Учение Будды (кит. фо цзяо), адаптированное к китайскому менталитету, к религии и древней китайской культуре. Учение проникло в Китай в начале н.э. Сначала о нем поведали купцы, перевозившие товары по Великому шелковому пути.
Затем появились переводы буддийских текстов, выполненные Ань Шигао, Кумарадживой, Сюаньцзаном, который, вернувшись из Индии, разработал словарь, позволяющий переводить буддийские тексты на китайский язык. В Китай прибывали из Индии проповедники-миссионеры. Некоторые основывали небольшие монастыри, кумирни, молельни. Буддийское учение не противоречило китайским представлениям, рассматривалось как передовое и быстро завоевало популярность как у образованной верхушки общества, так и среди простых людей. В отличие от индийской традиции записывать тексты на пальмовых листьях, в Китае сутры праджняпарамиты (кит. божо сюэ, божополомидо) записывались иероглифами на длинных узких пластинках из расщепленного бамбука (вертикальное письмо), которые скреплялись между собой шнуром и сворачивались в рулоны. Одно произведение занимало несколько повозок. Вначале создавались школы, служащие аналогами индийских школ, но постепенно формировались оригинальные направления китайского буддизма. Быстрому распространению учения способствовала эффективность буддийской духовной практики и боевых искусств, позволявших монахам успешно обороняться от бандитов и врагов. Буддизм стал одной из трех религиозно-философских систем в стране наряду с даосизмом и конфуцианством . В 1912 г. была создана первая Ассоциация китайских буддистов. Она прекратила свою деятельность во время китайской революции, но возродилась после 1953 г. Через Китай буддизм распространился на Корею, Японию и другие страны Дальнего Востока. В учениях (кит. цзяо) китайских школ (кит. цзун) буддизм махаяны получил дальнейшее развитие, Пути адаптации. Существует мнение, что буддизм «въехал» в Китай на даосизме. Философия буддизма, не противоречащая догматам этого учения, рассматривалась как его развитие. Сунь Чо (IV в.) назвал Будду (кит. фо) воплощением Дао . Карма (кит. е) считается проявлением Дао. Особый интерес вызывала новая психотехника, позволяющая достичь высочайшего состояния сознания. Несоответствия разрешались с легкостью. Китайцы не стали отказываться от некоторых привязанностей, чего требовали буддийские традиции, в том числе от родственных уз. Они сохранили уважение к телу, дарованному небом, причисляли к первоэлементам материи металл и дерево, которые в классическом буддизме отсутствуют. Пустота, пустотность (кит. кун, Сюй кун), соответствующая даосскому учению о наполненной пустоте, трактовалась как неоформленное бытие, предшествующее оформленному, и как то, что впереди (абсолют).
Представление о душе как небесной субстанции (кит. хунь) отождествилось с представлением о сознании (кит. синь). Кан Сэнхуэй (III в.) утверждал, что буддизм раскрывает то сокровенное, что содержится в книгах «Чжоу и» («И цзин», «Книга перемен») и «Ши цзин» («Книга песнопений). Буддизм стал господствующей идеологией и сохранял эти позиции до X в. Его этика не противоречила конфуцианской, учение признавалось гуманистическим, а единство даосизма, конфуцианства и буддизма изображалось в виде диаграмм. Лянский У-ди, правивший в VI в., принял буддизм и стал называться император-бодхисаттва Хуан (кит. Хуан-ди пуса), а императрица У-Хоу (III в.) была объявлена воплощением будды Майтрейи (кит. Милэ), призванного спасти человечество. Будды и бодхисаттвы вошли в китайский пантеон, обретя новое звучание имен и новые элементы иконографии. Буддийские монастыри, судя по сохранившимся документам, получали огромные пожертвования. Обычных людей, мирян (кит. фаньжэнь) привлекали в буддизме возможность при помощи святого (кит. пуса) получить освобождение от страданий, т.е. войти в нирвану (кит. непань), «переправиться на другой берег» (кит. би ань). Близкой китайцам оказалась и идея кармы как справедливого воздаяния за заслуги (кит. фу дэ, гун дэ), надежда достичь освобождения если не в этой, то в какой-либо следующей жизни. Наиболее почитаемы в китайском буддизме Будда Шакьямуни (кит. Шицзямуни), будды Амитабха (кит. Амитофо) и Майтрейя (кит. Милэ), бодхисаттва Авалокитешвара (кит. Гунъинь, Гуаньшиинь).
В Китае были популярны литературные жанры короткого рассказа (кит. сяошо) о жизни монахов и совершаемых ими чудесах и жанр бяньвэнь, произведения, предназначенного для чтения в виде проповеди в храме, содержащего описание событий из жизни Будды, поучения в прозе и стихотворные фрагменты. Большое значение в Китае придавалось вотивным, культовым предметам, обладающими, как считалось, магическими свойствами: статуям Будды, будд и бодхисаттв, ступам с реликвиями, рулонам о изречениями, каллиграфически выполненными на шелке, и др, Школа люй (кит. люй цзун). «Школа устава.» Другое название: «Школа Южных гор» (кит. «Наньшань цзун»). Сформировалась в III в. как аналог индийской школы устава (сс. виная). Согласно учению, освобождение может быть достигнуто при точном соблюдении предписаний, методик, обетов и т.д. Вся жизнь монаха строго регламентирована. Теоретик школы Даосюань (VI-VII вв.) создал учение о метаморфозах (кит. хуа цзяо) сознания через размышления и медитации. Основные объекты размышлений: пустотность мира и трансцендентная сущность объектов. Переход сознания на каждый уровень в процессе его преобразований, метаморфоз зависит от выполнения правил и сопровождается определенными признаками, Школа ми (кит. ми цзун). «Тайная школа». Другие названия: «Школа истинных слов», т.е. мантр (кит. чжэньянь цзун), «Тайное учение» (кит. ми цзяо). Китайская версия ваджраяны, индийской школы тантрического буддизма. Основана после V в. При гонениях на тантризм (XII-XIII вв.) практически прекратила существование. В Японии сс. аналог (яп. сингон, сингон сю) существует в настоящее время. В практике школы большое значение придается мантрам (кит. чжэньянь), дхарани (кит. толони), мандалам (кит. маньчало, маньтало) и др. В учении о бессмертии (кит. сянь сюэ) абсолют персонифицируется как будда Вайрочана (кит. Дажи), аналог Адибудды Человек (кит. жэнь) в аспекте сознания является его подобием. Объектами медитации служат пять дхьяни-будд, татхагат (кит. жулай). В практику адепта входит трансформация сексуальной энергии в творческую энергию. Школа признает модель восьмиединого сознания (сс. астаявиджняна, кит. ба ши) индийской школы виджнянавада, дополнив её девятым видом чистого сознания (кит. «цзин синь, у синь), Школа саньлунь (кит. саньлунь цзун). «Школа трех трактатов». Основана в V-VI вв. Проблема исследований: пустота, пустотность мира (кит. кун сюй, сюй кун, кун). Аналог индийской школы мадхьямика.
Учение содержит доктрины пустотности дхарм (кит. фа), взаимообусловленности их существования, наличия двух истин, относительной и абсолютной, срединного пути (кит. чжун дао). Допускается возможность быстрого, внезапного, спонтанного просветления (кит. дунь у, юань дунь) или обретения нирваны (кит. непань). Утверждается, что истина абсолютная постигается только через интуицию, Школа тяньтай (кит. тяньтай цзун). «Опора Небес». Основана Чжии в VI в. Прямого аналога в Индии не имеет. Духовным патриархом, основным авторитетом считается Нагарджуна. В учении утверждается, что нет принципиального различия между живым и неживым. Во всем присутствует дхармовость, дхармата (кит. фа син), истинная природа будды (кит. фо син), таковость (кит. чжэнь жу, ши сян). Мир дхарм, дхармадхату (кит. фа цзе), трактуется как десять миров-состояний, которые существуют одновременно и взаимопроницаемы. Подавление всех этих состояний, кроме высшего состояния будды, абсолюта, дхармакаи (кит. фа шэнь, жулай цзан) происходит при парном, одновременном совершенствовании мудрости и транса (кит. чжи гуань). В результате этой практики прекращается волнение дхарм (кит. фа) в сознании адепта, который обретает природу будды. Транс, самадхи (кит. саньмэй) может наступить в любое время и в любом месте. Он рассматривается как просветление. Чжии ввел технику «думаний о будде» (кит. нянь фо), заключающуюся в постоянной ре-Цитации, повторении имени будды Амитабхи (кит. Амитофо).
