должна стать логикой изобретений и открытий, считал Бэкон, аристотелевская логика, изложенная в труде «Органон» не справляется с этой задачей. Поэтому Бэкон пишет труд «Новый Органон», который должен был заменить старую логику. Превозносил индукцию и другой английский философ, экономист и логик Джон Стюарт Милль. Его можно считать основателем классической индуктивной логики. В своей логике Милль большое место отводил развитию методов исследования причинных связей.
В ходе экспериментов накапливается материал для анализа объектов, выделения каких-то их свойств и характеристик; ученый делает выводы, подготавливая основу для научных гипотез, аксиом. То есть происходит движение мысли от частного к общему, что и называется индукцией. Линия познания, по мнению сторонников индуктивной логики, выстраивается так: опыт - индуктивный метод - обобщение и выводы (знание), их проверка в эксперименте.
Принцип индукции гласит, что универсальные высказывания науки основываются на индуктивных выводах. На этот принцип ссылаются, когда говорят, что истинность какого-то утверждения известна из опыта. В современной методологии науки осознано, что эмпирическими данными вообще невозможно установить истинность универсального обобщающего суждения. Сколько бы не испытывался эмпирическими данными какой-либо закон, не существует гарантий, что не появятся новые наблюдения, которые будут ему противоречить.
В отличие от индуктивных умозаключений, которые лишь наводят на мысль, посредством дедуктивных умозаключений выводят некоторую мысль из других мыслей. Процесс логического вывода, в результате которого осуществляется переход от посылок к следствиям на основе применения правил логики, называют дедукцией. Дедуктивные умозаключения бывают: условно категорические, разделительно-категорические, дилеммы, условные умозаключения и т.д.
Дедукция - метод научного познания, который заключается в переходе от некоторых общих посылок к частным результатам-следствиям. Дедукция выводит общие теоремы, специальные выводы из опытных наук. Дает достоверное знание, если верна посылка. Дедуктивный метод исследования, заключается в следующем: для того, чтобы получить новое знание о предмете или группе однородных предметов, надо, во-первых найти ближайший род, в который входят эти предметы, и, во-вторых, применить к ним соответствующий закон, присущий всему данному роду предметов; переход от знания более общих положений к знанию менее общих положений.
В целом дедукция как метод познания исходит из уже познанных законов и принципов. Поэтому метод дедукции не позволяет получить содержательно нового знания. Дедукция представляет собой лишь способ логического развертывания системы положений на базе исходного знания, способ выявления конкретного содержания общепринятых посылок.
Аристотель под дедукцией понимал доказательства, использующие силлогизмы. Превозносил дедукцию великий французский учёный Рене Декарт. Он противопоставлял её интуиции. По его мнению, интуиция непосредственно усматривает истину, а при помощи дедукции истина постигается опосредованно, т.е. путём рассуждения. Отчётливая интуиция и необходимая дедукция вот путь познания истины, по Декарту. Он же глубоко разрабатывал дедуктивно-математический метод в исследовании вопросов естествознания. Для рационального способа исследования Декарт сформулировал четыре основных правила, т.н. «правила для руководства ума»:
1. Истинно то, что является ясным и отчётливым.
2. Сложное необходимо делить на частные, простые проблемы.
3. К неизвестному и недоказанному идти от известного и доказанного.
4. Вести логические рассуждения последовательно, без пропусков.
Способ рассуждения, основанный на выводе (дедукции) следствий-заключений из гипотез так и называют гипотетико-дедуктивным методом. Поскольку не существует никакой логики научного открытия, никаких методов, гарантирующих получение истинного научного знания, постольку научные утверждения представляют собой гипотезы, т.е. являются научными допущениями или предположениями, истинностное значение которых неопределенно. Это положение составляет основу гипотетико-дедуктивной модели научного познания. В соответствии с этой моделью, ученый выдвигает гипотетическое обобщение, из него дедуктивно выводятся различного рода следствия, которые затем сопоставляются с эмпирическими данными. Бурное развитие гипотетико-дедуктивного метода началось в XVII-XVIII вв. Этот метод с успехом был применён в механике. Исследования Галилео Галилея и особенно Исаака Ньютона превратили механику в стройную гипотетико-дедуктивную систему, благодаря чему механика на долгие времена стала образцом научности, а механистические воззрения долго ещё пытались переносить на другие явления природы.
Дедуктивный метод играет огромную роль в математике. Известно, что все доказуемые предложения, то есть теоремы выводятся логическим путем с помощью дедукции из небольшого конечного числа исходных начал, доказуемых в рамках данной системы, называемых аксиомами.
Но время показало, что гипотетико-дедуктивный метод, оказался не всемогущ. В научных исследованиях одной из труднейших задач считается открытие новых явлений, законов и формулирование гипотез. Здесь гипотетико-дедуктивный метод скорее играет роль контролёра, проверяя следствия, вытекающие из гипотез.
В эпоху Нового времени крайние точки зрения о значении индукции и дедукции начали преодолеваться. Галилей, Ньютон, Лейбниц, признавая за опытом, а значит и за индукцией большую роль в познании, отмечали вместе с тем, что процесс движения от фактов к законам не является чисто логическим процессом, а включает в себя интуицию. Они отводили важную роль дедукции при построении и проверке научных теорий и отмечали, что в научном познании важное место занимает гипотеза, не сводимая к индукции и дедукции. Однако полностью преодолеть противопоставление индуктивного и дедуктивного методов познания долгое время не удавалось.
В современном научном познании индукция и дедукция всегда оказываются переплетёнными друг с другом. Реальное научное исследование проходит в чередовании индуктивных и дедуктивных методов противопоставление индукции и дедукции как методов познания теряет смысл, поскольку они не рассматриваются как единственные методы. В познании важную роль играют другие методы, а также приемы, принципы и формы (абстрагирование, идеализация, проблема, гипотеза и т. д.). Так, например, в современной индуктивной логике огромную роль играют вероятностные методы. Оценка вероятности обобщений, поиск критериев обоснования гипотез, установление полной достоверности которых часто невозможно, требуют всё более утончённых методов исследования.
Дедукция - это частный случай умозаключения.
В широком смысле умозаключение - логическая операция, в результате которой из одного или нескольких принятых утверждений (посылок) получается новое утверждение - заключение (вывод, следствие).
В зависимости от того, существует ли между посылками, и заключением связь логического следования, можно выделить два вида умозаключений.
В дедуктивном умозаключении эта связь опирается на логический закон, в силу чего заключение с логической необходимостью вытекает из принятых посылок. Отличительная особенность такого умозаключения в том, что оно от истинных посылок всегда ведет к истинному заключению.
В индуктивном умозаключении связь посылок и заключения опирается не на закон логики, а на некоторые фактические или психологические основания, не имеющие чисто формального характера. В таком умо-
заключении заключение не следует логически из посыпок и может содержать информацию, отсутствующую в них. Достоверность посылок не означает поэтому достоверности выведенного из них индуктивно утверждения. Индукция дает только вероятные, или правдоподобные, заключения, нуждающиеся в дальнейшей проверке.
К дедуктивным относятся, к примеру, такие умозаключения:
Если идет дождь, земля является мокрой.
Идет дождь.
Земля мокрая.
Если гелий металл, он электропроводен.
Гелий не электропроводен.
Гелий не металл.
Черта, отделяющая посылки от заключения, заменяет слово «следовательно».
Примерами индукции могут служить рассуждения:
Аргентина является республикой; Бразилия - республика;
Венесуэла - республика; Эквадор - республика.
Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Эквадор - латиноамериканские государства.
Все латиноамериканские государства являются республиками.
Италия - республика; Португалия - республика; Финляндия - республика; Франция - республика.
Италия, Португалия, Финляндия, Франция - западноевропейские страны.
Все западноевропейские страны являются республиками.
Индукция не дает полной гарантии получения новой истины из уже имеющихся. Максимум, о котором можно говорить, - это определенная степень вероятности выводимого утверждения. Так, посылки и первого и второго индуктивного умозаключения истинны, но заключение первого из них истинно, а второго -
ложно. Действительно, все латиноамериканские государства - республики; но среди западноевропейских стран имеются не только республики, но и монархии, например Англия, Бельгия и Испания.
Особенно характерными дедукциями являются логические переходы от общего знания к частному типа:
Все люди смертны.
Все греки люди.
Следовательно, все греки смертны.
Во всех случаях, когда требуется рассмотреть какие-то явления на основании уже известного общего правила и вывести в отношении этих явлений необходимое заключение, мы умозаключаем в форме дедукции. Рассуждения, ведущие от знания о части предметов (частного знания) к знанию обо всех предметах определенного класса (общему знанию), - это типичные индукции. Всегда остается вероятность того, что обобщение окажется поспешным и необоснованным («Наполеон - полководец; Суворов - полководец; значит, каждый человек полководец»).
Нельзя вместе с тем отождествлять дедукцию с переходом от общего к частному, а индукцию - с переходом от частного к общему. В рассуждении «Шекспир писал сонеты; следовательно, неверно, что Шекспир не писал сонетов» есть дедукция, но нет перехода от общего к частному. Рассуждение «Если алюминий пластичен или глина пластична, то алюминий пластичен» является, как принято думать, индуктивным, но в нем нет перехода от частного к общему. Дедукция - это выведение заключений, столь же достоверных, как и принятые посылки, индукция - выведение вероятных (правдоподобных) заключений. К индуктивным умозаключениям относятся как переходы от частного к общему, так и аналогия, методы установления причинных связей, подтверждение следствий, целевое обоснование и т.д.
Тот особый интерес, который проявляется к дедуктивным умозаключениям, понятен. Они позволяют из уже имеющегося знания получать новые истины, и притом с помощью чистого рассуждения, без обращения к опыту, интуиции, здравому смыслу и т.п. Дедукция дает стопроцентную гарантию успеха, а не просто обеспечивает ту или иную - быть может, и высокую - вероятность истинного заключения. Отправляясь от истинных посылок и рассуждая дедуктивно, мы обязательно во всех случаях получим достоверное знание.
Подчеркивая важность дедукции в процессе развертывания и обоснования знания, не следует, однако, отрывать ее от индукции и недооценивать последнюю. Почти все общие положения, включая и научные законы, являются результатами индуктивного обобщения. В этом смысле индукция - основа нашего знания. Сама по себе она не гарантирует его истинности и обоснованности, но она порождает предположения, связывает их с опытом и тем самым сообщает им определенное правдоподобие, более или менее высокую степень вероятности. Опыт - источник и фундамент человеческого знания. Индукция, отправляющаяся от того, что постигается в опыте, является необходимым средством его обобщения и систематизации.
Все ранее рассмотренные схемы рассуждений являлись примерами дедуктивных рассуждений. Логика высказываний, модальная логика, логическая теория категорического силлогизма - все это разделы дедуктивной логики.
Обычные дедукции
Итак, дедукция - это выведение заключений, столь же достоверных, как и принятые посылки.
В обычных рассуждениях дедукция только в редких случаях предстает в полной и развернутой форме. Чаще всего мы указываем не все используемые посылки, а лишь некоторые. Общие утверждения, о которых можно предполагать, что они хорошо известны, как правило, опускаются. Не всегда явно формулируются и заключения, вытекающие из принятых посылок. Сама логическая связь, существующая между исходными и выводимыми утверждениями, лишь иногда отмечается словами, подобными «следовательно» и «значит»,
Нередко дедукция является настолько сокращенной, что о ней можно только догадываться. Восстановить ее в полной форме, с указанием всех необходимых элементов и их связей бывает нелегко.
«Благодаря давней привычке, - заметил как-то Шерлок Холмс, - цепь умозаключений возникает у меня так быстро, что я пришел к выводу, даже не замечая промежуточных посылок. Однако они были, эти посылки»,
Проводить дедуктивное рассуждение, ничего не опуская и не сокращая, довольно обременительно. Человек, указывающий все предпосылки своих заключений, создает впечатление мелкого педанта. И вместе с
тем всякий раз, когда возникает сомнение в обоснованности сделанного вывода, следует возвращаться к самому началу рассуждения и воспроизводить его в возможно более полной форме. Без этого трудно или даже просто невозможно обнаружить допущенную ошибку.
Многие литературные критики полагают, что Шерлок Холмс был «списан» А. Конан Дойлом с профессора медицины Эдинбургского университета Джозефа Белла. Последний был известен как талантливый ученый, обладавший редкой наблюдательностью и отлично владевший методом дедукции. Среди его студентов был и будущий создатель образа знаменитого детектива.
Однажды, рассказывает в своей автобиографии Конан Доил, в клинику пришел больной, и Белл спросил его:
Вы служили в армии?
Так точно! - став по стойке смирно, ответил пациент.
В горнострелковом полку?
Так точно, господин доктор!
Недавно ушли в отставку?
Так точно!
Были сержантом?
Так точно! - лихо ответил больной.
Стояли на Барбадосе?
Так точно, господин доктор!
Студенты, присутствовавшие при этом диалоге, изумленно смотрели на профессора. Белл объяснил, насколько просты и логичны его выводы.