Согласно учению тяньтай, существует гармоничное триединство, «круглая гармония» трех истин: условной, мирской истины (кит. цзя ди), срединной (кит. чжун ди) и абсолютной (кит. кун ди). Мир, воспринимаемый на трех уровнях, в целом образует гармонию (кит. хэ). Всё пронизывает друг друга. За иллюзорным мирским бытием стоит единое сознание (кит. и синь), чистое сознание (кит. цзин синь). Школа предложила концепцию единого учения, интегрирующего все догматы буддизма, модель «единой колесницы», поддержанную школами чань и хуаянь?. В школе тяньтай большое значение придается способностям адепта, символике и достижению внезапного, мгновенного просветления (кит. дунь у, юань дунь). Высшим персонифицированным началом считается космический будда Вайрочана (кит. Дажи), Школа фасин (кит. фасин цзун). Под этим названием имеется в виду идеологическое содружество трех школ: саньлунь, тяньтай и хуаянь, которые одинаково трактуют сущность дхарм, дхармовость, дхармату (кит. фа син), природу будды (кит. фо син) и пустотностъ (кун, кун сюй, сюй кун, сюй) дхарм (кит. фа), Школа фасян (кит. фасян цзун). «Школа истинной сущности дхарм». Другое название - «Школа только сознания» (кит. вэйши). Аналог индийской школы виджнянавада . Допускают, что фасян и вэйши были двумя разными школами, что не доказано. Как и в случае виджнянавады (йогачара), два названия подчеркивают два аспекта деятельности школы: практику работы с сознанием, достижение высших его состояний и создание концепции, основанной на результатах этой практики. Учение виджнянавады было привнесено в китайский буддизм Сюаньцзаном в VII в. Оно содержит концепцию астаявиджняны, восьмиединого сознания (кит. ба ши), в которой высшей формой сознания служит алаявиджняна, сознание-сокровищница (кит. алие-ши, цзан-ши). Целью практики фасян считает уничтожение кармы (кит. е) через уничтожение семян впечатлений (кит. чжун цзы) и достижение состояния чистого сознания (кит. цзин синь, у синь). При этом прекращается кармическая активность и происходит переход в состояние нирваны (кит. непань). В учении отрицается пустотность дхарм. Признается существование шести необусловленных дхарм (кит. у вэй фа), не подверженных бытию в мире и не связанных с сознанием мирского уровня. Считается, что природа будды (кит. фо син) присутствует в каждом человеке и в любом живом существе. Как и виджнянавада, школа фасян занимается проблемами логики (кит. иньмин), которая призвана установить связь между результатами практики и способом их осмысления, трактовки и описания, Школа хуаянь (кит. хуа-янь цзун), «Гирлянда цветов». Основана Фацзаном в VII-VIII вв. Прямого прототипа в Индии не имеет. Сочетает элементы виджнянавады и мадхьямики. Развивает учение о подлинной, истинной реальности, таковости (кит. чжэнь жу),об абсолюте, татхагатагарбхе (кит. жулай цзан), о едином субстрате сознания. Рассматривает закон всеобщей причинности. Исследует философскую терминологию. Согласно учению хуаянь, сознание (кит. ши) одновременно служит причиной всех вещей и явлений и само зависит от них. Оно воспринимает объект, формирует его образ и проецирует этот образ вовне. Весь мир уподобляется гирлянде из драгоценных камней-зеркал. Каждый из них отражает другие и сам отражается в них. Идея восходит к «сети Индры» («Аватамсака-сутра»). Утверждается, что индивидуальное сознание связано с космическим, которое постоянно присутствует в сознании живого существа как его высшая форма, как природа будды. Сознание имеет собственную природу (кит. ти), которая определяется как субстрат, тело, носитель, субстанция. Путь к просветлению (кит. божо пути, цзюэ, саньмэй) содержит четыре стадии. На первой мир воспринимается адептом с позиции ложно ощущаемого «я». На второй он обретает знания, используя дискурсивный способ мышления . На третьей - постигает тождественность всего в мире истинной реальности через интуицию. На четвертой он открывает тождественность всех аспектов природе будды (кит. фо син). Адепт мгновенно переходит в состояние абсолюта (кит. чжэнь жу). В хуаянь разработано учение о шести признаках каждой вещи (целое, часть, тождество, различие, становление, разрушение). Образование пар (часть и целое и т.п.) свидетельствует о сущностном единстве, в котором одно не существует без другого. Учение хуаянь о категориях эмпирического, феноменального (ши) и абсолютного, трансцендентного (ли) соответствует представлению о сансаре и абсолюте. Ли - принцип идеального, духовного, нематериального начала. Ши - конкретное явление, событие, феномен, фактор многообразия, множественности мира. Ли соответствует единому сознанию, ши - индивидуальным сознаниям. Мир выступает как поле проявления ли и ши, которые образуют единую систему. Чэн Гуань, развивая учение о ши и ли, выделил четыре аспекта мира: эмпирический (кит. ши), абсолютный (кит. ли), дхармовый (кит. фа цзе), в котором нет преград между ши и ли, и аспект тождественности ши и ли, т.е. абсолютной и феноменальной реальности, проявленного и непроявленного. В школе хуаянь создана классификация буддийских учений. Высшей ступенью в ней признается учение хуаянь, Школа цзинту (кит. цзинту цзун). - «Школа Чистой Земли». Другое название: «Школа Лотоса» (кит. лянь цзун). Сформировалась в VII в. на основе Общества Белого Лотоса (кит. бай лянь шэ). Учение связано с культом будды Амитабхи (кит. Амитофо). Форма китайского амидаизма. Считается, что будда создал Чистую Землю (кит. Цзин Ту), аналог индийской Сукхавати, в которую может попасть каждый, кто ведет праведный образ жизни, постоянно думает о будде, созерцает его образ и призывает его, повторяя его имя, Школа чань (кит. чань цзун). «Школа медитаций». Другие названия: «Школа сознания Будды» (кит. Фо синь цзун), «Школа передачи печати сознания Будды» (кит. чжуань фо синь инь цзун). Первым патриархом считается индийский проповедник-миссионер Бодхидхарма (кит. Путидамо, Дамо), который в VI в. прибыл в Китай. Представ перед императором (Лянский У-ди), он поразил его парадоксальными ответами. Поселившись в монастыре, Бодхидхарма в течение девяти лет практиковал статическую медитацию при «созерцании стены». То, что сначала казалось странным, алогичным и даже смешным, сформировалось в высокоэффективную практику работы с сознанием. Парадоксы, «живые слова» и другие приемы, введенные Бодхидхармой, облегчают прямую передачу опыта и знаний и восприятие сложных доктрин. Они получили дальнейшее развитие как в школе чань, так и в японском буддизме дзэн. Четыре принципа этого направления: признание прямой передачи опыта « вне учения», отказ от опоры на вербальные методы, слова и знаки, непосредственное обращение к сознанию, обретение состояния будды через постижение собственной природы. Согласно учению чань, природа живых существ изначально чиста (кит. цзин), но неведение (кит. у мин) скрывает это. Практика созерцания раскрывает перед адептом истинную реальность (кит. чжэнь жу). Методологические разногласия привели к разделению школы на две ветви. Северное направление возглавил Шэньсю (606- 706). Практиковалась статическая медитация и постепенное просветление (кит. цзянь у). Южное направление возглавил Хуэйнэн (638–713), проповедующий мгновенное спонтанное просветление (кит. дунь у, юань дунь) и динамическую медитацию в комплексе с другими средствами для его достижения. Динамическая медитация восходит к даосской практике недеяния в действии, когда адепт совершает интуитивные, спонтанные поступки, находясь в медитативном состоянии. На ней основаны некоторые виды боевых искусств. Внезапному просветлению способствуют и парадоксальные диалоги (кит. вэнь да), в которых ответ на вопрос кажется бессмысленным, но образует с ним некое единство, неожиданно вызывающее в сознании сильнейшее переживание и откровение. Размышления над текстами-задачами (кит. гунъань), приводящие адепта в состояние прозрения, шоковое воздействие в виде удара палкой или восклицания в момент максимального сосредоточения также относятся к приемам, помогающим получить просветление. Наиболее последовательно такие приемы практиковались в школе Линьцзи (IX в.). В учении чань признается существование единого сознания (кит. и синь), в котором одновременно присутствуют прошлое, настоящее и будущее Просветление (кит. божо пути, цзюэ, саньмэй) открывает единство мирского (кит. луньхуэй) и абсолютного (кит. жулай цзан, чжэнь жу). Большое значение имеет опыт наставника, владеющего искусными средствами, уловками (кит. фаньбянь). В чаньских монастырях обязательны ежедневный труд, тренировки, дыхательные упражнения и др. Говорят: «Опрятен, как чаньский монастырь». При просветлении может наступить состояние «мнимой смерти», после чего адепт испытывает бурную радость, сопровождающуюся неудержимым «чаньским смехом». В его языке появляются «живые слова» (кит. хо цзюй), что означает возникновение в сознании новых связей, делающих язык выразительным, способным оказывать воздействие на окружающих и раскрывать перед ними высшие истины, что отличает его от «мертвых слов» (кит. сы цзюй), выполняющих функции бытового общения. Изменение личности необратимо. Чаньский юмор лишен условностей и ханжества. Большие психические нагрузки иногда приводят к срыву, к «чаньской болезни» (кит. чань бин), с чем связан литературный персонаж - сумасшедший монах, бродящий по деревням. В философском аспекте учение чань содержит элементы учений индийских школ виджнянавады и мадхьямики, но главным достижением чань считаются непревзойденные результаты духовной практики. Направление чаньбуддизма более известно как дзэнбуддизм,
Китайский буддизм
Буддизм и китайская культура
Буддизм просуществовал в Китае почти два тысячелетия. За это время он сильно изменился в процессе приспособления к китайской цивилизации. Однако он оказал огромное воздействие на традиционную китайскую культуру, что наиболее наглядно проявилось в искусстве, литературе и особенно в архитектуре Китая. Многочисленные буддийские храмы и монастыри, величественные пещерные и скальные комплексы, изящные, порой ажурные и всегда великолепные по своей художественной цельности пагоды придали китайской архитектуре совершенно новый, иной облик, фактически преобразили ее. Многие пагоды, многоярусные сооружения, символизирующие буддийские небеса, а также пещерные комплексы, которые были созданы еще в III-VI вв., и сейчас остаются ценнейшими памятниками китайской культуры, национальной гордостью Китая. В комплексах Лунмыня, Юньгана и Дуньхуана органической частью архитектуры являются фрески, барельефы и особенно круглая скульптура.
Искусство круглой скульптуры было известно в Китае задолго до буддизма. Однако именно индо-буддийская скульптура, генетически восходящая к эллинисти-ческо-кушанскому прототипу, с характерными для будд, бодисатв и буддийских святых канонами изображений, поз и жестов завоевала популярность и получила наибольшее распространение в Китае. В каждом китайском храме можно встретить скульптурные изображения, техника изготовления и оформления которых так или иначе восходит к индо-буддийской. Вместе с буддизмом пришла в Китай и практика скульптурного изображения льва — животного, которое в Китае до буддизма практически не было известно.
Буддизм познакомил Китай с зачатками художественной прозы — жанра, до того почти не известного там — Новеллы, восходящие к буддийским прототипам, к жанру бяньвэнь и некоторым другим (в конечном счете — к индо-буддийским джатакам), со временем стали излюбленным видом художественной прозы и в свою очередь сыграли определенную роль в становлении более крупных жанров, в том числе классического китайского романа.
Буддизм, особенно чань-буддизм, сыграл немалую роль в расцвете классической китайской живописи, в том числе эпохи Сун (X-XIII вв.). Тезис чань-буддизма о том, что Истина и Будда везде и во всем — в молчании гор, в журчании ручья, сиянии солнца или щебетании птиц и что главное в природе — это великая бескрайняя Пустота, оказал большое влияние на художников сунской школы. Для них, например, не существовало линейной перспективы, а горы, в обилии присутствующие на их свитках, воспринимались как символ, иллюстрировавший Великую Пустоту природы.
Буддийские монастыри долгими веками были одним из главных центров китайской культуры. Здесь проводили свое время, искали вдохновения и творили поколения поэтов, художников, ученых и философов. В архивах и библиотеках монастырей накоплены бесценные сокровища письменной культуры, регулярно копировавшиеся и умножавшиеся усилиями многих поколений трудолюбивых монахов — переводчиков, компиляторов, переписчиков. Как известно, многие из сочинений буддийской Трипитаки сохранились и дожили до наших дней именно благодаря их труду. Очень важно и еще одно: именно китайские буддийские монахи изобрели искусство ксилографии, т. е. книгопечатания, размножения текста с помощью матриц — досок с вырезанными на них зеркальными иероглифами.
Немалое влияние оказали на китайский народ и его культуру буддийская и индо-буддийская философия и мифология. Многое из этой философии и мифологии, начиная от практики гимнастики йогов и кончая представлениями об аде и рае, было воспринято в Китае, причем рассказы и легенды из жизни будд и святых причудливо переплетались в рационалистическом китайском сознании с реальными историческими событиями, героями и деятелями прошлого (та же Гуань-инь, Например, получила в Китае новую биографию, сделавшую ее в прошлом почтительной.дочерью одного из малопочтенных чжоуских князей). Буддийская метафизическая философия сыграла свою роль в становлении средневековой китайской натурфилософии. Еще большее воздействие на философскую мысль Китая оказали идеи чань-буддизма об интуитивном толчке, внезапном озарении и т. п. Влияние этих идей отчетливо заметно -в философии неоконфуцианства, в работах Чжу Си.
С буддизмом связано в истории Китая очень многое, в том числе и, казалось бы, специфически китайское. Вот, например, легенда о возникновении чая и чаепития. Чань-буддисты в состоянии медитации должны были уметь бодрствовать, оставаясь неподвижными, в течение долгих часов. При этом уснуть в таком состоянии прострации считалось недопустимым, постыдным. Но однажды знаменитый патриарх Бодхидхарма во время медитации уснул. Проснувшись, он в гневе отрезал свои ресницы. Упавшие на землю ресницы дали ростки чайного куста, из листьев которого и стали затем готовить бодрящий напиток. Конечно, это лишь легенда. Однако фактом остается то, что искусство чаепития действительно впервые возникло в буддийских монастырях, где чай использовался как бодрящее средство, а затем чаепитие стало национальным обычаем китайцев.
Буддизм был единственной мировой религией, получившей широкое распространение в Китае (ни христианство, ни ислам никогда не были там популярны, оставаясь достоянием лишь незначительного меньшинства). Однако специфические условия Китая и характерные черты самого буддизма с. его структурной рыхлостью не позволили этой религии, как и религиозному даосизму, приобрести преобладающее идейное влияние в стране. Как и религиозный даосизм, китайский буддизм занял свое место в гигантской системе религиозного синкретизма, которая сложилась в средневековом Китае во главе с конфуцианством.
Васильев Леонид Сергеевич. История Религий Востока. 1983 г.
(с) Издательство "Высшая школа" 1983
Все возникшие вопросы предлагаем обсудить на форуме!
Вернуться в раздел Религия Китая
Возникновение и распространение буддизма
Существует множество преданий и легенд о том, как буддизм попал в Китай. Самая распространённая - эта легенда о Белой лошади. Она повествует о том, как первые буддийские сутры были привезены в город Лоян на белой лошади, в честь которой был основан первый буддийский монастырь в Китае - Байма-сы или Храм Белой лошади.
История буддизма в Китае тесно переплетается с историей Великого Шелкового пути.
Особенности буддизма в Китае - три основных направления
Начиная с первых веков до н.э., буддийские монахи сопровождали все торговые караваны из Индии в Западный Китай. Отсюда буддизм стал проникать вглубь Китая и стран Дальнего Востока.
Огромное влияние на развитие буддизма в Китае оказали и купцы из Средней Азии, на территории которой в период существования Кушанского царства буддизм был государственной религией. Уже к III веку буддизм становится господствующей религией в Восточном Туркестане (Синьцзянь).
В этот период начинается активное строительство буддийских храмов и монастырей, особенно на территории Восточного Туркестана. Здесь широкое распространение получили так называемые пещерные монастыри, которые представляли собой цепь выбитых в скалах небольших пещер-келий, украшенных фресками и росписями по буддийской тематике. Среди таких храмов самыми известными являются пещеры Могао (Дуньхуан) и Кызылские пещеры (Кучар). Самые большие кельи и места для молитв в них размером напоминают небольшие храмы, а статуи Будды достигают 17-метровой высоты.
Основы буддийской философии
В основе буддийской философии лежит теория о том, что люди сами виноваты в своих несчастьях и страданиях. Однако от страдания можно избавиться путём самоограничения и достижения нирваны. Одним из главных правил буддизма считается достижение просветления на основе собственного опыта.
На основе этого правила в буддизме сформировалось несколько философских школ. Одни за основу своей буддийской философии брали поклонение Будде и обрядовые церемонии, другие считают, что просветления можно достичь путем медитации и совершения благих деяний. Однако все они опираются на «Четыре Благородные Истины» и «Восьмеричный путь» — первые проповеди Будды, которые лежат в основе всех его 84 тысяч проповедей.
Четыре Благородные Истины представляют страдание и причины этого страдания. Способы избавления от причин страдания даются в канонах Восьмеричного Пути, а прекращение страдания называется в буддизме нирваной. Кроме того, различия между школами буддизма определяются еще и тем, каким путем они следуют в своём просветлении: «махаяна» — большая колесница или «хинаяна» — малая колесница. Последователи махаяны считают, что просветления должны достичь все люди. В отличие от них последователи хинаяны концентрируются на личном просветлении.
Особенности буддийского культа в Китае
Самым распространённым культом буддизма в Китае на сегодняшний день является культ Будды Амитабхи (в переводе с санскрита «амитабхи» означает безграничный свет), который основал один из основоположников буддийской философии в Китае монах Хуэюань. Считается, что Амитабха - один из пяти Будд Мудрости, который был правителем, но просветлев, отрёкся от трона и стал монахом. Очень часто Амитабху сравнивают с зороастрийским богом солнца и света Митрой, что символично, так как Амитабха в буддизме олицетворяет свет в прямом и переносном смысле.
Культ бога Амитабхи самый многочисленный и распространённый не только в Китае, но и во всей Юго-Восточной Азии.
Буддисты верят, что это божество помогает в перерождении и совершенствовании. Фигура Амитабхи в той или иной степени отражена почти во всех фресках буддийских пещерных храмов Синьцзяня.
Буддизм в Китае имеет свои характерные особенности. Во многих сохранившихся пещерных храмах Синьцзяня до сих пор можно встретить фрески, где сквозь призму буддийской философии отражены другие древние религии этого региона: даосизм, манихейство и зороастризм, поэтому китайский буддизм в отличие от традиционного - это скорее воплощение нескольких религий в одной.
Распространение буддизма
Буддизм распространился во многих странах Центральной и Восточной Азии: в Китае, Японии, Монглии, Непале, Таи, Бирме, Индонезии, на острове Цейлон (Шри-Ланка). В России последователями буддизма стали буряты, калмыки и тувинцы.
В Китае буддизм начал распространяться в I в. н.э. По стране раскинулась сеть многочисленных монастырей, захвативших много земель. В IV-VII вв.
Буддизм в Китае: от индийских традиций к чань
буддийская церковь в Китае выросла в большую экономическую и политическую силу и играла значительную роль в ранних феодальных государствах. В дальнейшем буддизм уступил место господствующей религии - конфуцианству, хотя имел по-прежнему довольно широкое распространение. В Японию буддизм проник из Китая и Кореи в VI в. После так называемой революции Мэйдзи (1868 г.) главной религией в Японии стал синтоизм, но буддизм сохранил в стране значительные позиции. В Тибет буддизм проник в VII в. и приобрёл здесь своеобразные черты ламаизма. В Монголии буддизм в форме ламаизма распространился в XVI-XVII вв., в Бурятии - в XVII-XVIII вв.
Широкому распространению буддизма способствовала его большая приспособляемость к местным условиям и верованиям в разных странах. Эта приспособляемость буддизма и различие в его оттенках, в зависимости от особенностей уклада жизни и обычаев той или иной страны. Правда, эти оттенки и особенности касаются в основном пантеона и обрядностей; в исходных же, канонических положениях буддизм во всех странах его распространения однотипен. Надо, однако, отметить две основные ветви буддизма: это так называемый южный буддизм, хинаянистского толка, и буддизм северный, махаянистского толка. В южной, хинаянистской форме буддизм распространён в Бирме, Таиланде, Камбодже, Лаосе, Вьетнаме и на острове Цейлон (Шри-Ланка); северный же буддизм утвердился в Китае, Японии, Монголии и отчасти в Непале. В организационном отношении буддийские церкви в каждой стране автономны, и буддизм не имеет объединяющего центра. Далай-лама является главой ламаистской церкви в Тибете. В прошлом он имел влияние и в Монголии, определяя выбор кандидата на пост главного ламы ламаистской церкви в Монголии, однако после революции 1921 г. и создания Монгольской Народной Республики эта зависимость ламаистов Монголии от тибетского далай-ламы прекратилась.