Этот человек, проявив при входе в кабинет вежливость и учтивость, все же не снял шляпу. Сказалась армейская привычка. Если бы пациент был в отставке длительное время, то давно усвоил бы гражданские манеры. В осанке властность, по национальности он явно шотландец, а это говорит за то, что он был командиром. Что касается пребывания на Барбадосе, то пришедший болеет элефантизмом (слоновостью) - такое заболевание распространено среди жителей тех мест.
Здесь дедуктивное рассуждение чрезвычайно сокращено. Опущены, в частности, все общие утверждения, без которых дедукция была бы невозможной.
Шерлок Холмс сделался очень популярным персонажем.Появились даже анекдоты о нем и о его создателе.
К примеру, в Риме Конан Доил берет извозчика, и тот говорит: «А, господин Доил, приветствую вас после вашего путешествия в Константинополь и в Милан!» «Как мог ты узнать, откуда я приехал?» - удивился шерлокхолмсовской проницательности Конан Доил. «По наклейкам на вашем чемодане», - хитро улыбнулся кучер.
Это еще одна дедукция, очень сокращенная и простая.
Дедуктивная аргументация
Дедуктивная аргументация представляет собой выведение обосновываемого положения из иных, ранее принятых положений. Если выдвинутое положение удается логически (дедуктивно) вывести из уже установленных положений, это означает, что оно приемлемо в той же мере, что и эти положения. Обоснование одних утверждений путем ссылки на истинность или приемлемость других утверждений - не единственная функция, выполняемая дедукцией в процессах аргументации. Дедуктивное рассуждение служит также для верификации (косвенного подтверждения) утверждений: из проверяемого положения дедуктивно выводятся его эмпирические следствия; подтверждение этих следствий оценивается как индуктивный довод в пользу исходного положения. Дедуктивное рассуждение используется также для фальсификации утверждений путем показа того, что вытекающие из них следствия являются ложными. Не достигшая успеха фальсификация представляет собой ослабленный вариант верификации: неудача в опровержении эмпирических следствий проверяемой гипотезы является аргументом, хотя и весьма слабым, в поддержку этой гипотезы. И наконец, дедукция используется для систематизации теории или системы знания, прослеживания логических связей, входящих в нее утверждений, построения объяснений и пониманий, опирающихся на общие принципы, предлагаемые теорией. Прояснение логической структуры теории, укрепление ее эмпирической базы и выявление ее общих предпосылок является важным вкладом в обоснование входящих в нее утверждений.
Дедуктивная аргументация является универсальной, применимой во всех областях знания и в любой аудитории. «И если блаженство есть не что иное, как жизнь вечная, - пишет средневековый философ И.С.Эриугена, - а жизнь вечная - это познание истины, то
блаженство - это не что иное, как познание истины». Это теологическое рассуждение представляет собой дедуктивное умозаключение, а именно силлогизм.
Удельный вес дедуктивной аргументации в разных областях знания существенно различен. Она очень широко применяется в математике и математической физике и только эпизодически в истории или эстетике. Имея в виду сферу приложения дедукции, Аристотель писал: «Не следует требовать от оратора научных доказательств, точно так же, как от математика не следует требовать эмоционального убеждения». Дедуктивная аргументация является очень сильным средством и, как всякое такое средство, должна использоваться узконаправленно. Попытка строить аргументацию в форме дедукции в тех областях или в той аудитории, которые для этого не годятся, приводит к поверхностным рассуждениям, способным создать только иллюзию убедительности.
В зависимости от того, насколько широко используется дедуктивная аргументация, все науки принято делить на дедуктивные и индуктивные. В первых используется по преимуществу или даже единственно дедуктивная аргументация. Во вторых такая аргументация играет лишь заведомо вспомогательную роль, а на первом месте стоит эмпирическая аргументация, имеющая индуктивный, вероятностный характер. Типично дедуктивной наукой считается математика, образцом индуктивных наук являются естественные науки. Однако деление наук на дедуктивные и индуктивные, широко распространенное еще в начале этого века, сейчас во многом утратило свое значение. Оно ориентировано на науку, рассматриваемую в статике, как систему надежно и окончательно установленных истин.
Понятие дедукции является общеметодологическим понятием. В логике ему соответствует понятие доказательства.
Понятие доказательства
Доказательство - это рассуждение, устанавливающее истинность какого-либо утверждения путем приведения других утверждений, истинность которых уже не вызывает сомнений.
В доказательстве различаются тезис - утверждение, которое нужно доказать, и основание, или аргументы, - те утверждения, с помощью которых доказывается тезис. Например, утверждение «Платина проводит электрический ток» можно доказать с помощью следу-
ющих истинных утверждений: «Платина - металл» и «Все металлы проводят электрический ток».
Понятие доказательства - одно из центральных в логике и математике, но оно не имеет однозначного определения, применимого во всех случаях и в любых научных теориях.
Логика не претендует на полное раскрытие интуитивного, или «наивного», понятия доказательства. Доказательства образуют довольно расплывчатую совокупность, которую невозможно охватить одним универсальным определением. В логике принято говорить не о доказуемости вообще, а о доказуемости в рамках данной конкретной системы или теории. При этом допускается существование разных понятий доказательства, относящихся к разным системам. Например, доказательство в интуиционистской логике и опирающейся на нее математике существенно отличается от доказательства в классической логике и основывающейся на ней математике. В классическом доказательстве можно использовать, в частности, закон исключенного третьего, закон (снятия) двойного отрицания и ряд других логических законов, отсутствующих в интуиционистской логике.
По способу проведения доказательства делятся на два вида. При прямом доказательстве задача состоит в том, чтобы найти такие убедительные аргументы, из которых логически вытекает тезис. Косвенное доказательство устанавливает справедливость тезиса тем, что вскрывает ошибочность противопоставляемого ему допущения, антитезиса.
Например, нужно доказать, что сумма углов четырехугольника равна 360°. Из каких утверждений можно было бы вывести этот тезис? Отмечаем, что диагональ делит четырехугольник на два треугольника. Значит, сумма его углов равна сумме углов двух треугольников. Известно, что сумма углов треугольника составляет 180°. Из этих положений выводим, что сумма углов четырехугольника равна 360°. Еще пример. Нужно доказать, что космические корабли подчиняются действию законов космической механики. Известно, что эти законы универсальны: им подчиняются все тела в любых точках космического пространства. Очевидно также, что космический корабль есть космическое тело. Отметив это, строим соответствующее дедуктивное умозаключение. Оно является прямым доказательством рассматриваемого утверждения.
В косвенном доказательстве рассуждение идет как бы окольным путем. Вместо того чтобы прямо отыс-
кивать аргументы для выведения из них доказываемого положения, формулируется антитезис, отрицание этого положения. Далее тем или иным способом показывается несостоятельность антитезиса. По закону исключенного третьего, если одно из противоречащих друг другу утверждений ошибочно, второе должно быть верным. Антитезис ошибочен, значит, тезис является верным.
Поскольку косвенное доказательство использует отрицание доказываемого положения, оно является как говорят, доказательством от противного.
Допустим, нужно построить косвенное доказательство такого весьма тривиального тезиса: «Квадрат не является окружностью», Выдвигается антитезис: «Квадрат есть окружность», Необходимо показать ложность данного утверждения. С этой целью выводим из него следствия. Если хотя бы одно из них окажется ложным, это будет означать, что и само утверждение, из которого выведено следствие, также ложно. Неверным является, в частности, такое следствие: у квадрата нет углов. Поскольку антитезис ложен, исходный тезис должен быть истинным.
Другой пример. Врач, убеждая пациента, что тот не болен гриппом, рассуждает так. Если бы действительно был грипп, имелись бы характерные для него симптомы: головная боль, повышенная температура и т.п. Но ничего подобного нет. Значит, нет и гриппа.
Это опять-таки косвенное доказательство. Вместо прямого обоснования тезиса выдвигается антитезис, что у пациента в самом деле грипп. Из антитезиса выводятся следствия, но они опровергаются объективными данными. Это говорит, что допущение о гриппе неверно. Отсюда следует, что тезис «Гриппа нет» истинен.
Доказательства от противного обычны в наших рассуждениях, особенно в споре. При умелом применении они могут обладать особенной убедительностью.
Определение понятия доказательства включает два центральных понятия логики: понятие истины и понятие логического следования. Оба эти понятия не являются ясными, и, значит, определяемое через них понятие доказательства также не может быть отнесено к ясным.
Многие утверждения не являются ни истинными, ни ложными, лежат вне «категории истины», Оценки, нормы, советы, декларации, клятвы, обещания и т.п. не описывают каких-то ситуаций, а указывают, какими они должны быть, в каком направлении их нужно преобразовать. От описания требуется, чтобы оно соответ-
ствовало действительности. Удачный совет (приказ и т.п.) характеризуется как эффективный или целесообразный, но не как истинный. Высказывание, «Вода кипит» истинно, если вода действительно кипит; команда же «Вскипятите воду!» может быть целесообразной, но не имеет отношения к истине. Очевидно, что, оперируя выражениями, не имеющими истинностного значения, можно и нужно быть и логичным, и доказательным. Встает, таким образом, вопрос о существенном расширении понятия доказательства, определяемого в терминах истины. Им должны охватываться не только описания, но и оценки, нормы и т.п. Задача переопределения доказательства пока не решена ни логикой оценок, ни деонтической (нормативной) логикой. Это делает понятие доказательства не вполне ясным по своему смыслу.
Не существует, далее, единого понятия логического следования. Логических систем, претендующих на определение этого понятия, в принципе существует бесконечное множество. Ни одно из имеющихся в современной логики определений логического закона и логического следования не свободно от критики и от того, что принято называть «парадоксами логического следования».
Образцом доказательства, которому в той или иной мере стремятся следовать во всех науках, является математическое доказательство. Долгое время считалось, что оно представляет собой ясный и бесспорный процесс. В нашем веке отношение к математическому доказательству изменилось. Сами математики разбились на враждебные группировки, каждая из которых придерживается своего истолкования доказательства. Причиной этого послужило прежде всего изменение представлений о лежащих в основе доказательства логических принципах. Исчезла уверенность в их единственности и непогрешимости. Логицизм был убежден, что логики достаточно для обоснования всей математики; по мнению формалистов (Д.Гильберт и др.), одной лишь логики для этого недостаточно и логические аксиомы необходимо дополнить собственно математическими; представители теоретико-множественного направления не особенно интересовались логическими принципами и не всегда указывали их в явном виде; интуиционисты из принципиальных соображений считали нужным вообще не вдаваться в логику. Полемика по поводу математического доказательства показала, что нет критериев доказательства, не зависящих ни от
времени, ни от того, что требуется доказать, ни от тех, кто использует критерии. Математическое доказательство является парадигмой доказательства вообще, но даже в математике доказательство не является абсолютным и окончательным.
Разновидности индукции
В индуктивном умозаключении связь посылок и заключения не опирается на логический закон, и заключение вытекает из принятых посылок не с логической необходимостью, а только с некоторой вероятностью. Индукция может давать из истинных посылок ложное заключение; ее заключение может содержать информацию, отсутствующую в посылках. Понятие индукции (индуктивного умозаключения) не является вполне ясным. Индукция определяется, в сущности, как «недедукция» и представляет собой еще менее ясное понятие, чем дедукция. Можно тем не менее указать относительно твердое «ядро» индуктивных способов рассуждения. В него входят, в частности, неполная индукция, так называемые перевернутые законы логики, подтверждение следствий, целевое обоснование и подтверждение общего положения с помощью примера. Типичным примером индуктивного рассуждения является также аналогия.
Неполная индукция
Индуктивное умозаключение, результатом которого является общий вывод о всем классе предметов на основании знания лишь некоторых предметов данного класса, принято называть неполной, или популярной, индукцией.
Например, из того, что инертные газы гелий, неон и аргон имеют валентность, равную нулю, можно сделать общий вывод, что все инертные газы имеют эту же валентность. Это неполная индукция, поскольку знание о трех инертных газах распространяется на все такие газы, включая не рассматривавшиеся специально криптон и ксенон.
Иногда перечисление является достаточно обширным и тем не менее опирающееся на него обобщение оказывается ошибочным.
«Алюминий - твердое тело; железо, медь, цинк, серебро, платина, золото, никель, барий, калий, свинец - также твердые тела; следовательно, все металлы - твердые тела», Но этот вывод ложен, поскольку ртуть - единственный из всех металлов - жидкость.
Много интересных примеров, поспешных обобщений, встречавшихся в истории науки, приводит в своих работах русский ученый В.И.Вернадский.