Буддизм проник в Китай из Индии преимущественно в своей северной форме Махаяны во II в. Процесс его укрепления и развития в Китае был сложен и длителен. Потребовались многие века и огромные усилия поколений проповедников и переводчиков текстов, чтобы выработались и вошли в обиход китайские эквиваленты индо-буддийских понятий и терминов. Кроме того, многое в буддизме с его восприятием жизни как страдания и зла противоречило распространенным в Китае конфуцианским нормам этики и принципам поведения; только содействие параллельно формировавшегося религиозного даосизма, в свою очередь щедро черпавшего из сокровищницы индо-буддийской мудрости, помогло буддистам укрепиться на китайской земле. Неудивительно, что первые буддийские общины воспринимались в Китае лишь как одна из сект даосизма.
Постепенно буддизм усиливал свои позиции, чему немало способствовала и общая историческая ситуация эпохи Наньбэйчао (III-VI вв.) с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бытия. В такой обстановке призывы буддистов отрешиться от земной суеты и укрыться за высокими стенами монастыря не могли не показаться привлекательными. В III-IV вв. вокруг столичных центров, Лояна и Чанани, действовало около 180 буддийских монастырей, храмов и кумирен, а к концу V в. в государстве Восточная Цзинь их было уже 1800 с 24 тыс. монахов.
Свободные от налогов и притеснений покровительствовавших им властей, буддийские монастыри притягивали к себе и крестьян, и беглых странников, изгнанных со своей земли кочевниками, и богатых аристократов, искавших покоя и уединения. Буддизм становился силой, и многие императоры как южных (китайских), так и северных (некитайских, "варварских") династий цскали его поддержки, а некоторые признавали его официальной государственной идеологией.
Распространение и китаизация буддизма. Распространяясь и укрепляясь, буддизм подвергался значительной китаизации. Вообще китайская конфуцианская цивилизация уникальна по степени устойчивости, приспособляемости, способности к регенерации и сопротивляемости внешним воздействиям. Всякая иноземная идеология, сколь бы мощной и всеохватывающей она пи была, проникая в Китай, неизбежно подвергалась такой сильной трансформации и китаизации, что в конце концов возникала достаточно оригинальная система идей и институтов, приспособившаяся к привычным китайским принципам, понятиям и нормам и лишь в самых общих чертах напоминавшая первоначальную идеологию. Эю свойство китайской цивилизации проявилось на примере буддизма.
Уже в IV в. китайские буддисты, например Сунь Чо, пытались доказать, что Будда - это воплощение Дао. Подчеркивая, что главное в их учении - это высокие моральные стандарты (доброта, терпение, добродетель), они весьма уважительно относились к конфуцианскому принципу сяо. Соответственно изменялись, причем нередко неосознанно, автоматически, отдельные строки из сутр: например, вместо фразы "жена заботится об удобствах для мужа" писали - как на то обратил внимание японский ученый X. Накамура - более естественную для китайца "жена почитает мужа". Показательно, что китайские буддисты, воздвигавшие на свои деньги в пещерных храмах ступы или статуи в честь будд и бодисатв, как правило, сопровождали эти свои дары надписями в типично китайско-конфуцианском духе (например, "молим о спасении душ наших драгоценных предков таких-то").
Изменения коснулись и других сторон. Так, на авансцену в китайском буддизме вышли те идеи, принципы и будды, которые более всего соответствовали традиционным китайским нормам, идеалам и представлениям. Начало таким изменениям положил знаменитый Дао-ань (312-385)-первый известный китайский патриарх буддизма, основатель монастыря в Сяньяне. Образованный конфуцианец, он увлекся буддизмом и вскоре стал его блестящим знатоком и активным проповедником. На основе заповедей Винаяпитаки, многие тексты которой Дао-ань сам перевел на китайский, он собственноручно составил образцовый монастырский устав.
С его именем связаны многие переводы и комментарии к китайским буддийским текстам, составление первого каталога переведенных сутр. Он ввел для китайских буддийских монахов фамильный знак Ши - из китайской транскрипции рода Гаутамы (Шакья). Однако вершина деятельности Дао-аня в ином. Он основал культ будды грядущего Майтрейи (Милэфо), с приходом которого многие поколения китайских буддистов связывали свои надежды на лучшее будущее и на всеобщее благоденствие, так же как христиане со вторым пришествием Христа, а мусульмане с Махди. Не раз вожди китайских крестьянских движений объявляли себя или своих сыновей возродившимися Майтрейями, а культ Милэфо в Китае занимал центральное место в идеологии многих тайных обществ.
Вторым после Дао-аня авторитетом китайских буддистов был Хуэй-юань (334-417), тоже конфуцианец, прошедший через увлечение даосизмом и примкнувший затем к буддизму. Основанный им монастырь Дунлинь-сы в провинции Цзянси пользовался большой известностью и влиянием, собирал в своих стенах лучшие умы страны. Однако, в отличие от Дао-аня, Хуэй-юань был скорее блестящим популяризатором буддизма, нежели ученым его знатоком. Китаизация буддизма в его деятельности проявилась в установлении культа будды Запада - Амитабы, покровителя "Западного рая", "Чистой земли", чем было положено начало китайскому, а затем и японскому амидизму. Культ Амитабы, как и культ Майтрейи, в Китае всегда тесно связывался с мечтами о светлой жизни и райском будущем. Во взаимодействии с последователями Майтрейи китайские амидисты, прежде всего сторонники секты "Цзинту" ("Чистая земля"), участвовали в деятельности тайных обществ и в революционных крестьянских восстаниях.
Трансформация буддизма на китайской почве заставила эту религию приспособиться к социальной структуре Китая, к нормам и запросам традиционного китайского общества. В частности, это проявилось в том, что это учение, как и другие религиозные доктрины Китая, выступало в различных своих ипостасях по отношению к образованным верхам и к крестьянским низам.
Буддизм для низов (народный) быстро стал своего рода разновидностью китайского даосизма. Буддийский монах бок о бок с даосским отправлял несложные обряды, принимал участие в ритуалах и праздниках, охранял буддийские храмы и кумирни, служил культу многочисленных будд и ботисатв, все больше превращавшихся в обычных богов и святых. Кроме будд Ман-трейи и Амитабы, ставших центральными фигурами в китайском буддизме, особой популярностью в Китае пользовалась бодисатва Авалокитешвара, знаменитая китайская Гуань-инь, богиня милосердия и добродетели, покровительница страждущих и несчастных. Эту богиню по ее популярности и функциям можно сравнить с девой Марией в христианских странах. Примерно с VIII в., приобретя женское обличье (ранее в Китае, как и в Индии, бодисатва Авалокитешвара считался мужчиной), Гуань-инь превратилась в богиню-покровительницу женщин и детей, материнства, богиню-подательницу детей. Это сыграло существенную роль в ее известности. Храмы в ее честь стали создаваться по всей стране, причем они никогда не пустовали, а алтари в этих храмах всегда были полны даров и приношений.
Зачислив в свой пантеон многочисленных будд, бодисатв и буддийских святых, простой народ в Китае принял главное в буддизме - то, что было связано с облегчением страданий в этой жизни и спасением, вечным блаженством в жизни будущей. Имевшие отношение к ним основные нормы и культы, буддийские праздники и чтения заупокойных сутр, а также многие элементы магии, даже эротики (тантризм)- все это вместе с армией малообразованных монахов и послушников, знакомых лишь с самыми элементарными принципами учения, легко укрепилось в жизни Китая, стало ее естественной интегральной частью и вполне удовлетворяло запросы простых китайцев.
Верхи же китайского общества, и прежде всего его интеллектуальная элита, черпали из буддизма значительно больше. Делая упор на философию этого учения, на его метафизику, они нередко пренебрегали его обрядовой стороной и магической практикой. В уединенных кельях и больших библиотеках крупных буддийских монастырей они погружались в полуистлевшие тексты, изучали сутру за сутрой, стремясь найти что-то новое, важное, сокровенное, тайное, применить это в новых условиях, приспособить к китайской действительности. На основе синтеза идей и представлений, извлеченных из философских глубин буддизма, с традициоиной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом и возникло в Китае одно из самых интересных и глубоких, интеллектуально насыщенных и пользующихся до сих пор немалой привлекательностью течений мировой религиозной мысли - чань-буддизм (яп. дзэн).
Буддизм чань (дзэн). Возникло это течение в форме эзотерической секты. Название "чань" произошло от санскритского "дхиана" (сосредоточение, медитация). Древнее буддийское направление, школа дхиана, призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и, следуя древнеиндийским традициям, погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем-либо одном, сосредоточиваться и уходить в бескрайние глубины сущего и таинственного. Целью дхнапы было достижение транса в процессе медитации, ибо считалось, что именно в состоянии транса человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение, истину, как это случилось с самим Гаутамой Шакьямуни под деревом Бо.
Сутры дхианы были переведены на китайский язык еще Дао-анем. Впоследствии они стали широко известны в китайских буддийски монастырях. Легенда повествует, что чань-буддизм возник в Китае после того, как туда переселился из Индии вначале VI в. знаменитый патриарх индийского буддизма Бодхидхарма. На вопрос принявшего его известного покровителя буддизма императора У-ди из династии Лян, как будут оценены его заслуги (строительство монастырей и храмов, копирование сутр, предоставление буддистам льгот и пожертвований), Бодхидхарма будто бы ответил, что все эти деяния ничего не стоят, все суть прах и суета. После этого патриарх покинул разочаровавшегося в нем У-ди, удалился с группой последователей и положил начало новой секте - чань.
Это легендарное предание обычно подвергают сомнению, считая, что ранний этап истории секты теряется в веках, тогда как подлинная и документированная ее история начиналась с VII в., когда после смерти пятого патриарха, имевшего свыше 500 последователей, секта распалась на северную и южную ветви. Звание шестого патриарха стали оспаривать двое - Шэньсю, бывший сторонником традиционной точки зрения, согласно которой просветление - это закономерный результат длительных усилий и напряженных раздумий в процессе медитации, и Хуэй-нэн, противопоставивший этому каноническому тезису идею о внезапном озарении в результате интуитивного толчка. Вскоре более каноническая северная ветвь пришла в упадок и практически заглохла, а идеи Хуэй-нэна, нашедшие отражение в известной "Сутре шестого патриарха", стали основой для последующего развития секты в ее китайском (чань) и японском (дзэн) вариантах.
Чань-буддизм был плотью от плоти Китая, так что многие авторитетные специалисты считают его китайской реакцией на индийский буддизм. Действительно, учению чань были присущи трезвость и рационализм китайцев, которые оказались напластованы на глубочайшую мистику индо-буддизма. Начать с того, что чань-буддизм низвергал все канонические буддийские ценности. Не следует стремиться к туманной нирване, учил он, едва ли там, да и вообще в будущем кого-нибудь ожидает что-либо заманчивое. Стоит ли ограничивать себя всегда и во всем во имя неопределенной перспективы стать буддой или бодисатвой? Да и зачем все это, для чего?! Надо обратить свои взоры к жизни, научиться жить, причем жить именно сейчас, сегодня, пока ты жив, пока ты можешь взять от жизни то, что в ней есть.
Казалось бы, это рационалистический эгоизм, гедонизм, вообще не имеющий отношения к религиозной мысли и к этическим идеалам. Но нет! Здесь не идет речь о чувственных наслаждениях, которые, кстати, отвергаются и буддизмом, и конфуцианством. Чань-буддизм звал к иному. Как бы воскресив в китайской мысли идеи раннего философского даосизма и многократно обогатив эти идеи за счет неисчерпаемых глубин индийской мистики, он призывал своих последователей не стремиться вперед, не искать Истину и не пытаться достичь нирваны или стать Буддой. Все это прах и суета. Главное в том, что Истина и Будда всегда с тобой, они - вокруг тебя, надо только уметь их найти, увидеть, узнать и понять. Истина и Будда вокруг и во всем - в пении птиц, в нежном шелесте весны, в дивной красоте горных хребтов, в умиротворенной тиши озера, в сказочной строгости природы, в разумной сдержанности церемониала, в очищающей и просветляющей силе медитации, наконец, в радости труда, в скромном величии простой физической работы. Кто не видит Будды и Истины во всем этом, тот не сможет найти их ни на небе, ни в раю, ни сегодня, ни в отдаленном будущем. Словом, нужно уметь жить, познавать жизнь, радоваться ей, воспринимать ее во всем ее богатстве, многообразии и красоте.
Чань-буддизм ставил в центр своего" внимания свободного от обязанностей и привязанностей человека, готового отрешиться от мирских забот и посвятить всего себя умению и искусству жить, но жить только для себя (в этом индийская традиция в чань-буддизме решительно восторжествовала над китайской). Познать истины чань-буддизма и принять его принципы было непросто; для этого требовалась специальная длительная подготовка. Подготовка и посвящение обычно начинались с парадоксов. Первым из них было решительное отрицание знаний, особенно книжных, канонических. Одна из основных доктрин чаыь гласила, что основанный на писаных догмах интеллектуальный анализ не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении Истины. Зачем напрягать ум и тем более загружать его книжной мудростью, когда можно дать полный простор интуиции и самовыражению и полностью отринуть каноны и авторитеты?! Именно так следует понимать ставший хрестоматийным за-вег известного мастера чань-буддизма И-сюаня (IX в.): "Убивайте всех, кто стоит на вашем пути! Если вы ветретитe Будду - убивайте Будду, если встретите патриарха - убивайте патриарха!" Иными словами, ничто не свято перед лицом великого сосредоточения индивида и внезапного его озарения и просветления, постижения им Истины.
Как постичь Истину? Этот вечный вопрос мыслителей чань-буддизм решал до удивления просто и парадоксально. Истина есть озарение. Оно нисходит на тебя внезапно, как интуитивный толчок, как внутреннее просветление, как нечто, что нельзя выразить словами и образами. К постижению и принятию этого озарения нужно готовиться. Однако и подготовленный человек не гарантирован, что постигнет Истину. Он должен терпеливо ждать своего часа. Еще вчера, еще минуту назад он мучительно размышлял и терзался, стремясь постичь непостижимое, но вдруг его посетило нечто - и он сразу все понял, постиг истину.
В практике чань- и дзэн-буддизма обычно использовали различные методы искусственного стимулирования внезапного прозрения - резкие окрики, толчки, даже удары, которые неожиданно обрушивались на погруженного в транс и задумавшегося, ушедшего в себя человека. Считалось, что в этот момент человек должен особенно остро среагировать на внешнее раздражение и что именно в этот момент он может получить интуитивный толчок, на него может снизойти озарение, просветление.
В качестве средства стимулирования мысли, поиска, напряженной работы мозга чань-буддизм широко использовал практику загадок (гунъань, яп. коан). Постичь смысл коана посредством логического анализа невозможно. Вот пример: "Удар двумя руками - хлопок, а что такое хлопок одной ладонью?" Между тем абсурдность и нелепость таких коанов для чань-буддистов были лишь кажущимися, чисто внешними. За этим внешним следовало искать глубокий внутренний смысл, находить наиболее удачный, нередко парадоксальный ответ, на что у начинающих подчас уходили долгие годы, на протяжении которых оттачивалось мастерство ученика. Готовясь к посвящению в мастера, он должен был уметь быстро раскрывать сложные логические хитросплетения.
Еще одним важным и парадоксальным методом поиска Истины и подготовки посвященного к озарению, к интуитивному толчку были диалоги-вэньта (яп. мон-до) между мастером и его учеником. В процессе этого диалога, когда обе стороны обменивались друг с другом лишь краткими репликами, зачастую внешне почти лишенными смысла, значение имели не столько сами слова, сколько общий контекст, даже внутренний подтекст диалога. Мастер и ученик вначале как бы настраивались с помощью случайных взаимных сигналов на общую волну, а затем, задав друг другу тон и код беседы, они начинали диалог. Цель его - вызвать в сознании настроенного на волну мастера ученика определенные ассоциации, резонанс, что в свою очередь служило подготовке ученика к восприятию интуитивного толчка, озарения, просветления.
Чань-буддизм оказал огромное влияние на развитие китайской, японской и всей дальневосточной культуры. Многие выдающиеся мастера литературы и искусства были воспитаны на парадоксах, коанах и идеях этой секты. Однако при всем своем огромном значении в жизни Китая чань-буддизм всегда оставался сравнительно малочисленной эзотерической сектой, располагавшей лишь несколькими известными центрами-монастырями. Подавляющее большинство остальных монастырей и храмов, монахов и служителей, а также все многочисленные будды, бодисатвы, святые, обряды, праздники и культы существовали и процветали в Китае вне зависимости от поисков и парадоксов чань.
Буддизм в эпоху Тан (VII-X вв). Упадок буддизма. В начале эпохи Тан Китай был покрыт густой сетью буддийских храмов, пагод и монастырей. Многие из них были известны и влиятельны. Часто это были целые монастырские городки с многочисленными храмовыми сооружениями, дворцами-павильонами, с большими залами для собраний и медитаций, помещениями для библиотек и переписки сутр, а также домами и кельями для монахов и послушников. Такой монастырь был и святым храмом, и культурным центром, и гостиницей для путников, и университетом для жаждущих знаний, и укрепленным плацдармом, где в смутную пору можно было отсидеться за крепостными стенами. Обычно в нем постоянно проживало 150-200 монахов, не считая множества послушников, служек и монастырских рабов-слуг. Огромные земли, составлявшие основное богатство монастырей, сдавались в аренду монастырским крестьянам. Арендная плата, щедрые пожертвования верующих, торговля свечами и благовониями, особенно бойкая в праздники, когда в храмы стекались толпы людей, а также освобождение от налогов - все это превращало монастыри в своеобразные государства в государстве с огромным экономическим потенциалом. Хотя монастырские богатства считались общими, принадлежавшими сангхе в целом, сами монахи почти ничем не напоминали древних нищих бхикшу. Правда, они тоже были вегетарианцами, обривали головы и носили желтую одежду. Но время приема пищи регламентировалось уже не столь строго, одежда не напоминала лохмотья, а содержание одного монаха в большом монастыре стоило, по некоторым подсчетам, впятеро больше, чем заработок наемного слуги. Кроме того, у монахов появились личное имущество, деньги, порой даже собственность.
Эпоха Тан была золотым веком китайского буддизма, периодом его всестороннего расцвета. Однако она же стала и началом его упадка. Дело в том, что в централизованной империи, пришедшей на смену периоду Наньбэйчао с его политической раздробленностью и междоусобицами, вновь обрело большую силу и заняло ведущие позиции конфуцианство. Со все большей ревностью и подозрительностью оно начало следить за успехами его идейных соперников - религиозного даосизма и буддизма. Одним из первых резко и решительно выступил против них, особенно против чужеземного буддизма, знаменитый тайский поэт и философ, ученый и политический деятель Хань Юй. В своих произведениях и речах, в докладах императору он гневно обличал "ложные догматы и обряды" буддизма и даосизма, затмевавшие "истинный свет учения великого Конфуция". Хань Юй требовал расстричь всех монахов, сжечь их писания и превратить их храмы в жилища. Танские императоры, благоволившие к даосизму (они выводили свою фамилию, Ли, от легендарного Лао-цзы), пропускали мимо ушей обвинения в его адрес, тем более, что взять с полунищих даосов было почти нечего. Зато они с готовностью откликнулись на призыв обуздать буддизм, ибо их казна терпела немалый экономический ущерб из-за усиления мощи и увеличения земельных массивов и собственности буддийских монастырей.
Готовилось наступление на буддизм. Удар был нанесен в 842-845 гг. императором У-цзуном, выпустившим ряд антибуддийских декретов. Всем монахам из числа социально сомнительных элементов (беглые солдаты, бывшие преступники) и тем, кто недостаточно строго соблюдал правила монастырской жизни (а их было немало), было приказано выйти из монашеского сословия, вернуться к мирской жизни, трудиться и платить налоги - в этом случае за ними сохранялось накопленное ими личное имущество. Повелевалось резко сократить число послушников, слуг и рабов при монастырях, а высвободившуюся их часть направить в сферу производительного труда. Вскоре по императорскому указу закрыли множество мелких монастырей и храмов, не зарегистрированных властями, а их земли отошли к государству. Были наложены немалые ограничения на права и привилегии больших монастырей, оказавшихся теперь под строгим контролем властей; личное имущество оставшихся в них монахов было конфисковано.