До XVII в., пока в науку не вошло окончательно понятие «сила», «некоторые формы предметов и по аналогии некоторые формы путей, описываемых предметами, считались, по существу, способными производить бесконечное движение. В самом деле, представим себе форму идеально правильного шара, положим этот шар на плоскость; теоретически он не может удержаться неподвижно и все время будет в движении. Это считалось следствием идеально круглой формой шара. Ибо чем ближе форма фигуры к шаровой, тем точнее будет выражение, что такой материальный шар любых размеров будет держаться на идеальной зеркальной плоскости на одном атоме, то есть будет больше способен к движению, менее устойчив. Идеально круглая форма, полагали тогда, по своей сущности способна поддерживать раз сообщенное движение. Этим путем объяснялось чрезвычайно быстрое вращение небесных сфер, эпициклов. Эти движения были единожды сообщены им божеством и затем продолжались века как свойство идеально шаровой формы». «Как далеки эти научные воззрения от современных, а между тем, по существу, это строго индуктивные построения, основанные на научном наблюдении. И даже в настоящее время в среде ученых-исследователей видим попытки возрождения, по существу, аналогичных воззрений»,
Поспешное обобщение, т.е. обобщение без достаточных на то оснований, - обычная ошибка в индуктивных рассуждениях.
Индуктивные обобщения требуют определенной осмотрительности и осторожности. Многое здесь зависит от числа изученных случаев. Чем обширнее база индукции, тем более правдоподобным является индуктивное заключение. Важное значение имеет также разнообразие, разнотипность этих случаев.
Но наиболее существенным является анализ характера связей предметов и их признаков, доказательство неслучайности наблюдаемой регулярности, ее укорененности в сущности исследуемых объектов. Выявление причин, порождающих эту регулярность, позволяет дополнить чистую индукцию фрагментами дедуктивного рассуждения и тем самым усилить и укрепить ее.
Общие утверждения, и в частности научные законы, полученные индуктивным способом, не являются еще полноправными истинами. Им предстоит пройти длинный и
сложный путь, пока из вероятностных предположений они превратятся в составные элементы научного знания.
Индукция находит приложение не только в сфере описательных утверждений, но и в области оценок, норм, советов и им подобных выражений.
Эмпирическое обоснование оценок и т.п. имеет иной смысл, чем в случае описательных высказываний. Оценки не могут поддерживаться ссылками на то, что дано в непосредственном опыте. Вместе с тем имеются такие способы обоснования оценок, которые в определенном отношении аналогичны способам обоснования описаний и которые можно поэтому назвать квазиэмпирическими. К ним относятся различные индуктивные рассуждения, среди посылок которых имеются оценки и заключение которых также является оценкой или подобным ей утверждением. В числе таких способов неполная индукция, аналогия, ссылка на образец, целевое обоснование (подтверждение) и др.
Ценности не даны человеку в опыте. Они говорят не о том, что есть в мире, а о том, что должно в нем быть, и их нельзя увидеть, услышать и т.п. Знание о ценностях не может быть эмпирическим, процедуры его получения могут лишь внешне походить на процедуры получения эмпирического знания.
Самым простым и вместе с тем ненадежным способом индуктивного обоснования оценок является неполная (популярная) индукция. Ее общая схема:
S 1 должно быть Р.
S 2 должно быть Р.
S n должно быть Р.
Все S 1 , S 2 ,...,S n являются Р.
Все S должны быть Р.
Здесь первые п посылок являются оценками, последняя посылка представляет собой описательное утверждение; заключение - оценка. Например:
Суворов должен быть стойким и мужественным.
Наполеон должен быть стойким и мужественным.
Эйзенхауэр должен быть стойким и мужественным.
Суворов, Наполеон, Эйзенхауэр были полководцами.
Каждый полководец должен быть стойким и мужественным.
Наряду с неполной индукцией принято выделять в качестве особого вида индуктивного рассуждения пол-
ную индукцию. В ее посылках о каждом из предметов, входящих в рассматриваемое множество, утверждается, что он имеет определенное свойство. В заключении говорится, что все предметы данного множества обладают этим свойством.
К примеру, учитель, читая список учеников какого-то класса, убеждается, что каждый названный им присутствует. На этом основании учитель делает вывод, что присутствуют все ученики.
В полной индукции заключение необходимо, а не с некоторой вероятностью вытекает из посылок. Эта индукция является, таким образом, разновидностью дедуктивного умозаключения.
К дедукции относится и так называемая математическая индукция, широко используемая в математике.
Ф.Бэкон, положивший начало систематическому изучению индукции, весьма скептически относился к популярной индукции, опирающейся на простое перечисление подтверждающих примеров. Он писал: «Индукция, которая совершается путем простого перечисления, есть детская вещь, она дает шаткие заключения и подвергнута опасности со стороны противоречащих частностей, вынося решение большей частью на основании меньшего, чем следует, количества фактов, и притом только тех, которые имеются налицо».
Этой «детской вещи» Бэкон противопоставлял описанные им особые индуктивные принципы установления причинных связей. Он даже полагал, что предлагаемый им индуктивный путь открытия знаний, являющийся очень простой, чуть ли не механической процедурой, «...почти уравнивает дарования и мало что оставляет их превосходству...». Продолжая его мысль, можно сказать, что он надеялся едва ли не на создание особой «индуктивной машины». Вводя в такого рода вычислительную машину все предложения, относящиеся к наблюдениям, мы получали бы на выходе точную систему законов, объясняющих эти наблюдения.
Программа Бэкона была, разумеется, чистой утопией. Никакая «индуктивная машина», перерабатывающая факты в новые законы и теории, невозможна. Индукция, ведущая от частных утверждений к общим, дает только вероятное, а не достоверное знание.
Все это еще раз подтверждает простую в своей основе мысль: познание реального мира - всегда творчество. Стандартные правила, принципы и приемы, ка-
кими бы совершенными они ни были, не дают гарантии достоверности нового знания. Самое строгое следование им не предохраняет от ошибок и заблуждений.
Всякое открытие требует таланта и творчества. И даже само применение разнообразных приемов, в какой-то мере облегчающих путь к открытию, является творческим процессом.
«Перевернутые законы логики»
Высказывалось предположение, что все «перевернутые законы логики» могут быть отнесены к схемам индуктивного рассуждения. Под «перевернутыми законами» имеются в виду формулы, получаемые из имеющих форму импликации (условного высказывания) законов логики путем перемены мест основания и следствия. К примеру, если выражение:
«Если А и В, то А» есть закон логики, то выражение:
«Если А, то А и В»
есть схема индуктивного умозаключения. Аналогично для:
«Если А, то А или В» и схемы:
«Если А или В, то А».
Сходно для законов модальной логики. Поскольку выражения:
«Если А, то возможно А» и «Если необходимо А, то А» являются законами логики, то выражения:
«Если возможно А, то А» и «Если А, то необходимо А» являются схемами индуктивного рассуждения. Законов логики бесконечно много. Это означает, что и схем индуктивного рассуждения бесконечное число.
Предположение, что «перевернутые законы логики» предстаыюют собой схемы индуктивного рассуждения, наталкивается, однако, на серьезные возражения: некоторые «перевернутые законы» остаются законами дедуктивной логики; ряд «перевернутых законов», при их истолковании как схем индукции, звучит весьма парадоксально. «Перевернутые законы логики» не исчерпывают, конечно, всех возможных схем индукции.
Косвенное подтверждение
В науке, да и не только в ней, непосредственное наблюдение того, о чем говорится в проверяемом утверждении, редкость.
Наиболее важным и вместе с тем универсальным способом подтверждения является выведение из обосновываемого положения логических след-
ствий и их последующая проверка. Подтверждение следствий оценивается при этом как свидетельство в пользу истинности самого положения. .
Вот два примера такого подтверждения.
Тот, кто ясно мыслит, ясно говорит. Пробным камнем ясного мышления является умение передать свои.знания кому-то другому, возможно, далекому от обсуждаемого предмета. Если человек обладает таким умением и его речь ясна и убедительна, это можно считать подтверждением того, что его мышление также является ясным.
Известно, что сильно охлажденный предмет в теплом помещении покрывается капельками росы. Если мы видим, что у человека, вошедшего в дом, тут же запотели очки, мы можем с достаточной уверенностью заключить, что на улице морозно.
В каждом из этих примеров рассуждение идет по схеме: «из первого вытекает второе; второе истинно; значит, первое также является, по всей вероятности, истинным» («Если на улице мороз, у человека, вошедшего в дом, очки запотевают; очки и в самом деле запотели; значит, на улице мороз»). Это - не дедуктивное рассуждение, истинность посылок не гарантирует здесь истинности заключения. Из посылок «если есть первое, то есть второе» и «есть второе» заключение «есть первое» вытекает только с некоторой вероятностью (например, человек, у которого в теплом помещении запотели очки, мог специально охладить их, скажем, в холодильнике, чтобы затем внушить нам, будто на улице сильный мороз).
Выведение следствий и их подтверждение, взятое само по себе, никогда не в состоянии установить справедливость обосновываемого положения. Подтверждение следствий только повышает его вероятность.
Чем большее число следствий нашло подтверждение, тем выше вероятность проверяемого утверждения. Отсюда - рекомендация выводить из выдвигаемых и требующих надежного фундамента положений как можно больше логических следствий с целью их проверки.
Значение имеет не только количество следствий, но и их характер. Чем более неожиданные следствия какого-то положения получают подтверждение, тем более сильный аргумент они дают в его поддержку. И наоборот, чем более ожидаемо в свете уже получивших под-
тверждение следствий новое следствие, тем меньше его вклад в обоснование проверяемого положения.
Общая теория относительности А. Эйнштейна предсказала своеобразный и неожиданный эффект: не только планеты вращаются вокруг Солнца, но и эллипсы, которые они описывают, должны очень медленно вращаться относительно Солнца. Это вращение тем больше, чем ближе планета к Солнцу. Для всех планет, кроме Меркурия, оно настолько мало, что не может быть уловлено. Эллипс Меркурия, ближайшей к Солнцу планеты, осуществляет полное вращение в 3 млн. лет, что удается обнаружить. И вращение этого эллипса действительно было открыто астрономами, причем задолго до Эйнштейна. Никакого объяснения такому вращению не находилось. Теория относительности не опиралась при своей формулировке на данные об орбите Меркурия. Поэтому когда из ее гравитационных уравнений было выведено оказавшееся верным заключение о вращении эллипса Меркурия, это справедливо было расценено как важное свидетельство в пользу теории относительности.
Подтверждение неожиданных предсказаний, сделанных на основе какого-то положения, существенно повышает его правдоподобность. Однако как бы ни было велико число подтверждающихся следствий и какими бы неожиданными, интересными или важными они ни оказались, положение, из которого они выведены, все равно остается только вероятным. Никакие следствия не способны сделать его истинным. Даже самое простое утверждение в принципе не может быть доказано на основе одного подтверждения вытекающих из него следствий.
Это центральный пункт всех рассуждений об эмпирическом подтверждении. Непосредственное наблюдение того, о чем говорится в утверждении, дает уверенность в истинности последнего. Но область применения такого наблюдения является ограниченной. Подтверждение следствий - универсальный прием, применимый ко всем утверждениям. Однако прием, только повышающий правдоподобие утверждения, но не делающий его достоверным.
Важность эмпирического обоснования утверждений невозможно переоценить. Она обусловлена прежде всего тем, что единственным источником наших знаний является опыт. Познание начинается с живого, чувственного созерцания, с того, что дано в непоередствен-
ном наблюдении. Чувственный опыт связывает человека с миром, теоретическое знание - только надстройка над эмпирическим базисом.
Вместе с тем теоретическое не сводимо полностью к эмпирическому. Опыт не является абсолютным и бесспорным гарантом неопровержимости знания. Он тоже может критиковаться, проверяться и пересматриваться. «В эмпирическом базисе объективной науки, - пишет К.Поппер, - нет ничего «абсолютного». Наука не покоится на твердом фундаменте фактов. Жесткая структура ее теорий поднимается, так сказать, над болотом. Она подобна зданию, воздвигнутому на сваях. Эти сваи забиваются в болото, но не достигают никакого естественного или «данного» основания. Если же мы перестали забивать сваи дальше, то вовсе не потому, что достигли твердой почвы. Мы останавливаемся просто тогда, когда убеждаемся, что сваи достаточно прочны и способны, по крайней мере некоторое время, выдерживать тяжесть нашей структуры».
Таким образом, если ограничить круг способов обоснования утверждений их прямым или косвенным подтверждением в опыте, то окажется непонятным, каким образом все-таки удается переходить от гипотез к теориям, от предположений к истинному знанию.
Целевое обоснование
Целевое индуктивное обоснование представляет собой обоснование позитивно оценки какого-то объекта ссылкой на то, что с его помощью может быть получен другой объект, имеющий позитивную ценность.
Например, по утрам следует делать зарядку, поскольку это способствует укреплению здоровья; нужно отвечать добром на добро, так как это ведет к справедливости в отношениях между людьми, и т.п. Целевое обоснование иногда называют мотивационным; если упоминаемые в нем цели не являются целями человека, оно обычно именуется телеологическим.
Как уже было сказано, центральным и наиболее важным способом эмпирического обоснования описательных утверждений является выведение из обосновываемого положения логических следствий и их последующая опытная проверка. Подтверждение следствий - свидетельство в пользу истинности самого положения. Схемы косвенного эмпирического подтверждения:
/1/ Из А логически следует В; В подтверждается в опыте;
значит, вероятно, А истинно;
/2/ А является причиной В; следствие В имеет место;
значит, вероятно, причина А также имеет место.
Аналогом схемы /1/ эмпирического подтверждения является следующая схема квазиэмпирического подтверждения оценок:
(1*) Из А логически следует В; В позитивно ценно;
Например: «Если мы пойдем завтра в кино и пойдем в театр, то мы пойдем завтра в театр; хорошо, что мы пойдем завтра в театр; значит, по-видимому, хорошо, что мы пойдем завтра в кино и пойдем в театр». Это индуктивное рассуждение, обосновывающее одну оценку («Хорошо, что мы пойдем завтра в кино и пойдем в театр») ссылкой на другую оценку («Хорошо, что мы пойдем завтра в театр»).
Аналогом схемы /2/ каузального подтверждения описательных высказываний является следующая схема квазиэмпирического целевого обоснования (подтверждения) оценок:
/2*/ А является причиной В; следствие В позитивно ценно;
значит, вероятно, причина А также является позитивно ценной.
Например: «Если в начале лета идут дожди, урожай будет большим; хорошо, что будет большой урожай; значит, судя по всему, хорошо, что в начале лета идут дожди». Это опять-таки индуктивное рассуждение, обосновывающее одну оценку («Хорошо, что в начале лета идут дожди») ссылкой на другую оценку («Хорошо, что будет большой урожай») и определенную каузальную связь.
В случае схем /1*/ и /2*/ речь идет о квазиэмпирическом обосновании, поскольку подтверждающиеся следствия являются оценками, а не эмпирическими (описательными) утверждениями.
В схеме /2*/ посылка «А является причиной В» представляет собой описательное утверждение, устанавливающее связь причины А со следствием В. Если утверждается, что данное следствие является позитивно ценным, связь «причина - следствие» превращается в связь «средство - цель». Схему /2*/ можно переформулировать таким образом:
А есть средство для достижения В; В позитивно ценно; значит, вероятно, А также является позитивно ценным.
Рассуждение, идущее по этой схеме, оправдывает средства ссылкой на позитивную ценность достигаемой
с их помощью цели. Оно является, можно сказать, развернутой формулировкой хорошо известного и всегда вызывавшего споры принципа «Цель оправдывает средства». Споры объясняются индуктивным характером скрывающегося за принципом целевого обоснования: цель вероятно, но не всегда и не с необходимостью оправдывает средства.
Еще одной схемой квазиэмпирического целевого обоснования является схема:
/2**/ не-А есть причина не-В; но В - позитивно ценно;
значит, вероятно, А также является позитивно ценным.
Например: «Если вы не поторопитесь, то мы не придем к началу спектакля; хорошо было бы быть к началу спектакля; значит, по-видимому, вам следует поторопиться».
Иногда утверждается, что целевое обоснование оценок представляет собой дедуктивное рассуждение. Однако это не так. Целевое обоснование, и в частности, известный со времен Аристотеля так называемый практический силлогизм, представляет собой индуктивное рассуждение.
Целевое обоснование оценок находит широкое применение в самых разных областях оценочных рассуждений, начиная с обыденных, моральных, политических дискуссий и кончая методологическими, философскими и научными спорами. Вот характерный пример, взятый из книги Б.Рассела «История западной философии»: «Большая часть противников школы Локка, - пишет Рассел, - восхищалась войной как явлением героическим и предполагающим презрение к комфорту и покою. Те же, которые восприняли утилитарную этику, напротив, были склонны считать большинство войн безумием. Это снова, по меньшей мере в XIX столетии, привело их к союзу с капиталистами, которые не любили войн, так как войны мешали торговле. Побуждения капиталистов, конечно, были чисто эгоистическими, но они привели ко взглядам, более созвучным с общими интересами, чем взгляды милитаристов и их идеологов». В этом отрывке упоминаются три разные целевые аргументации, обосновывающие оправдание или осуждение войны:
Война является проявлением героизма и воспитывает презрение к комфорту и покою; героизм и презрительное отношение к комфорту и покою позитивно ценны; значит, война также позитивно ценна.
Война не только не способствует общему счастью, но, напротив, самым серьезным образом препятствует ему; общее счастье - это то, к чему следует всячески стремиться; значит, войны нужно категорически избегать.
Война мешает торговле; торговля является позитивно ценной; значит, война вредна.
Убедительность целевого обоснования существенным образом зависит от трех обстоятельств: во-первых, насколько эффективной является связь между целью и тем средством, которое предлагается для ее достижения; во-вторых, является ли само средство в достаточной мере приемлемым; в-третьих, насколько приемлема и важна оценка, фиксирующая цель. В разных аудиториях одно и то же целевое обоснование может обладать разной убедительностью. Это означает, что целевое обоснование относится к контекстуальным (ситуативным) способам аргументации, эффективным не во всех аудиториях.
Факты как примеры
Эмпирические данные, факты могут использоваться для непосредственного подтверждения того, о чем говорится в выдвинутом положении, или для подтверждения логических следствий этого положения. Подтверждение следствий является косвенным подтверждением самого положения.
Факты или частные случаи могут использоваться также в качестве примеров, иллюстраций и образцов. Во всех этих трех случаях речь идет об индуктивном подтверждении некоторого общего положения эмпирическими данными. Выступая в качестве примера, частный случай делает возможным обобщение; в качестве иллюстрации он подкрепляет уже установленное общее положение; и, наконец, в качестве образца он побуждает к подражанию.
Использование частных случаев в качестве образцов не имеет отношения к аргументации в поддержку описательных высказываний. Оно прямо относится к проблеме обоснования оценок и аргументации в их поддержку.
Пример - это факт или частный случай, используемый в качестве отправного пункта для последующего обобщения и для подкрепления сделанного обобщения. «Далее я говорю, - пишет философ XVIII в. Дж. Беркли, - что грех или моральная испорченность состоят не во внешнем физическом действии или движении,
но во внутреннем отклонении воли от законов разума и религии. Ведь убиение врага в сражении или приведение в исполнение смертного приговора над преступником согласно закону не считаются греховными, хотя внешнее действие здесь то же, что и в случае убийства». Здесь приводятся два примера (убийство на войне и в исполнение смертного приговора), призванные подтвердить общее положение о грехе или моральной испорченности. Использование фактов или частных случаев в качестве примеров нужно отличать от использования их в качестве иллюстраций. Выступая в качестве примера, частный случай делает возможным обобщение, в качестве иллюстрации он подкрепляет уже сделанное независимо от него обобщение.
В случае примера рассуждение идет по схеме:
«если первое, то второе; второе имеет место;
значит, первое также имеет место».
Данное рассуждение от утверждения следствия условного высказывания идет к утверждению его основания и не является правильным дедуктивным рассуждением. Истинность посылок не гарантирует истинности выводимого из них заключения. Рассуждение на основе примера не доказывает сопровождаемое примером положение, а лишь подтверждает его, делает его более правдоподобным. Пример обладает, однако, рядом особенностей, выделяющих его из числа всех тех фактов и частных случаев, которые привлекаются для подтверждения общих положений и гипотез. Пример более убедителен или более весок, чем остальные факты и частные случаи. Он представляет собой не просто факт, а типический факт, то есть факт, обнаруживающий определенную тенденцию. Типизирующая функция примера объясняет широкое использование его в процессах аргументации, и в особенности в гуманитарной и практической аргументации, а также в повседневном рассуждении.
Пример может использоваться только для поддержки описательных утверждений. Он не способен поддерживать оценки и утверждения, которые, подобно нормам, клятвам, обещаниям и т.п., тяготеют к оценкам. Пример не может служить и исходным материалом для оценочных и подобных им утверждений. То, что иногда представляется в качестве примера, призванного как-то подтвердить оценку, норму и т.п., на самом деле является не примером, а образцом. Отличие примера от образца существенно: пример представляет собой описание, в то время как образец является оценкой, от-
носящейся к частному случаю и устанавливающей частный стандарт, идеал и т.п.
Цель примера - подвести к формулировке общего положения и в какой-то мере быть доводом в поддержку последнего. С этой целью связаны критерии выбора примера. Прежде всего, избираемый в качестве примера факт или частный случай должен выглядеть ясным и неоспоримым. Он должен также достаточно отчетливо выражать тенденцию к обобщению. С требованием тенденциозности, или типичности, фактов, берущихся в качестве примеров, связана рекомендация перечислять несколько однотипных примеров, если взятые поодиночке они не показывают с нужной определенностью направление предстоящего обобщения или не подкрепляют уже сделанное обобщение. Если намерение аргументировать с помощью примера не объявляется открыто, сам приводимый факт и его контекст должны показывать, что слушатели имеют дело именно с примером, а не с каким-то описанием изолированного явления, воспринимаемым как простая дополнительная информация. Событие, используемое в качестве примера, должно восприниматься если и не как обычное, то во всяком случае как логически и физически возможное. Если это не так, то пример просто обрывает последовательность рассуждения и приводит как раз к обратному результату или к комическому эффекту. Примеры должны подбираться и формулироваться таким образом, чтобы они побуждали перейти от единичного или частного к общему, а не от частного опять-таки к частному.
Особого внимания требует противоречащий пример. Обычно считается, что такой пример может использоваться только при опровержении ошибочных обобщений, их фальсификации. Однако противоречащий пример нередко используется и иначе: он вводится с намерением воспрепятствовать неправомерному обобщению и, демонстрируя свою несовместимость с ним, подсказать то единственное направление, в котором может идти обобщение. Задача противоречащего примера в этом случае - не фальсификация какого-то общего положения, а выявление такого положения.
Факты как иллюстрации
Иллюстрация - это факт или частный случай, призванный подкрепить убежденность аудитории в правильности уже известного общего положения. Пример подталкивает мысль к новому обобщению и подкрепляет это обоб-
щение, иллюстрация проясняет известное общее положение, демонстрирует его значение с помощью целого ряда возможных применений, усиливает эффект его присутствия в сознании аудитории. С различием задач примера и иллюстрации связано различие критериев их выбора. Пример должен выглядеть достаточно твердым, однозначно трактуемым фактом, иллюстрация вправе вызывать небольшие сомнения, но зато она должна особенно живо воздействовать на воображение аудитории, останавливать на себе ее внимание. Иллюстрация в гораздо меньшей степени, чем пример, рискует быть неверно интерпретированной, так как за нею стоит уже известное положение. Различие между примером и иллюстрацией не всегда является отчетливым. Аристотель различал два употребления примера в зависимости от того, имеются у оратора какие-либо общие принципы или нет: «Необходимо бывает привести много примеров тому, кто помещает их в начале, а кто помещает их в конце, для того достаточно одного [примера], ибо свидетель, заслуживающий веры, бывает полезен даже в том случае, когда он один». Роль частных случаев является, по Аристотелю, разной в зависимости от того, предшествуют они тому общему положению, к которому относятся, или следуют после него. Дело, однако, в том, что факты, приводимые до обобщения, - это, как правило, примеры, в то время как один или немногие факты, даваемые после него, представляют собой иллюстрации. Об этом говорит и предупреждение Аристотеля, что требовательность слушателя к примеру более высока, чем к иллюстрации. Неудачный пример ставит под сомнение то общее положение, которое он призван подкрепить. Противоречащий пример способен даже опровергнуть это положение. Иначе обстоит дело с неудачной иллюстрацией: общее положение, к которому она приводится, не ставится под сомнение, и неадекватная иллюстрация расценивается скорее как негативная характеристика того, кто ее применяет, свидетельствует о непонимании им общего принципа или о неумении его подобрать удачную иллюстрацию. Неудачная иллюстрация может иметь комический эффект. Ироническое использование иллюстрации является особенно эффектным при описании какого-то определенного лица: сначала этому лицу дается позитивная характеристика, а затем приводится иллюстрация, прямо несовместимая с нею. Так, в «Юлии Цезаре» Шекспира Антоний, постоянно напоминая, что Брут - честный человек, приводит одно
за другим свидетельства его неблагодарности и предательства.
Конкретизируя общее положение с помощью частного случая, иллюстрация усиливает эффект присутствия. На этом основании в ней иногда видят образ, живую картинку абстрактной мысли. Иллюстрация не ставит, однако, перед собой цель заменить абстрактное конкретным и тем самым перенести рассмотрение на другие объекты. Это делает аналогия, иллюстрация же - не более чем частный случай, подтверждающий уже известное общее положение или облегчающий более отчетливое его понимание.
Часто иллюстрация выбирается с учетом того эмоционального резонанса, который она способна вызвать. Так поступает, например, Аристотель, предпочитающий стиль периодический стилю связному, не имеющему ясно видимого конца: «...потому что всякому хочется видеть конец; по этой-то причине состязающиеся в беге задыхаются и обессиливают на поворотах, между тем как раньше они не чувствовали утомления, видя перед собой предел бега».
Сравнение, используемое в аргументации и не являющееся сравнительной оценкой (предпочтением), обычно представляет собой иллюстрацию одного случая другим, при этом оба случая рассматриваются как конкретизации одного и того же общего принципа. Типичный пример сравнения: «Людей показывают обстоятельства. Стало быть, когда тебе выпадает какое-то обстоятельство, помни, что это бог, как учитель гимнастики, столкнул тебя с грубым концом» (Эпиктет).