По официальным данным, всего было закрыто и ликвидировано 4600 монастырей и храмов, разрушено около 40 тыс. кумирен и пагод, конфисковано несколько миллионов цин (1 цинл? 6 га) земли, расстрижено 260 тыс. монахов и отпущено около 150 тыс. рабов. Удар оказался сокрушительным. И хотя со временем буддизм в какой-то мере восстановил свои позиции, такого расцвета, как в Тан, ни в экономике, ни тем более в сфере идейной он уже не знал. Подобно религиозному даосизму, буддизм занял второстепенное по сравнению с конфуцианством место.
Начиная с IX в. стала заметно ослабевать и интеллектуальная мощь буддизма, чему немало способствовал процесс упадка буддизма в Индии за счет усиления индуизма и исламизации. Резко прекратился поток идей v приток монахов-пилигримов. Перестали ездить в Индию и китайские буддийские монахи, которые в эпоху Тан (как, например, знаменитый Сюань-цзан) совершали длительные путешествия, стажировались в монастыре Наланда и привозили с собой огромное количество новых сутр, впечатлений и идей.
Сокращение экономического и интеллектуального потенциала, упадок идейного влияния буддизма сказались, прежде всего на уменьшении его роли среди верхов китайского общества. На передний план с течением времени все явственнее выходил буддизм народный, буддизм тайных обществ и сект, амидизм, часто переплетавшийся с аналогичными эгалитарными верованиями и традициями религиозного даосизма. В народном буддизме продолжали пользоваться популярностью культы видных божеств, особенно бодисатвы Гуань-инь, а также услуги массы полуграмотных монахов и послушников, читавших сутры над покойниками и тем открывавших перед ними врата буддийского рая. Однако и этот буддизм с начала II тысячелетия практически не имел самостоятельного значения, ибо он без остатка влился в гигантскую систему религиозного синкретизма, которая примерно с этого времени стала уже реальной силой в Китае.
Некоторое время еще продолжалось соперничество между буддистами и даосами. Борьба достигла наивысшего накала во времена Хубилая (XIII в.), когда ожесточенные дебаты, проходившие при дворе монгольских властителей Китая, показали, что, хотя даосы и пользовались большими симпатиями населения, идейный и интеллектуальный перевес явно оставался на стороне буддизма, что и определило его победу в спорах и даже запрещение, пусть ненадолго, порочащей буддизм сутры Лао-цзы хуа-ху цзин. Успех буддистов при дворе Хубилая несколько поправил их дела. В сочетании с продолжавшимся в-этот же период продвижением буддизма в Тибете это сыграло, видимо, определенную роль в том, что буддизм и ламаизм, как его тибетская разновидность, стали со временем главной религией монголов.
Буддизм и китайская культура. Буддизм просуществовал в Китае почти два тысячелетия. За это время он сильно изменился в процессе приспособления к китайской цивилизации. Однако он оказал огромное воздействие на традиционную китайскую культуру, что наиболее наглядно проявилось в искусстве, литературе и особенно в архитектуре Китая. Многочисленные буддийские храмы и монастыри, величественные пещерные и скальные комплексы, изящные, порой ажурные и всегда великолепные по своей художественной цельности пагоды придали китайской архитектуре совершенно новый, иной облик, фактически преобразили ее. Многие пагоды, многоярусные сооружения, символизирующие буддийские небеса, а также пещерные комплексы, которые были созданы еще в Наньбэйчао, и сейчас остаются ценнейшими памятниками китайской культуры, национальной гордостью Китая. В комплексах Лунмыня, Юньгана и Дуньхуана органической частью архитектуры являются фрески, барельефы и особенно круглая скульптура.
Искусство круглой скульптуры было известно в Китае задолго до буддизма. Однако именно индо-буддий-ская скульптура, генетически восходящая к эллинисти-ческо-кушанскому прототипу, с характерными для будд, бодисатв и буддийских святых канонами изображений, поз и жестов завоевала популярность и получила наибольшее распространение в Китае. В каждом китайском храме можно встретить скульптурные изображения, техника изготовления и оформления которых, так или иначе, восходит к индо-буддийской. Вместе с буддизмом пришла в Китай и практика скульптурного изображения льва - животного, которое в Китае до буддизма практически не было известно.
Буддизм познакомил Китай с зачатками художественной прозы - жанра, до того почти не известного там. Новеллы, восходящие к буддийским прототипам, к жанру бяньвэнь и некоторым другим (в конечном счете - к индо-буддийским джатакам), со временем стали излюбленным видом художественной прозы и в свою очередь сыграли определенную роль в становлении более крупных жанров, в том числе классического китайского романа.
Буддизм, особенно чань-буддизм, сыграл немалую роль в расцвете классической китайской живописи, в том числе эпохи Сунь (X-XIII вв.). Тезис чань-буддизма о том, что Истина и Будда везде и во всем - в молчании гор, в журчании ручья, сиянии солнца или щебетании птиц и что главное в природе - это великая бескрайняя Пустота, оказал большое влияние на художников сунской школы. Для них, например, не существовало линейной перспективы, а горы, в обилии присутствующие на их свитках, воспринимались как символ, иллюстрировавший Великую Пустоту природы.
Буддийские монастыри долгими веками были одним из главных центров китайской культуры. Здесь проводили свое время, искали вдохновения и творили поколения поэтов, художников, ученых и философов. В архивах и библиотеках монастырей накоплены бесценные сокровища письменной культуры, регулярно копировавшиеся и умножавшиеся усилиями многих поколений трудолюбивых монахов - переводчиков, компиляторов, переписчиков. Как известно, многие из сочинений буддийской Трипитаки сохранились и дожили до наших дней именно благодаря их труду. Очень важно и еще одно: именно китайские буддийские монахи изобрели искусство ксилографии, т. е. книгопечатания, размножения текста с помощью матриц - досок с вырезанными на них зеркальными иероглифами.
Немалое влияние оказали на китайский народ и его культуру буддийская и индо-буддийская философия и мифология. Многое из этой философии и мифологии, начиная от практики гимнастики йогов и кончая представлениями об аде и рае, было воспринято в Китае, причем рассказы и легенды из жизни будд и святых причудливо переплетались в рационалистическом китайском сознании с реальными историческими событиями, героями и деятелями прошлого (та же Гуань-инь, например, получила в Китае новую биографию, сделавшую ее в прошлом почтительной дочерью одного из малопочтенных чжоуских князей). Буддийская метафизическая философия сыграла свою роль в становлении средневековой китайской натурфилософии. Еще большее воздействие на философскую мысль Китая оказали идеи чань-буддизма об интуитивном толчке, внезапном озарении и т. п. Влияние этих идей отчетливо заметно в философии неоконфуцианства, в работах Чжу Си.
С буддизмом связано в истории Китая очень многое, в том числе и, казалось бы, специфически китайское. Вот, например, легенда о возникновении чая и чаепития. Чань-буддисты в состоянии медитации должны были уметь бодрствовать, оставаясь неподвижными, э течение долгих часов. При этом уснуть в таком состоянии прострации считалось недопустимым, постыдным. Но однажды знаменитый патриарх Бодхидхарма во время медитации уснул. Проснувшись, он в гневе отрезал свои ресницы. Упавшие на землю ресницы дали ростки чайного куста, из листьев которого и стали затем готовить бодрящий напиток. Конечно, это лишь легенда. Однако фактом остается то, что искусство чаепития действительно впервые возникло в буддийских монастырях, где чай использовался как бодрящее средство, а затем чаепитие стало национальным обычаем китайцев.
Ведизм был единственной мировой религией, получившей широкое распространение в Китае (ни христианство, ни ислам никогда не были там популярны, оставаясь достоянием лишь незначительного меньшинства). Однако специфические условия Китая и характерные черты самого буддизма с его структурной рыхлостью не позволили этой религии, как и религиозному даосизму, приобрести преобладающее идейное влияние в стране. Как и религиозный даосизм, китайский буддизм занял свое место в гигантской системе религиозного синкретизма, которая сложилась в средневековом Китае во главе с конфуцианством.
В середине II в. н.э. через Центральную Азию и Шелковый путь начались контакты Китая с буддизмом. Монахи из купеческих семей Индии, Кашмира, Согдианы, Парфии, Хотана и Кучи, многие из которых были уроженцами Китая, начали переводить буддийские тексты с санскрита на китайский язык. Сначала это были тексты Хинаяны, однако вскоре были переведены также священные тексты Махаяны. В III-IV вв. Китай был раздроблен на различные княжества делившиеся на северные и южные. В южном Китае, где продолжала существовать более традиционная китайская культура, интерес к буддизму был чисто философским, сопровождавшимся множеством рассуждений, часто путающих учения Махаяны о пустоте или отсутствии воображаемых способов существования с местными идеями небытия. На севере, где правили по большей части династии, представлявшие народы некитайского происхождения, являвшиеся дальними предками тюрков, тибетцев, монголов и маньчжуров, основное внимание уделялось медитации, а также развитию и использованию экстрасенсорных и экстрафизических сил.
Поскольку переведенные тексты не были отобраны в соответствии с какой-либо системой, а термины часто заимствовались из конфуцианской традиции и только частично были эквивалентны переводимым терминам, было много путаницы относительно сущности учения Будды. Вследствие этого многие монахи совершали путешествия по Шелковому пути в Центральную Азию или по морю с целью привезти большее количество текстов и надеясь с их помощью устранить неясности; с этой же целью они посещали великие монастырские университеты. Так было собрано и привезено в Китай много текстов. При попытках сведения всех этих текстов воедино они столкнулись с серьезными проблемами. В Индии учения Махаяны не были еще достаточно унифицированы, и каждый паломник, приносивший с собой связку текстов, имел различный подбор материала, вследствие чего не было единого мнения о том, какие тексты считать важнейшими учениями Будды. Таким образом возникли различные школы китайского буддизма, отличающиеся друг от друга чаще всего тем, какой текст и какой метод из тех, которым учил Будда, признавался главным.