Образцы и оценки
Образец представляет собой поведение лица или группы лиц, которому надлежит следовать. Образец принципиально отличается от примера: пример говорит о том, что есть в действительности и используется для поддержки описательных высказываний, образец говорит о том, что должно быть и употребляется для подкрепления общих оценочных утверждений. В силу своего особого общественного престижа образец не только поддерживает оценку, но и служит порукой выбранному типу поведения: следование общепринятому образцу гарантирует высокую оценку поведения в глазах общества.
Образцы играют исключительную роль в социальной жизни, в формировании и укреплении социальных ценностей. Человек, общество, эпоха во многом характеризуются теми образцами, которым они следуют, и тем,
как эти образцы ими понимаются. Имеются образцы, предназначенные для всеобщего подражания, но есть и рассчитанные только на узкий круг людей. Своеобразным образцом является Дон Кихот: ему подражают именно потому, что он был способен самоотверженно следовать образцу, избранному им самим. Образцом может быть реальный человек, взятый во всем многообразии присущих ему свойств, но в качестве образца может выступать и поведение человека в определенной, достаточно узкой области: есть образцы любви к ближнему, любви к жизни, самопожертвования и т.п. Образцом может быть поведение вымышленного лица: литературного героя, героя мифа и т.д. Иногда такой герой выступает не как целостная личность, а демонстрирует своим поведением лишь отдельные добродетели. Можно, например, подражать Ивану Грозному или Пьеру Безухову, но можно также стремиться следовать в своем поведении альтруизму доктора П.Ф.Гааза, любвеобильности Дон-Жуана и т.п. Безразличие к образцу само способно выглядеть как образец: в пример иногда ставится тот, кто умеет избежать соблазна подражания. Если образцом выступает целостный человек, имеющий обычно не только достоинства, но и известные недостатки, нередко бывает, что его недостатки оказывают на поведение людей большее воздействие, чем его неоспоримые достоинства. Как заметил Б.Паскаль, «пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства - к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным».
Наряду с образцами существуют также антиобразцы. Задача последних - дать отталкивающие примеры поведения и тем самым отвратить от такого поведения. Воздействие антиобразца в случае некоторых людей оказывается даже более эффективным, чем воздействие образца. В качестве факторов, определяющих поведение, образец и антиобразец не вполне равноправны. Не все, что может быть сказано об образце, в равной мере приложимо также к антиобразцу, который является, как правило, менее определенным и может быть правильно истолкован только при сравнении его с определенным образцом: что значит не походить в своем поведении на Санчо Пансу, понятно лишь тому, кому известно поведение Дон Кихота.
Рассуждение, апеллирующее к образцу, по своей структуре напоминает рассуждение, обращающееся к примеру:
«Если должно быть первое, то должно быть второе;
второе должно быть;
значит, должно быть первое».
Это рассуждение идет от утверждения следствия условного высказывания к утверждению его основания и не является правильным дедуктивным умозаключением.
Аргументация к образцу обычна в художественной литературе. Здесь она носит, как правило, непрямой характер: образец предстоит выбрать самому читателю по косвенным указаниям автора.
Наряду с образцами человеческих действий имеются также образцы иных вещей: предметов, событий, ситуаций и т.д. Первые образцы принято называть идеалами, вторые - стандартами. Для всех объектов, с которыми регулярно сталкивается человек, будь то молотки, часы, лекарства и т.д., существуют свои стандарты, говорящие о том, какими должны быть объекты данного рода. Ссылка на эти стандарты - частый прием аргументации в поддержку оценок. Стандарт, касающийся предметов определенного типа, обычно учитывает их типичную функцию; помимо функциональных свойств, он может включать также некоторые морфологические признаки. Например, никакой молоток не может быть назван хорошим, если с его помощью нельзя забивать гвозди; он не будет также хорошим, если он, позволяя забивать гвозди, имеет все-таки плохую рукоятку.
Аналогия
Существует интересный способ рассуждения, требующий не только ума, но и богатого воображения, исполненный поэтического полета, но не дающий твердого знания, а нередко и просто вводящий в заблуждение. Этот очень популярный способ - умозаключение по аналогии.
Ребенок видит в зоопарке маленькую обезьянку и просит родителей купить ему этого «человечка в шубе», чтобы дома можно было играть и разговаривать с ним. Ребенок убежден, что обезьяна - это человек, но только в шубе, что она умеет, подобно человеку, играть и разговаривать. Откуда это убеждение? По внешнему виду, мимике, жестам обезьяна напоминает человека. Ребенку кажется, что с нею, как и с человеком, можно играть и говорить.
Познакомившись с журналистом, мы узнаем, что этот интеллигентный, широко образованный человек свободно говорит по-английски, по-немецки и по-французски. Встретив затем другого журналиста, интеллигентного, образованного, хорошо владеющего английским и немецким языками, мы можем не удержаться от искушения и спросить, не говорит ли он и по-французски.
В разных жизненных ситуациях человеку помогает тот или иной тип мышления. Если говорить о таком понятии, как логика, то здесь различают дедуктивный и индуктивный метод. В этой статье поговорим о том, что такое дедукция и индукция, но более подробно остановимся на первом термине.
Метод легендарного сыщика
Многие не раз восхищались тем, как известнейший персонаж Конан Дойла Шерлок Холмс разгадывал самые запутанные и таинственные преступления. В этом ему помогал дедуктивный метод мышления. В чем он заключается?
Для начала давайте дадим определение термину. Слово «дедукция» переводится с латинского как «выведение». Это особый вид , когда логическая связь выстраивается от общего к частному.
В длинной цепочке причин и следствий находится то единственное звено, которое и является ключом к искомому. Именно способность находить это звено помогала сыщику распутывать загадочные обстоятельства, работая среди непредсказуемости и хаоса жизни.
При подобном умозаключении удается достичь четкого и конкретного понимания ситуации. Как это помогало детективу? Он брал за основу общую картину преступления, куда входили все участники события, их возможности, стиль поведения, мотивы и, используя логические умозаключения, совершенно точно определял, кто из них является преступником.
Какие еще примеры дедуктивного способа мышления можно привести? Давайте рассмотрим рассуждение о металлах и их способности проводить ток. Вот пример:
- Все металлы проводят ток.
- Серебро является металлом.
- Значит, серебро также проводит ток.
Конечно, это очень упрощенное умозаключение, ведь в этом рассуждении не учитываются точные знания, опыт и конкретные факты. Только это позволяет выработать правильный стиль мышления. Иначе человек приходит к совершенно ошибочному пониманию, например в таком суждении: «Все женщины – обманщицы, ты женщина – значит, ты тоже обманщица».
Плюсы и минусы использования дедукции
Теперь давайте поговорим о преимуществах и недостатках данного стиля мышления.
Для начала плюсы:
- Возможность его использования даже в том случае, если нет никаких предварительных знаний в данной конкретной области исследования.
- Экономия времени и уменьшение объема материала.
- Развитие доказательного и логического способа мышления.
- Улучшение причинно-следственного мышления.
- Возможность проверки гипотез.
А теперь минусы:
- Очень часто человек получает готовые знания, а потому не изучает информацию и не накапливает личный опыт.
- Зачастую бывает сложно каждый отдельный случай подвести под одно правило.
- Для открытия новых законов и явлений, а также для формулирования гипотез он не используется.
Если человек учится, то логическое мышление помогает ему быстро и просто освоить нужный материал. Если он работает, то ему пригодится умение принимать единственно правильное решение и оценивать последствия разных вариантов своих действий, зная, к чему они приведут. В обыденной жизни человек начинает лучше разбираться в людях и выстраивает с ними эффективные и доверительные отношения.
Два стиля мышления – два вывода
Индукция – в философии это также один из способов рассуждения и исследования. В отличие от дедуктивного стиля мышления, индукция, наоборот, приводит от частного к общему. Считается, что последний метод является зачастую сомнительным и ему можно доверять лишь с некоторой степенью вероятности.
На самом деле каждый разумный человек использует в своей жизни оба принципа, но редко об этом догадывается. Так, если утром вы посмотрите в окно и увидите, что земля мокрая и стало холодно, то вполне закономерно предположите, что ночью был дождь. Мы знаем, что если поздно ляжем, то ранний подъем будет для нас сложен.
В каких сферах жизни и как применяются методы дедукции и индукции:
- Логика – создание новых методов познания.
- Экономика – разработка частных фактов на основе общих теорий.
- Физика – понимание законов и гипотез.
- Математика – возможность быстрее запомнить и понять материал.
- Психология – исследование нарушений в работе мышления.
- Менеджмент – единое правильное решение.
- Социология – анализ данных об обществе.
- Медицина – возможность принять единственно правильное в данной ситуации решение.
Выше перечислены далеко не все области жизни человека, где метод дедукции оказывается полезным или даже единственно верным. Он помогает и в повседневности, позволяя делать правильные выводы об окружающих людях и строить с ними взаимоотношения.
Применение обоих методов важно как в обыденной жизни, так и в профессиональной среде. Так, врач не может поставить диагноз пациенту, пока не проанализирует все доступные ему сведения: анализы, симптомы, внешний вид пациента и многое другое.
Вот потому, для того чтобы успешно использовать в своей работе разные методы, необходимо очень много знать и обладать достаточным количеством опыта. Итак, на этом теория дедукции закончилась, давайте теперь поговорим о практических приемах.
Развиваем мышление
Итак, как развить дедукцию? Научиться этому несложно. Для этого можно наблюдать, играть, решать задачи и расширять свои познания. Давайте рассмотрим все предложенные способы более подробно.
Все это помогает понять характер и намерения собеседника. Когда идете по улице, смотрите на прохожих и размышляйте о том, куда может идти человек, в каком настроении он находится, что его могло расстроить или рассмешить, каково его семейное положение и т.д.
2. Играйте. В развитии памяти очень хорошо помогают всевозможные игры, такие как судоку, шахматы, пазлы и другие.
3. Узнавайте новое. Человеку важно работать над тем, чтобы постоянно расширять свой кругозор, узнавать новую информацию, и не только по своей специальности или по работе, но и в разных других областях.
4. Будьте дотошными. Если вы начинаете изучать что-либо, то делайте это максимально всесторонне и тщательно. Важно, чтобы этот предмет вызывал у вас интерес, только тогда появится необходимый результат.
6. Развивайте внимание. Важно, чтобы внимание не отвлекалось на другие предметы, когда вам нужно сосредоточиться на решении поставленной задачи. Также важно тренировать непроизвольное внимание и замечать то, что обычно не вызывает у вас никакого интереса. Для этого просто наблюдайте привычные вещи в необычной обстановке.
А теперь попробуем ответить на вопрос, зачем вообще развивать дедуктивные способности. Человек – это сознательное существо, и только ему дана возможность принимать осознанные решения, основываясь на соответствующих выводах и оценках. А ведь как часто люди действуют импульсивно, на эмоциях... Но теперь вы знаете определение слова «дедукция» и сможете применить полученные сведения на своем личном опыте. Автор: Наталья Зорина
Дедукция (лат. deductio – выведение) – метод мышления, следствием которого является логический вывод, в котором частное заключение выводится из общего. Цепь умозаключений (рассуждений), где звенья (высказывания) связаны между собой логическими выводами.
Началом (посылками) дедукции являются аксиомы или просто гипотезы, имеющие характер общих утверждений («общее»), а концом – следствия из посылок, теоремы («частное»). Если посылки дедукции истинны, то истинны и её следствия. Дедукция – основное средство логического доказательства. Противоположно индукции.
Пример простейшего дедуктивного умозаключения:
- Все люди смертны.
- Сократ– человек.
- Следовательно, Сократ смертен.
Методу дедукции противостоит метод индукции – когда вывод делается на основе рассуждений, идущих от частного к общему.
Например :
- реки Енисей Иртыш и Лена текут с юга на север;
- реки Енисей, Иртыш и Лена – сибирские реки;
- следовательно, все сибирские реки текут с юга на север.
Разумеется, это упрощенные примеры дедукции и индукции. Умозаключения должны опираться на опыт, знания и конкретные факты. В противном случае не удалось бы избежать обобщений и сделать ошибочные выводы. Например, «Все мужчины – обманщики, значит ты тоже обманщик». Или «Вова лентяй, Толик лентяй и Юра лентяй, значит все мужчины – лентяи».
В повседневной жизни мы пользуемся простейшими вариантами дедукции и индукции, даже не догадываясь об этом. Например, увидев растрепанного человека, который несется сломя голову, мы думаем – наверно, он куда-то опаздывает. Или глянув утром в окно и заметив, что асфальт усыпан мокрыми листьями, мы можем предположить, что ночью шел дождь и был сильный ветер. Мы говорим ребенку, чтобы он в будний день не сидел допоздна, потому что предполагаем, что тогда он проспит школу, не позавтракает и пр.