В Китай буддизм попал также морским путем с юга. Одним из величайших индийских учителей, прибывшим в Южный Китай, был Бодхидхарма. От мастера Бодхидхармы развился так называемый чань-буддизм. В этом учении особое внимание уделяется простому и естественному бытию в гармонии с природой и вселенной, что характерно также для китайской философии даосизма.
Буддизм всегда стремится приспособиться к той культуре, в которую он входит. В южном Китае также происходит адаптация буддийских техник. Там также учат, что существует "мгновенное" просветление. Это согласуется с конфуцианской идеей о том, что человек добродетелен по своей природе, и исходит из концепции, что каждый обладает природой будды. Чань-буддизм учит, что если человек сможет успокоить все свои "искусственные" (суетные) мысли, то он сможет преодолеть все свои заблуждения и препятствия в мгновение ока, и тогда немедленно наступит просветление. Это не соответствует индийской концепции о том, что развитие способностей идет в рамках постепенного длительного процесса создания положительного потенциала, развивая сострадание и так далее путем активной помощи другим людям.
В это время в Китае существовало огромное количество воюющих княжеств: в стране царил хаос. В течение длительного времени Бодхидхарма сосредоточенно размышлял о том, какие методы могут быть приемлемыми для того времени и для тех условий; он разработал то, что в последствии стало известно как боевые искусства, и начал Обучать этим искусствам.
В Индии не существовала традиция боевых искусств; что-либо подобное не развилось позднее ни в Тибете, ни в Монголии, куда буддизм проник из Индии. Будда учил о тонких энергиях тела и работе с ними. Поскольку разработанная для Китая система боевых искусств также имеет дело с тонкими энергиями тела, она согласуется с буддизмом. Однако в боевых искусствах энергии тела описываются с точки зрения принятого в Китае традиционного представления об этих энергиях, которое мы находим в даосизме.
Буддизму свойственно стремление развить этическую самодисциплину и способность к концентрации с тем, чтобы личность была в состоянии сосредоточиться на реальности, мудро проникая в суть вещей и преодолевая заблуждения; а также разрешить собственные проблемы и максимально помочь окружающим. Боевые искусства являются техникой, дающей возможность развить те качества личности, которые могут быть использованы для достижения той же самой цели.
В Китае и в Восточной Азии наиболее популярной буддийской школой является школа Чистой земли, которая особое внимание уделяет перерождению в Чистой земле Будды Амитабы. Там все способствует тому, чтобы быстрее стать Буддой и быть в состоянии скорее приносить пользу другим. Особое внимание в Индии всегда уделялось медитативным практикам концентрации с целью достижения этой же цели. В Китае учили, что все, что надо делать, это повторять имя Амитабы.
Вследствие суровых преследований буддизма в Китае в середине IX в. большинство имеющих философскую ориентацию школ заглохло. Основными сохранившимися формами буддизма были школа Чистой земли и чань-буддизм. В более позднее время буддизм смешался с конфуцианским культом почитания предков и даосскими практиками гадания с палочками.
Собственно китайская буддийская традиция существует в наше время в очень ограниченных масштабах в Китайской Народной Республике. Она наиболее распространена на Тайване, а практикуется в Гонконге, в заморских общинах китайцев на Сингапуре, в Малайзии, Индонезии, Таиланде, Вьетнаме и на Филиппинах, а также в Соединенных Штатах и других странах, где осели китайцы…
Буддизм проник в Китай из Индии преимущественно в своей северной форме Махаяны в начале новой эры. Процесс его укрепления и развития в Китае был сложен и длителен. Потребовались многие века и огромные усилия поколений проповедников и переводчиков, чтобы выработались и вошли в обиход китайские эквиваленты индо-буддийских понятий и терминов. Кроме того, многое в буддизме с его восприятием жизни как страдания и зла противоречило распространенным в Китае конфуцианским нормам этики и принципам поведения; только содействие параллельно формировавшегося религиозного даосизма, в свою очередь щедро черпавшего из сокровищницы индо-буддийской мудрости, помогло буддистам укрепиться на китайской земле. Неудивительно, что первые буддийские общины воспринимались в Китае лишь как одна из сект даосизма.
Постепенно буддизм усиливал свои позиции, чему немало способствовала и общая историческая ситуация эпохи Южный и Северных династий (II-IV) с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бытия. В такой обстановке призывы буддистов отрешиться от земной суеты и укрыться за высокими стенами монастыря не могли не оказаться привлекательными.
В III-IV вв. вокруг столичных центров действовало около 180 буддийских монастырей, храмов и кумирен, а к концу V в. в государстве Восточная Цзинь их было уже 1800 с 24 тысячами монастырей.
Свободные от налогов и притеснений покровительствовавших им властей, буддийские монастыри притягивали к себе и крестьян, и беглых странников, изгнанных со своей земли кочевниками, и богатых аристократов, искавших покоя и уединения. Буддизм становился силой и многие императоры как южных (китайских), так и северных («варварских») династий искали его поддержки, а некоторые признавали его официальной государственной идеологией.
Распространяясь и укрепляясь буддизм подвергался значительной китаизации. Вообще китайская конфуцианская цивилизация уникальна по степени устойчивости, приспособляемости, способности к регенерации и сопротивляемости внешним воздействиям. Всякая иноземная идеология, сколь бы мощной и всеохватывающей она ни была, проникая в Китай, неизбежно подвергалась такой сильной трансформации и китаизации, что в конце концов возникала дос-таточно оригинальная система идей и институтов, приспособившихся к привычным принципам, понятиям и нормам и лишь в самых общих чертах напо-минавшая первоначальную идеологию. Это свойство китайской цивилизации проявилось и на примере буддизма.
Стремительное распространение буддизма говорит о явном превосходстве буддизма над китайской народной религией, отягощенной магией и предрассудками. Но еще более значительным было устойчивое влияние буддизма на все слои китайского населения, и в особенности - его проникновение в китайскую культуру в целом, что возможно объяснить только внутренней близостью с древней китайской философией. Взаимосвязь китайского буддизма с его индийским аналогом истолковывалась по-разному. В отличие от современных европейских ученых, которые подходят к данному вопросу с позиций индологии и признают за китайским буддизмом только относительную оригинальность, образованные китайцы уже в первые века ощущали такое внутреннее родство с буддизмом, что, наряду с даосизмом и конфуцианством, начали воспринимать его как подлинное выражение китайской религиозности.
На основании доступных нам исторических источников мы не можем точно узнать, как весьма разнородное учение Будды распространялось в Китае. Однако современное исследование о «буддийском завоевании Китая» открывает для нас ряд ценных перспектив. Ниже мы пойдем по пути, который подведет нас непосредственно к школе Чань, которую называют китайской реакцией на буддизм.
Медитация всегда и повсюду занимала особо важное место в буддизме. Первые буддийские монахи, которые прибыли в Китай из Центральной Азии, принесли с собой не только священные изображения и книги, но и практику буддийской медитации. Подчеркивание значимости медитации впервые встречается в китайском буддизме в связи с прибытием, вероятно, в 148 г. н. э. монаха Ань Ши-гао. Этот первый «крупный переводчик буддийских текстов в Китае» обучал известным методам медитации, встречающимся в палийском каноне. Они, в свою очередь, могли наложиться на даосские медитативные практики. В большинстве из многочисленных переводов, приписываемых Ань Ши-гао, говорится о медитации (дхьяна) и сосредоточении (самадхи).
Его перевод «Сутры о сосредоточении при помощи дыхательных упражнений» предлагает объяснение древних йогических и раннебуддийских практик регулирования дыхания при помощи подсчитывания вдохов и выдохов (анапэпасмрти).
Даосизм также проповедовал практику контроля за дыханием в качестве средства духовного сосредоточения и продления жизни. В буддийских текстах о медитации, при описании уровней сосредоточения на пути к совершенству и ос-вобождающему знанию, предлагались более совершенные методы. Нам неиз-вестно, насколько серьезно первые китайские буддисты следовали этим индий-ским предписаниям. Единственное, в чем можно быть уверенным - буддий-скую медитацию они ценили очень высоко.
Санскритское слово дхьяна транслитерировалось китайским иероглифом, который произносился как чань («архаичное произношение - дянь), или дзэн по-японски, обозначая им отстранение или избавление. Та форма медитации, которая известна нам по палийскому канону, получила известность как «Чань малой колесницы», а медитация махаянистского канона - «Чань большой колесницы». Первоначально использовались одни и те же методы, но, в зависимости от принятой позиции, природа сосредо-точения истолковывалась либо в хинаянистском, либо в махаянистском стиле. Таким образом, это учение оказало влияние и на метод. и на опыт просветления.
Считается, что в Китае традиция дхьяны представляет собой непрерывную линию развития. Большинство переводчиков буддийских текстов при Поздней Хань (25-220) обращало свое внимание на медитацию и сосредоточе-ние. Медитацию практиковали многие буддийские монахи того времени, и нередко в поисках одиночества удалялись в горы. В горах Шань буддийские поселенцы сохраняли тайны йоги .
Первые проповедники буддизма в Китае переводили и хинаянистские и махаянистские тексты. Как и в Индии, оба эти направления буддизма сосуществовали в Китае бок о бок.
Первые китайские переводы махаянистских текстов появились во второй половине II века, после чего и начался процесс сближения буддизма с китайскими представлениями о мире. Склонность к отрицаниям, признание равенства и гармонии, а также представление о единственности реальности явились теми элементами китайской мысли, которые также были характерны и для буддизма Махаяны. Использование для буддийских верований и практик даосских терминов не только помогло решить сложную задачу перевода, но и сделало буддийские сочинения более понятными для китайцев. Но слово не всегда точно соответствует понятию, и поэтому использование в этих переводах традиционных китайских терминов привело к неверному пониманию многими деятелями первого поколения китайских буддистов некоторых важных буддийских теорий.