История метода
Сам термин «дедукция» впервые употреблён, по-видимому, Боэцием («Введение в категорический силлогизм», 1492), первый систематический анализ одной из разновидностей дедуктивных умозаключений – силлогистических умозаключений – был осуществлён Аристотелем в «Первой Аналитике» и существенным образом развит его античными и средневековыми последователями. Дедуктивные умозаключения, основанные на свойствах пропозициональных логических связок , исследовались в школе стоиков и особенно подробно в средневековой логике.
Были выделены такие важные типы умозаключений:
- условно-категорические (modus ponens, modus tollens)
- разделительно-категорические (modus tollendo ponens, modus ponendo tollens)
- условно-разделительные (лемматические)
В философии и логике Нового времени имели место значительные расхождения во взглядах на роль дедукции в ряду других методов познания. Так, Р. Декарт противопоставлял дедукции интуицию, посредством которой, по его мнению, человеческий разум «непосредственно усматривает» истину, в то время как дедукция доставляет разуму лишь «опосредованное» (полученное путём рассуждения) знание.
Ф. Бэкон, а позднее другие английские «логики-индуктивисты» (У. Уэвелл, Дж. Ст. Милль, А. Бэн и другие), особо отмечая, что в заключении, полученном посредством дедукции, не содержится никакой «информации», которая не содержалась бы в посылках, считали на этом основании дедукцию «второстепенным» методом, в то время как подлинное знание, по их мнению, даёт только индукция. В этом смысле дедуктивно-правильные рассуждения рассматривались с теоретико-информационной точки зрения как рассуждения, посылки которых содержат в себе всю информацию, содержащуюся в их заключении. Исходя из этого, ни одно дедуктивно правильное рассуждение не приводит к получению новой информации – оно всего лишь делает явным неявное содержание его посылок.
В свою очередь, представители направления, идущего в первую очередь от немецкой философии (Хр. Вольф, Г. В. Лейбниц), также, исходя из того, что дедукция не даёт новой информации, именно на этом основании приходили к прямо противоположному выводу: полученные путём дедукции знания являются «истинными во всех возможных мирах», чем и определяется их «непреходящая» ценность, в отличие от полученных индуктивным обобщением данных наблюдения и опыта «фактических» истин, верных «лишь в силу стечения обстоятельств». С современной точки зрения вопрос о подобных преимуществах дедукции или индукции в значительной мере утратил смысл. Наряду с этим, определённый философский интерес представляет вопрос об источнике уверенности в истинности дедуктивно правильного заключения на основании истинности его посылок. В настоящее время принято считать, что этот источник – значение входящих в рассуждение логических терминов; таким образом, дедуктивно правильные рассуждения оказываются «аналитически верными».
Важные термины
Дедуктивное умозаключение – умозаключение, которое обеспечивает при истинности посылок и соблюдении правил логики истинность заключения. В таких случаях дедуктивное умозаключение рассматривается как простой случай доказательства или некоторый шаг доказательства.
Дедуктивное доказательство – одна из форм доказательства, когда тезис, являющийся каким-либо единичным или частным суждением, подводится под общее правило. Существо такого доказательства заключается в следующем: надо получить согласие своего собеседника на то, что общее правило, под которое подходит данный единичный или частный факт, истинно. Когда это достигнуто, тогда это правило распространяется и на доказываемый тезис.
Дедуктивная логика – раздел логики, в котором изучаются способы рассуждения, гарантирующие истинность заключения при истинности посылок. Дедуктивная логика иногда отождествляется с формальной логикой. Вне пределов дедуктивной логики находятся т. н. правдоподобные рассуждения и индуктивные методы. В ней исследуются способы рассуждений со стандартными, типовыми высказываниями; эти способы оформляются в виде логических систем, или исчислений. Исторически первой системой дедуктивной логики была силлогистика Аристотеля.
Как можно применить дедукцию на практике?
Судя по тому, как с помощью дедуктивного метода распутывает детективные истории Шерлок Холмс, его могут взять на вооружение следователи, юристы, сотрудники правоохранительных органов. Впрочем, владение дедуктивным методом пригодится в любой сфере деятельности: студенты смогут быстрее понять и лучше запомнить материал, менеджеры или врачи – принять единственно правильное решение и пр.
Наверно, нет такой области человеческой жизни, где дедуктивный метод не сослужил бы службу. С его помощью можно делать выводы об окружающих людях, что важно при построении взаимоотношений с ними. Он развивает наблюдательность, логическое мышление, память и просто заставляет думать, не давая мозгу состариться раньше времени. Ведь наш мозг нуждается в тренировках не меньше, чем наши мышцы.
Внимание к деталям
Наблюдая за людьми и повседневными ситуациями, подмечайте мельчайшие сигналы во время разговоров, чтобы более чутко реагировать на ход событий. Эти навыки стали фирменными знаками Шерлока Холмса, а также героев сериалов «Настоящий детектив» или «Менталист». Колумнист The New Yorker и психолог Мария Конникова, автор книги Mastermind: How to Think Like Sherlock Holmes, говорит, что методика мышления Холмса основана на двух простых вещах – наблюдении и дедукции. Большинство из нас не обращают внимания на детали вокруг, а тем временем выдающиеся (вымышленные и реальные) детективы имеют привычку подмечать всё до мельчайших подробностей.
Как приучить себя быть более внимательным и сосредоточенным?
- Во-первых, откажитесь от многозадачности и сосредоточьтесь на чём-либо одном. Чем больше дел вы делаете одновременно, тем вы более склонны делать ошибки и скорее пропустите важную информацию. Также менее вероятно, что эта информация сохранится в вашей памяти.
- Во-вторых, необходимо достичь правильного эмоционального состояния. Беспокойство, печаль, гнев и другие негативные эмоции, которые обрабатываются в мозжечковой миндалине, нарушают способность мозга решать проблемы или впитывать информацию. Положительные эмоции, наоборот, улучшают эту функцию мозга и даже помогают мыслить более творчески и стратегически.
Развивать память
Настроившись на правильный лад, следует напрячь свою память, чтобы начать откладывать туда всё наблюдаемое. Методов для её тренировки существует много. В основном всё сводится к тому, чтобы научиться придавать значимость отдельным деталям, например, маркам машин, припаркованных около дома, и их номерам. Вначале вам придётся заставлять себя запоминать их, но со временем это войдёт в привычку и вы будете запоминать автомобили машинально. Главное при формировании новой привычки – работать над собой каждый день.
Чаще играйте в «Мемори » и другие настольные игры, развивающие память. Ставьте себе задачу запоминать как можно больше предметов на случайных фото. Например, попробуйте за 15 секунд запомнить как можно больше предметов с фотографий.
Чемпион соревнований по запоминанию и автор книги «Эйнштейн гуляет по Луне» о принципе работы памяти, Джошуа Фоер объясняет, что любой человек со среднестатистическими способностями к запоминанию может значительно расширить свои возможности. Как и Шерлок Холмс, Фоер способен запомнить за раз сотни номеров телефонов, благодаря кодированию знаний в визуальных картинках.
Его метод состоит в том, чтобы использовать пространственную память в целях структурирования и хранения информации, которую сравнительно трудно запомнить. Так цифры можно превратить в слова и соответственно в образы, которые в свою очередь займут место во дворце памяти. Например, 0 может быть колесом, кольцом или солнцем; 1 – столбом, карандашом, стрелкой или даже фаллосом (пошлые образы запоминаются особенно хорошо, пишет Фоер); 2 – змеёй, лебедем и т. д. Затем вы представляете, какое-либо хорошо знакомое вам пространство, например, свою квартиру (она и будет вашим «дворцом памяти»), в которой у входа стоит колесо, на тумбочке рядом лежит карандаш, а за ней – фарфоровый лебедь. Таким образом, вы можете запомнить последовательность «012».
Ведение «полевых заметок»
Начав своё превращение в Шерлока, начните вести дневник с записями. Как пишет обозреватель Times, учёные тренируют своё внимание именно таким образом – записывая пояснения и фиксируя зарисовки того, за чем они наблюдают. Майкл Кэнфилд, энтомолог Гарвардского университета и автор книги Field Notes on Science and Nature, говорит, что эта привычка «заставит вас принимать правильные решения о том, что действительно важно, а что нет».
Ведение полевых заметок, будь то во время на очередной рабочей планёрке или прогулка в городском парке, выработает правильный подход к исследованию среды. Со временем вы начинаете обращать внимание на мелкие детали в любой ситуации, и, чем больше вы будете делать это на бумаге, тем быстрее у вас выработается привычка анализировать вещи на ходу.
Концентрировать внимание через медитацию
Многие исследования подтверждают, что медитация улучшает концентрацию и внимание. Начать практиковаться стоит с нескольких минут утром и нескольких минут перед сном. По словам Джона Ассарафа, лектора и известного консультанта по бизнесу, «медитация является тем, что даёт контроль над мозговыми волнами. Медитация тренирует мозг, чтобы вы могли сосредоточиться на ваших целях».
Медитация может сделать человека лучше приспособленным для получения ответов на интересующие вопросы. Всё это достигается путём развития способности модулировать и регулировать различные частоты мозговых волн, которые Ассараф сравнивает с четырьмя скоростями в коробке передач авто: «бета-» – с первой, «альфа-» – со второй, «тета-» – с третьей и «дельта-волны» – с четвёртой. Большинство из нас функционируют в течение дня в бета-диапазоне, и нельзя сказать, что это так ужасно плохо. Однако что такое первая передача? Колёса крутятся медленно, а износ двигателя довольно большой. Также и люди – быстрее выгорают и испытывают больше стресса и болезней. Поэтому стоит научиться переходить на другие передачи, чтобы снизить износ и количество затрачиваемого «топлива».
Найдите тихое место, где ничто не будет вас отвлекать. Полностью отдавайте себе отчёт в происходящем и следите за мыслями, которые возникают у вас в голове, сконцентрируйтесь на своём дыхании. Делайте медленные глубокие вдохи, чувствуя поток воздуха от ноздрей к лёгким.
Мыслить критически и задавать вопросы
Как только вы научитесь уделять пристальное внимание деталям, начинайте преобразовывать свои наблюдения в теории или идеи. Если у вас есть две-три части головоломки, постарайтесь понять, как они сочетаются друг с другом. Чем больше у вас кусочков пазла, тем легче будет делать вывод и увидеть картину целиком. Постарайтесь выводить частные положения из общих логическим путём. Это и называется дедукцией. Не забывайте применять критическое мышление ко всему, что вы видите. С помощью критического мышления анализируйте то, за чем вы внимательно следите, а с помощью дедукции на основе этих фактов выстраивайте общую картину. Описать в нескольких предложениях то, как развить в себе способности к критическому мышлению, не так-то просто. Первым шагом к этому навыку является возвращение к детскому любопытству и желанию задавать столько вопросов, сколько возможно.
Конникова по поводу этого говорит следующее: «Важно научиться думать критически. Так, при приобретении новой информации или знаний о чём-то новом, вы не просто выучите наизусть и запомните что-то, а научитесь анализировать это. Спрашивайте себя: «Почему это так важно?»; «Как это объединить с теми вещами, которые я уже знаю?» или «Почему я хочу запомнить это?». Такие вопросы тренируют ваш мозг и организуют информацию в сеть знаний».
Давать волю воображению
Разумеется, у вымышленных детективов вроде Холмса имеется суперспособность видеть связи, которые обычные люди просто игнорируют. Но одна из ключевых основ этой образцовой дедукции – нелинейное мышление. Порой стоит дать волю своему воображению, чтобы переиграть в голове самые фантастические сценарии и перебрать все возможные связи.
Шерлок Холмс часто искал уединение, чтобы поразмыслить и свободно исследовать проблему со всех сторон. Как и Альберт Эйнштейн, Холмс играл на скрипке, чтобы помочь себе расслабиться. В то время как его руки были заняты игрой, его разум был погружен в скрупулёзные поиски новых идей и решением задач. Холмс как-то даже упоминает, что воображение – мать истины. Отрешившись от реальности, он мог совершенно по-новому взглянуть на свои идеи.
Расширять кругозор
Очевидно, что важное преимущество Шерлока Холмса – в его широком кругозоре и эрудиции. Если вы также с одинаковой лёгкостью будете разбираться в творчестве художников Ренессанса, последних трендах рынка криптовалют и открытиях в самых прогрессивных теориях квантовой физики, ваши дедуктивные методы мышления имеют гораздо больше шансов на успех. Не стоит помещать себя в рамки какой-либо узкой специализации. Тянитесь к знаниям и пестуйте в себе чувство любопытства к самым различным вещам и областям.
Выводы: упражнения для развития дедукции
Дедукцию невозможно приобрести без систематических тренировок. Ниже приведен список эффективных и простых методов по развитию дедуктивного мышления.
- Решение задач из области математики, химии и физики. Процесс решения таких задач повышают интеллектуальные способности и способствуют развитию такого мышления.
- Расширение кругозора. Углубите знания в различных научных, культурных и исторических сферах. Это позволит не только развить с разных сторон личность, но и поможет накопить опыт, а не опираться на поверхностные знания и догадки. В этом случае помогут различные энциклопедии, походы в музеи, документальные фильмы и, конечно же, путешествия.
- Педантичность. Умение досконально изучить интересующий вас объект позволяет всесторонне и тщательно получить полное понимание. Важно, чтобы этот объект вызывал отклик в эмоциональном спектре, тогда результат будет эффективным.
- Гибкость ума. При решении задачи или проблемы необходимо использовать разные подходы. Для выбора оптимального варианта, рекомендуется прислушиваться к мнению окружающих, досконально рассматривая их версии. Личный опыт и знания в совокупности с информацией извне, а также наличие нескольких вариантов решения вопроса помогут выбрать наиболее оптимальное умозаключение.
- Наблюдательность. Во время общения с людьми, рекомендуется не только слышать, что они говорят, но и наблюдать за их мимикой, жестикуляцией, голосом и интонацией. Так, можно распознать – искренен человек или нет, каковы его намерения и т.д.
Следует различать объективную логику, историю развития объекта и методы познания этого объекта - логический и исторический.
Объективно-логическое - это общая линия, закономерность развития объекта, например, развитие общества от одной общественной формации к другой.
Объективно-историческое - это конкретное проявление данной закономерности во всем бесконечном многообразии ее особенных и единичных проявлений. Применительно, например, к обществу - это реальная история всех стран и народов со всеми их неповторимыми индивидуальными судьбами.
Из этих двух сторон объективного процесса вытекают два метода познания - исторический и логический.
Всякое явление может быть правильно познано лишь в его возникновении, развитии и гибели, т.е. в его историческом развитии. Познать предмет - значит, отразить историю его возникновения и развития. Невозможно понять результата, не уяснив пути развития, приведшего к данному результату. История часто идет скачками и зигзагами, и если следовать за ней повсюду, то пришлось бы не только принимать во внимание много материала меньшей важности, но и часто прерывать ход мыслей. Потому необходим логический метод исследования.
Логическое является обобщенным отражением исторического, отражает действительность в ее закономерном развитии, объясняет необходимость этогоразвития. Логическое в целом совпадает с историческим: оно есть историческое, очищенное от случайностей и взятое в его существенных закономерностях.
Под логическим нередко имеют в виду и метод познания определенного состояния объекта на некотором отрезке времени в отвлечении от его развития. Это зависит от природы объекта и задач исследования. Например, для открытия законов движения планет И. Кеплеру не было нужды изучать их историю.
Как методы исследования, выделяются индукция и дедукция.
Индукция - процесс выведения общего положения из ряда частных (менее общих) утверждений, из единичных фактов.
Обычно различают два основных вида индукции: полную и неполную. Полная индукция - вывод какого-либо общего суждения о всех предметах некоторого множества (класса) на основании рассмотрения каждого элемента этого множества.
На практике чаще всего применяют формы индукции, которые предполагают вывод о всех предметах класса на основании познания лишь части предметов данного класса. Такие выводы называются выводами неполной индукции. Они тем ближе к действительности, чем более глубокие, существенные связи раскрываются. Неполная индукция, основанная на экспериментальных исследованиях и включающая в себя теоретическое мышление, способна давать достоверное заключение. Она носит название научной индукции. Великие открытия, скачки научной мысли создаются в конечном счете индукцией - рискованным, но важным творческим методом.
Дедукция - процесс рассуждения, идущий от общего к частному, менееобщему. В специальном смысле слова термин «дедукция» обозначает процесс логического вывода по правилам логики. В отличие от индукции дедуктивные умозаключения дают достоверное знание при условии, что такое значение содержалось в посылках. В научном исследовании индуктивные и дедуктивные приемы мышления органически связаны. Индукция наводит человеческую мысль на гипотезы о причинах и общих закономерностях явлений; дедукция позволяет выводить из общих гипотез эмпирически проверяемые следствия и таким способом экспериментально их обосновать или опровергать.
Эксперимент - научно поставленный опыт, целенаправленное изучение вызванного нами явления в точно учитываемых условиях, когда имеется возможность следить за ходом изменения явления, активно воздействовать на него с помощью целого комплекса разнообразных приборов и средств и воссоздавать эти явления каждый раз, когда налицо те же самые условия и когда в этом есть необходимость.
В структуре эксперимента можно выделить следующие элементы:
а) любой эксперимент основан на определенной теоретической концепции, задающей программу экспериментального исследования, а также условия изучения объекта, принцип создания различных устройств для экспериментирования, способы фиксирования, сравнения, представительной классификации полученного материала;
б) составным элементом эксперимента является объект исследования, в качестве которого могут выступать различные объективные явления;
в) обязательным элементом экспериментов являются технические средства и различного рода устройства, при помощи которых проводятся экспериментирования.
В зависимости от сферы, в которой находится объект познания, эксперименты подразделяются на естественнонаучные, социальные и т. д. Естественнонаучные и социальный эксперименты осуществляются в логически сходных формах. Началом эксперимента в обоих случаях является подготовка необходимого для исследования состояния объекта. Далее идет этап эксперимента. Затем следует регистрация, описание данных, составление таблиц, графиков, обработка результатов эксперимента.
Деление методов на всеобщие, общенаучные и специальные методы в целом отражает сложившуюся к настоящему времени структуру научного знания, в которой наряду с философскими и частнонаучными знаниями выделяется обширный пласт теоретического знания максимально приближенного по степени общности к философии. В этом смысле данная классификация методов в известной мере отвечает задачам, связанным с рассмотрением диалектики философского и общенаучного знания.
Перечисленные общенаучные методы одновременно могут использоваться на различных уровнях познания - на эмпирическом и теоретическом .
Решающим критерием различения методов на эмпирические и теоретические является отношение к опыту. Если методы ориентируют на использование материальных средств исследования (например, приборы), на осуществление воздействий на изучаемый объект (например, физическое расчленение), на искусственное воспроизведение объекта или его частей из другого материала (например, когда непосредственное физическое воздействие почему-то невозможно), то такие методы можно назвать эмпирическими
.
Дополнительная информация:
Наблюдение - целенаправленное изучение предметов, опирающееся в основном на данные органов чувств (ощущения, восприятия, представления). В ходе наблюдения мы получаем знания не только о внешних сторонах объекта познания, но - в качестве конечной цели - о его существенных свойствах и отношениях.
Наблюдение может быть непосредственным и опосредованным различными приборами и техническими устройствами (микроскопом, телескопом, фото- и кинокамерой и др.). С развитием науки наблюдение становится всё более сложным и опосредованным.
Основные требования к научному наблюдению:
- однозначность замысла;
- наличие системы методов и приемов;
- объективность, т.е. возможность контроля путём либо повторного наблюдения, либо с помощью других методов (например, эксперимента).
Обычно наблюдение включается в качестве составной части в процедуру эксперимента. Важным моментом наблюдения является интерпретация его результатов - расшифровка показаний приборов, кривой на осциллографе, на электрокардиограмме и т.п.
Познавательным итогом наблюдения является описание - фиксация средствами естественного и искусственного языка исходных сведений об изучаемом объекте: схемы, графики, диаграммы, таблицы, рисунки и т.д. Наблюдение тесно связано с измерением, которое есть процесс нахождения отношения данной величины к другой однородной величине, принятой за единицу измерения. Результат измерения выражается числом.
Особую трудность наблюдение представляет в социально-гуманитарных науках, где его результаты в большей мере зависят от личности наблюдателя, его жизненных установок и принципов, его заинтересованного отношения к изучаемому предмету. В социологии и социальной психологии в зависимости от положения наблюдателя различают простое (обычное) наблюдение, когда факты и события регистрируются со стороны, и соучаствующее (включённое наблюдение), когда исследователь включается в определённую социальную среду, адаптируется к ней и анализирует события «изнутри». В психологии применяется самонаблюдение (интроспекция).
В ходе наблюдения исследователь всегда руководствуется определенной идеей, концепцией или гипотезой. Он не просто регистрирует любые факты, а сознательно отбирает те из них, которые либо подтверждают, либо опровергают его идеи. При этом очень важно отобрать наиболее репрезентативную, т.е. наиболее представительную группу фактов в их взаимосвязи. Интерпретация наблюдения также всегда осуществляется с помощью определённых теоретических положений.
С помощью данных методов познающий субъект овладевает определенной суммой фактов, отображающих отдельные стороны изучаемого объекта. Единство этих фактов, устанавливаемое на основе эмпирических методов, еще не выражает глубину сущности объекта. Эта сущность постигается на теоретическом уровне, на основе теоретических методов.
Деление методов на философские и специальные, на эмпирические и теоретические, разумеется, не исчерпывают проблему классификации. Представляется возможным деление методов на логические и нелогические . Это целесообразно хотя бы потому, что позволяет относительно самостоятельно рассмотреть класс логических методов, применяемых (сознательно или бессознательно) при решении любой познавательной задачи.
Все логические методы можно разделить на диалектические и формальнологические . Первые, сформулированные на основе принципов, законов и категорий диалектики, ориентируют исследователя на способ выявления содержательной стороны поставленной цели. Другими словами, применение диалектических методов определенным образом направляет мысль на раскрытие того, что связано с содержанием знания. Вторые (формальнологические методы), напротив, ориентируют исследователя не на выявление характера, содержания знания. Они как бы «ответственны» за те средства, при помощи которых движение к содержанию знания облекается в чистые формальнологические операции (абстрагирование, анализ и синтез, индукция и дедукция и др.).
Становление научной теории осуществляется следующим образом.
Изучаемое явление выступает как конкретное, как единство многообразного. Очевидно, что должной ясности в понимании конкретного на первых этапах нет. Путь к ней начинается с анализа, мысленного или реального расчленения целого на части. Анализ позволяет сосредоточить внимание исследователя на части, свойстве, отношении, элементе целого. Он успешен, если позволяет осуществить синтез, восстановить целое.
Анализ дополняется классификацией, черты изучаемых явлений распределяются по классам. Классификация - путь к концептам. Классификация невозможна без проведения сравнений, нахождения аналогий, похожего, сходного в явлениях. Усилия исследователя в указанном направлении создают условия для индукции, умозаключения от частного к некоторому общему утверждению. Она - необходимое звено на пути достижения общего. Но и достижением общего исследователь не удовлетворяется. Зная общее, исследователь стремится объяснить частное. Если это не удается, то неудача указывает на неподлинность операции индукции. Выходит, что индукция проверяется дедукцией. Успешная дедукция позволяет относительно легко фиксировать экспериментальные зависимости, видеть в частном общее.
Обобщениесвязано с выделением общего, но чаще всего оно неочевидно и выступает некой научной тайной, главные секреты которой выявляются в результате идеализации, т.е. обнаружения интервалов абстракций.
Каждый новый успех в деле обогащения теоретического уровня исследования сопровождается упорядочением материала и выявлением субординационных связей. Связь научных концептов образует законы . Главные законы часто называют принципами . Теория - это не просто система научных концептов и законов, а система их субординации и координации.
Итак, главные моменты становления научной теории - это анализ, индукция, обобщение, идеализация, установление субординационных и координационных связей. Перечисленные операции могут найти свое развитие в формализации и математизации .
Движение к познавательной цели может привести к различным результатам, которые выражаются в конкретных познаниях. Такими формами являются, например, проблема и идея, гипотеза и теория.
Виды форм познания .
Методы научного познания связаны не только между собой, но и с формами познания.
Проблема - это вопрос, который следует изучить и разрешить. Разрешение проблем требует огромных умственных усилий, связано с радикальной перестройкой уже имеющихся знаний об объекте. Первоначальной формой такого разрешения выступает идея.
Идея - форма мышления, в которой в самом общем виде схватывается самое существенное. Заложенная в идее информация настолько значительна для положительного решения определенного круга проблем, что она как бы содержит в себе напряжение, побуждающее к конкретизации, развертыванию.
Решение проблемы, как и конкретизация идеи, может завершиться выдвижением гипотезы или построением теории.
Гипотеза - вероятное предположение о причине каких-либо явлений, достоверность которого при современном состоянии производства и науки не может быть проверена и доказана, но которое объясняет данные явления, без него наблюдаемые. Даже такая наука, как математика, не может обойтись без гипотез.
Проверенная и доказанная на практике гипотеза переходит из разряда вероятных предположений в разряд достоверных истин, становится научной теорией.
Под научной теорией понимается, прежде всего, совокупность понятий и суждений относительно некоторой предметной области, объединенных в единую, истинную, достоверную систему знаний с помощью определенных логических принципов.
Научные теории можно классифицировать по различным основаниям: по степени общности (частные, общие), по характеру отношения к другим теориям (равнозначные, изоморфные, гомоморфные), по характеру связи с опытом и типом логических структур (дедуктивные и недедуктивные), по характеру использования языка (качественные, количественные). Но в каком бы виде не выступала сегодня теория, она является наиболее значимой формой познания.
Проблема и идея, гипотеза и теория - суть формы, в которых кристаллизуется эффективность применяемых в процессе познания методов. Однако, их значение не только в этом. Они выступают также формами движения знаний и основой для формулировки новых методов. Определяя друг друга, выступая дополняющими друг друга средствами, они (т. е. методы и формы познания) в своем единстве обеспечивают решение познавательных задач, позволяют человеку успешно осваивать окружающий мир.