Философские учения Лао-Цзы и Чжуан-цзы - или «философского даосизма», как он,- чтобы противопоставить его «простонародному даосизму», - называется в западных работах, оказались великолепным мостиком для взаимопонимания между китайской мыслью и буддизмом. В третьем веке возникло духовное течение, известное как «Учение о Темном» или «Изучение Сокровенного» (кит. сюаньсюэ). Из-за присутствия в нем даосских элементов многие называют это учение нео-даосизмом. Однако сюаньсюэ было не столько движе-нием по возрождению даосской мудрости, сколько движением интеллектуалов, которые для решения онтологических и метафизических проблем прибегали к «Книге перемен» (И-цзин), и «Книге о Пути и Благой Силе» (Шао-дэ цзин), а также к комментариям Сян Сю к «Чжуан-цзы».
Это интеллектуальное течение обогатило буддизм китайской терминоло-гией, поскольку занималось рассуждениями о бытии (ю), ничто (у), изначальном не-бытии (бэнь-у), субстанции (ти), функции (юн), равно как переосмыслением понятия «Великий Предел» (кит. тайцзи) и полярности принципов инь-ян. Во всех этих случаях буддисты ощущали близость к таким собственным понятиям, как пустотность, ничто и нирвана, а также к своим рассуждениям о взаимосвязи между абсолютным и феноменальным. Особенно по нраву пришлись буддистам китайское отрицание принципа дуальности бытия и не-бытия, и подчеркивание невыразимости реальности в словах. Таким образом, сюань-сюэ выполняло роль медиатора между нативной китайской и буддийской философией, поставляя ранним переводчикам, как терминологический инструментарий, так и концеп-ции, в которых индийское учение осмыслялось в Китае в III-V вв., внедряя час-тично собственно даосское влияние. Во многом именно такого рода терминологическое заимствование определили интерпретации ряда буддийских понятий в Китае.
Санскрит (на котором написаны памятники северного буддизма) распола-гает к сложным абстрактным построениям; китайский язык тяготеет к поэтически конкретному. В Индии широко распространены живое переживание абстрактных символов и яркие видения, создающие причудливый мифопоэтический мир. Китайское воображение гораздо больше привязано к природе, какой мы ее каждый день видим. Мифология Китая, сравнительно с индийской, поразительно бедна. Зато живопись несравненно богаче и одухотвореннее индийской. За этими очевидными фактами стоит неочевидное господство разных типов глубинного опыта: ощущение глубины как беспредметного чистого света; как игры фантастических образов; как предметного мира, но освещенного изнутри. Эти три типа опыта иногда называются энстаз, экстаз и констаз. В Индии шире представлены первые два, в Китае – третий.
Анализировать типы сознания трудно, они слишком текучи и переходят в индивидуально неповторимое, но достаточно очевидных различий языка и культуры, чтобы понять трудности китаизации буддизма. Буквальный перевод выходил уродливым. Шэнчжао (384-414), ученик Кумарадживы, помогавший ему в создании китайского текста сутр, уже на рубеже V в. попытался передать буддийское мироощущение даосским языком:
«Истина – созерцание , она не в словах и книгах, но по ту сторону слов. Ее нельзя выучить, но надо пережить. Мудрый подобен пустому дуплу. Он не хра-нит никакого знания. Он живет в мире действий и нужд, но придерживается области недеяния. Он остается среди называемого, но живет в открытой стране, превосходящей слова. Он молчалив и одинок, пуст и открыт, ибо его положение в бытии не может быть передано словами».
Причина, по которой китайцы отдавали предпочтение Махаяне перед Хинаяной, в основном, объясняется их знакомством с сутрами Мудрости, ко¬торые оказались предельно созвучными с их собственным духовным наследием.
Начиная с 3 века, буддийское учение о Мудрости стало преобладающим среди образованных китайцев. В этот период появилось много специалистов по сутрам Праджняпарамиты. Одна их китайских школ. придерживавшихся этого направления, связана с именем Чжи Минь-ду, благодаря которому философия сутр о Мудрости получила широкое распространение в Китае.
Пустотность он воспринимал не в онтологических или метафизических тер¬минах, но уподоблял ее сознанию, лишенному мыслей.
Первый период китайского буддизма завершается появлением двух знаменитых буддийских монахов: Дао-аня (312-385) и Хуэй-юаня (337-417), которые внесли свой вклад в дело ассимиляции буддизма в Китае. Они оба испытали влияние Хинаяны, но при этом являлись типичными представителями учения Махаяны в Китае. Дао-ань был знаком со старыми буддийскими формами меди-тации, но при этом вместе с учениками принимал, участие и в ритуальных прак-тиках. Получив классическое китайское образование, он отвергал синкретиче-ский метод гэ-и толкования текстов, при котором светская литература сочета-лась с буддийской. Однако при этом он разрешал одному своему ученику - Ху-эй-юаню пользоваться даосскими понятиями при толковании буддийского учения. Дао-ань составил комментарий к «Сутре о совершенстве Мудрости в 25000 строках». В его понимании, изначальное ничто (кит. бэнь-у) является «подлинной природой всех явлений, абсолютной подоплекой вселенской истины».
Этот переходный период ассимиляции характеризуется безоговорочным принятием учения Махаяны о мудро¬сти, при том, что философская систематизация школы Мадхьямиков оставалась чуждой китайскому сознанию.
В 365 г. в Сянъяне Дао-ань обосновал один из крупнейших буддийских монастырей в Китае. Одним из главных обычаев, введенных Дао-анем в практику монастырской жизни было использование знака Ши из китайской транскрипции Гаутамы (Шакья) в качестве фамильного знака для всех монахов, просуществовавшего и до наших дней. Другим вкладом Дао-аня было составление полного каталога китайских переводов индийских сутр (примерно 600 названий). Ему же принадлежат и реформы, проведенные в собственно церковной сфере. Во-первых, это установление особого культа будды грядущего – Майтрейи (Ми-лэфо), получившего в дальнейшем большую популярность в Китае. С прихо-дом Майтрейи многие поколения китайских буддистов связывали свои надежды на лучшее будущее и на всеобщее благоденствие. Не раз вожди китайских крестьянских движений объявляли себя или своих сыновей возродившимися Майтрейями, а культ Милэфо в Китае занимал центральное место в идеологии многих тайных обществ. С распространением буддизма культ Майтрейи занимает важное место в ламаизме, и является (в эзотерической форме) одной из основ мировоззрения семьи Рерихов.
После смерти Дао-аня слава наивысшего знатока и авторитета среди буд-дис¬тов перешла к Хуэй-юаню (334 - 417 гг.). Хуэй-юань, самый выдающийся ученик Дао-аня, принял монашество, но при этом по сути остался аристократом (сначала придерживался конфуцианства, затем увлекся даосизмом и в конце концов остановился на буддизме). Хуэй-юань был блестящим популяризатором буддизма. Благодаря его усилиям гора Лу на берегу реки Янцзы, окутанное легендами священное место, стала знаменитым центром раннебуддийского дви-жения в Китае. Учение Хуэй-юаня почти ничем не отличалось от учения его учителя, но в силу ряда обстоятельств он оказался мужественным защитником буддийской религии. Китаизация буддизма в его деятельности проявилась в установлении культа Будды Запада – Амитабхи, покровителя «Западного рая», «Чистой земли», чем было положено начало китайскому, а затем и японскому амидизму.
Страстный поклонник Будды Амитабхи, Хуэй-юань любил использовать в качестве вспомогательных средств для медитации картины и зрительные образы. Считается, что его последователи основали Общество Белого Лотоса.
Таким образом, Хуэй-юань традиционно считается основателем и первым патриархом школы Чистой Земли в Китае. Его последователи усиленно занимались медитацией, рассчитывая таким образом обрести отблеск сияния Амитабхи и потусторонней Чистой Земли во время видений и экстатических состояний. Кроме того, Хуэй-юань занимался медитацией, чтобы достичь единства с Абсолютом или ис-точником всего сущего - независимо от того, называть ли его природой, мировой душой или Буддой. «Без проникновения медитация не позволяет достичь полного успокоения, но проникновение без медитации не отражает всей глубины опыта». В медитационной практике Хуэй-юаня, когда он всматривался в пустотность всех вещей, переплетались буддийские и даосские элементы.
В даосизме глубина реальности обозначается понятием «изначальное ничто»: та же самая реальность постигается через праджню. Многие мистики китайского буддизма вслед за Хуэй-юанем придерживались практики произнесения имени Будды на каждой стадии их духовного становления, не усматривая при этом никакого противоречия между метафизическим погружением в абсолютную пустоту и предельно зримым, радостным видением рая Амитабхи.
Буддизм для низов (народный) быстро стал своего рода разновидностью китайского даосизма. Буддизм впитал местную обрядность, признала культ предков и другие народные культы, включив в свой пантеон, как святых древних китайских мудрецов, так и мифических героев. Буддийский монах бок о бок с даосским отправлял несложные обряды, принимал участие в ритуалах и праздниках, охранял буддийские храмы и кумирни, служил культу многочис-ленных будд и бодхисаттв, все больше превращавшихся в обычных богов и святых.
Кроме Майтрейи и Амитабхи, особой популярностью в Китае пользовалась бодхисаттва Авалокитешвара, знаменитая китайская Гуань-инь – богиня милосердия и добродетели, покровительница страждущих и несчастных. Примерно с VIII в., приобретя женское обличье (ранее в Китае, как и в Индии бодхисаттва Авалокитешвара считался мужчиной), Гуань-инь превратилась в богиню покровительницу женщин и детей, материнства, богиню-подательницу детей.
Зачислив в свой пантеон многочисленных будд, бодхисаттв и буддийских святых, простой народ в Китае принял в буддизме главное для себя – то, что было связано с облегчением страданий в этой жизни и спасением в жизни будущей.
Верхи же китайского общества, и прежде всего его интеллектуальная элита, черпали из буддизма значительно больше. Изучая сутры и занимаясь буддийской практикой, они стремились проникнуть в сущность буддизма, постичь его дух, очистить его основы, изрядно замутненные тысячами последователей со времен Будды. На основе синтеза идей и представлений, извлеченных из глубин буддизма, с традиционной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом и возникло в Китае одно из самых интересных и глубоких, интеллектуально и духовно насыщенных течений мировой религиозной мысли – чань-буддизм (яп. дзэн).