Рост научного знания. Научные революции и смены типов рациональности .
Чаще всего становление теоретического исследования проходит бурно и непредсказуемо. К тому же следует иметь в виду одно важнейшее обстоятельство: обычно становление нового теоретического знания проходит на фоне уже известной теории, т.е. имеет место рост теоретического знания. Исходя из этого философы часто предпочитают рассуждать не о становлении научной теории, а о росте научного знания.
Развитие знания - сложный диалектический процесс, имеющий определенные качественно различные этапы. Так, этот процесс можно рассматривать как движение от мифа к логосу, от логоса к «преднауке», от «преднауки» к науке, от классической науки к неклассической и далее к постнеклассической и т.п., от незнания к знанию, от неглубокого, неполного к более глубокому и совершенному знанию и т.д.
В современной западной философии проблема роста, развития знания является центральной в философии науки, представленной особенно ярко в таких течениях, как эволюционная (генетическая) эпистемология * и постпозитивизм.
Дополнительная информация:
Эволюционная эпистемология - направление в западной философско-гносеологической мысли, основная задача которого - выявление генезиса и этапов развития познания, его форм и механизмов в эволюционном ключе и, в частности, построение на этой основе теории эволюции науки. Эволюционная эпистемология стремится создать обобщенную теорию развития науки, положив в основу принцип историзма и пытаясь опосредовать крайности рационализма и иррационализма, эмпиризма и рационализма, когнитивного и социального, естествознания и социально-гуманитарных наук и т.д.
Один из известных и продуктивных вариантов рассматриваемой формы эпистемологии - генетическая эпистемология швейцарского психолога и философа Ж. Пиаже . В ее основе - принцип возрастания и инвариантности знания под влиянием изменений условий опыта. Пиаже, в частности, считал, что эпистемология - это теория достоверного познания, которое всегда есть процесс, а не состояние. Важная ее задача - определить, каким образом познание достигает реальности, т.е. какие связи, отношения устанавливаются между объектом и субъектом, который в своей познавательной деятельности не может не руководствоваться определенными методологическими нормами и регулятивами.
Генетическая эпистемология Ж. Пиаже пытается объяснить генезис знания вообще, и научного в частности, на основе воздействия внешних факторов развития общества, т.е. социогенеза, а также истории самого знания и особенно психологических механизмов его возникновения. Изучая детскую психологию, ученый пришел к выводу, что она составляет своего рода ментальную эмбриологию, а психогенез является частью эмбриогенеза, который не заканчивается при рождении ребенка, так как ребенок непрерывно испытывает влияние среды, благодаря чему происходит адаптация его мышления к реальности.
Фундаментальная гипотеза генетической эпистемологии, указывает Пиаже, состоит в том, что существует параллелизм между логической и рациональной организацией знания и соответствующим формирующим психологическим процессом. Соответственно этому он стремится объяснить возникновение знания на основе происхождения представлений и операций, которые в значительной мере, если не целиком, опираются на здравый смысл.
Особенно активно проблему роста (развития, изменения знания) разрабатывали, начиная с 60-х гг. XX в., сторонники постпозитивизма К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос.
Дополнительная информация:
И. Лакатос (1922-1974) - венгерско-британский философ и методолог науки, ученик Поппера, уже в ранней своей работе «Доказательства и опровержения» четко заявил о том, что «догматы логического позитивизма гибельны для истории и философии математики». История математики и логика математического открытия, т.е. «филогенез и онтогенез математической мысли», не могут быть развиты без критицизма и окончательного отказа от формализма.
Последнему (как сути логического позитивизма) Лакатос противопоставляет программу анализа развития содержательной математики, основанную на единстве логики доказательств и опровержений. Этот анализ и есть не что иное, как логическая реконструкция реального исторического процесса научного познания. Линия анализа процессов изменения и развития знания продолжается затем философом в серии его статей и монографий, в которых изложена универсальная концепция развития науки, основанная на идее конкурирующих научно-исследовательских программ (например, программы Ньютона, Эйнштейна, Бора и др.).
Под научно-исследовательской программой философ понимает серию сменяющих друг друга теорий, объединяемых совокупностью фундаментальных идей и методологических принципов. Поэтому объектом философско-методологического анализа оказывается не отдельная гипотеза или теория, а серия сменяющих друг друга во времени теорий, т.е. некоторый тип развития.
Лакатос рассматривает рост зрелой (развитой) науки как смену ряда непрерывно связанных теорий - притом не отдельных, а серии (совокупности) теорий, за которыми стоит исследовательская программа. Иначе говоря, сравниваются и оцениваются не просто две теории, а теории и их серии, в последовательности, определяемой реализацией исследовательской программы. Согласно Лакатосу, фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а «исследовательская программа». Основными этапами в развитии последней, согласно Лакатосу, являются прогресс и регресс, граница этих стадий - «пункт насыщения». Новая программа должна объяснить то, что не могла старая. Смена основных научно-исследовательских программ и есть научная революция.
Лакатос называет свой подход историческим методом оценки конкурирующих методологических концепций, оговаривая при этом, что он никогда не претендовал на то, чтобы дать исчерпывающую теорию развития науки. Предложив «нормативно-историографический» вариант методологии научно-исследовательских программ, Лакатос, по его словам, попытался «диалектически развить тот историографический метод критики».
П. Фейерабенд, Ст. Тулмин.
Дополнительная информация:
Ст. Тулмин в своей эволюционной эпистемологии рассматривал содержание теорий как своеобразную «популяцию понятий», а общий механизм их развития представил как взаимодействие внутринаучных и вненаучных (социальных) факторов, подчеркивая, однако, решающее значение рациональных компонентов. При этом он предлагал рассматривать не только эволюцию научных теорий, но и проблем, целей, понятий, процедур, методов, научных дисциплин и иных концептуальных структур.
Ст. Тулмин сформулировал эволюционистскую программу исследования науки, центром которой стала идея исторического формирования и функционирования «стандартов рациональности и понимания, лежащих в основании научных теорий». Рациональность научного знания определяется его соответствием стандартам понимания. Последние изменяются в ходе эволюции научных теорий, трактуемой Тулмином как непрерывный отбор концептуальных новшеств. Он считал очень важным требование конкретно-исторического подхода к анализу развития науки, «многомерность» (всесторонность) изображения научных процессов с привлечением данных социологии, социальной психологии, истории науки и других дисциплин.
Известная книга К.А. Попператак и называется: "Логика и рост научного знания". Необходимость роста научного знания становится очевидной тогда, когда использование теории не дает искомого эффекта.
Настоящая наука не должна бояться опровержений: рациональная критика и постоянная коррекция фактами является сутью научного познания. Опираясь на эти идеи, Поппер предложил весьма динамичную концепцию научного знания как непрерывного потока предположений (гипотез) и их опровержений. Развитие науки он уподобил дарвиновской схеме биологической эволюции. Постоянно выдвигаемые новые гипотезы и теории должны проходить строгую селекцию в процессе рациональной критики и попыток опровержения, что соответствует механизму естественного отбора в биологическом мире. Выживать должны только «сильнейшие теории», но и они не могут рассматриваться как абсолютные истины. Все человеческое знание имеет предположительный характер, в любом его фрагменте можно усомниться, и любые положения должны быть открыты для критики.
Новое теоретическое знание до поры до времени вписывается в рамки существующей теории. Но наступает такая стадия, когда подобное вписывание невозможно, налицо научная революция; на смену старой теории пришла новая. Часть бывших сторонников старой теории оказывается способной усвоить новую теорию. Те же, кому это не под силу, остаются при своих прежних теоретических ориентирах, но им становится все труднее находить себе учеников и новых сторонников.
Т. Кун, П. Фейерабенд.
Дополнительная информация:
П. Фейерабенд (1924 - 1994) - американо - австрийский философ и методолог науки. В русле основных идей постпозитивизма отрицает существование объективной истины, признание которой расценивает как догматизм. Отвергая как кумулятивность научного знания, так и преемственность в его развитии, Фейерабенд отстаивает научный и мировоззренческий плюрализм, согласно которому развитие науки предстаёт как хаотичное нагромождение произвольных переворотов, не имеющих каких-либо объективных оснований и рационально не объяснимых.
П. Фейерабенд исходил из того, что существует множество равноправных типов знания, и данное обстоятельство способствует росту знания и развитию личности. Философ солидарен с теми методологами, которые считают необходимым создание такой теории науки, которая будет принимать во внимание историю. Это тот путь, по которому нужно следовать, если мы хотим преодолеть схоластичность современной философии науки.
Фейерабенд делает вывод о том, что нельзя упрощать науку и ее историю, делать их бедными и однообразными. Напротив, и история науки, и научные идеи и мышление их создателей должны быть рассмотрены как нечто диалектическое - сложное, хаотичное, полное ошибок и разнообразия, а не как нечто неизмененное или однолинейный процесс. В этой связи Фейерабенд озабочен тем, чтобы и сама наука и ее история, и ее философия развивались в тесном единстве и взаимодействии, ибо возрастающее их разделение приносит ущерб каждой из этих областей и их единству в целом, а потому этому негативному процессу надо положить конец.
Американский философ считает недостаточным абстрактно-рациональный подход к анализу роста, развития знания. Ограниченность этого подхода он видит в том, что он, по сути, отрывает науку от того культурно-исторического контекста, в котором она пребывает и развивается. Чисто рациональная теория развития идей, по словам Фейерабенда, сосредоточивает внимание главным образом на тщательном изучении «понятийных структур», включая логические законы и методологические требования, лежащие в их основе, но не занимается исследованием неидеальных сил, общественных движений, т.е. социокультурных детерминант развития науки. Односторонним считает философ социально-экономический анализ последних, так как этот анализ впадает в другую крайность - выявляя силы, воздействующие на наши традиции, забывает, оставляет в стороне понятийную структуру последних.
Фейерабенд ратует за построение новой теории развития идей, которая была бы способна сделать понятными все детали этого развития. А для этого она должна быть свободной от указанных крайностей и исходить из того, что в развитии науки в одни периоды ведущую роль играет концептуальный фактор, в другие - социальный. Вот почему всегда необходимо держать в поле зрения оба этих фактора и их взаимодействие.
Длительные этапы нормальной науки в концепции Куна прерываются краткими, однако, полными драматизма периодами смуты и революциив науке - периодами смены парадигм.
Начинается период, кризисав науке, бурных дискуссий, обсуждения фундаментальных проблем. Научное сообщество часто расслаивается в этот период, новаторам противостоят консерваторы, старающиеся спасти старую парадигму. В этот период многие ученые перестают быть «догматиками», они чутки к новым, пусть даже незрелым идеям. Они готовы поверить и пойти за теми, кто, по их мнению, выдвигает гипотезы и теории, которые смогут постепенно перерасти в новую парадигму. Наконец такие теории действительно находятся, большинство ученых опять консолидируются вокруг них и начинают с энтузиазмом заниматься «нормальной наукой», тем более что новая парадигма сразу открывает огромное поле новых нерешенных задач.
Таким образом, окончательная картина развития науки, по Куну, приобретает следующий вид: длительные периоды поступательного развития и накопления знания в рамках одной парадигмы сменяются краткими периодами кризиса, ломки старой и поиска новой парадигмы. Переход от одной парадигмы к другой Кун сравнивает с обращением людей в новую религиозную веру, во-первых, потому, что этот переход невозможно объяснить логически и, во-вторых, потому, что принявшие новую парадигму ученые воспринимают мир существенно иначе, чем раньше - даже старые, привычные явления они видят как бы новыми глазами.
Кун полагает, что переход единой парадигмы и другой через научную революцию (например, в конце XIX - начале XX в.) является обычной моделью развития, характерной для зрелой науки. В ходе научной революции происходит такой процесс, как смена «понятийной сетки», через которую ученые рассматривали мир. Изменение (притом кардинальное) данной «сетки» вызывает необходимость изменения методологических правил-предписаний.
В период научной революции упраздняются все наборы методологических правил, кроме одного - того, который вытекает из новой парадигмы и детерминирован ею. Однако это упразднение должно быть не «голым отрицанием», а «снятием», с сохранением положительного. Для характеристики этого процесса сам Кун использует термин «реконструкция предписаний».
Научные революции знаменуют смену типов научной рациональности. Ряд авторов (В. С. Степин, В. В. Ильин) в зависимости от соотношения объекта и субъекта познания выделяют три основных типа научной рациональности и соответственно три крупных этапа эволюции науки:
1) классическая (XVII-XIX вв.);
2) неклассическая (первая половина XX в.);
3) постнеклассическая (современная) наука.
Обеспечить рост теоретического знания весьма не просто. Сложность исследовательских задач вынуждает ученого добиваться глубокого осмысления своих действий, рефлексировать. Рефлексия может осуществляться в одиночку, и, конечно же, она невозможна без проведения исследователем самостоятельной работы. Вместе с тем рефлексия очень часто весьма успешно проводится в условиях обмена мнениями между участниками дискуссии, в условиях диалога. Современная наука стала делом творчества коллективов, соответственно рефлексия часто приобретает групповой характер.