Отношения церкви и государства. История взаимодействия церкви и государства в россии

Что касается юридического статуса, который имеет та или иная Поместная , то правовой суверенитет на территории государства принадлежит государственной власти. Следовательно, она и определяет правовой статус Поместной Церкви, предоставляя ей полноту возможностей для нестесненного исполнения ею своей миссии или ограничивая эти возможности. Государственная власть тем самым перед лицом Вечной Правды выносит суд о себе самой и в конце концов предрекает свою судьбу, но Церковь не вправе отказывать государству, даже дискриминирующему ее, в повиновении. Выше требования лояльности стоит только данная Церкви Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах.

Взаимоотношения Церкви и государства развивались в контексте истории, в ходе которой государство возникло и видоизменялось. Развивая учение Христа о правильном отношении к государственной власти, апостол Павел писал: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. Итак отдавайте всякому должное: кому поґдать, поґдать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь» (). Апостолы учили христиан повиноваться властям независимо от их отношения к Церкви. В апостольский век Христова была гонима и местной иудейской властью, и государственной римской. Это не мешало мученикам и другим христианам тех времен молиться за гонителей и признавать их власть.

Государство как необходимый элемент жизни в испорченном грехом мире, где личность и общество нуждаются в ограждении от опасных проявлений греха, благословляется Богом. Анархия – отсутствие надлежащего устроения государства и общества, – а равно призывы к ней и попытка ее установления противоречат христианскому миропониманию (). не только предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от убеждений и вероисповедания ее носителей, но и молиться за нее, «дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» ().

Таким образом, не должна брать на себя функции, принадлежащие государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих принуждение или ограничение. В то же время Церковь может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право авторитетного решения этого вопроса остается за государством. Государство не должно вмешиваться в духовную жизнь Церкви, в ее вероучение, литургическую жизнь и духовническую практику, равно как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений, за исключением тех ее сторон, которые предполагают деятельность в качестве юридического лица, неизбежно вступающего в соответствующие отношения с государством, его законодательством и властными органами. Церковь вправе ожидать от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям.

Во избежание смешения церковных и государственных дел и для того, чтобы церковная власть не приобретала мирского, светского характера, каноны возбраняют клирикам брать на себя участие в делах государственного управления. 81-е Апостольское правило гласит: «Не подобает епископу, или пресвитеру вдаватися в народныя управления, но неупустительно быти при делах церковных». О том же говорится и в 6-м Апостольском правиле, а также в 10-м правиле Седьмого Вселенского Собора.

Святые каноны воспрещают священнослужителям обращаться к государственной власти без дозволения церковного начальства. Так, 2-е правило Сардикийского Собора гласит: «Аще который епископ, или пресвитер, или вообще кто-либо из клира без соизволения и грамот от епископа области, и наипаче от епископа митрополии, дерзнет пойти к царю: таковой да будет отрешен и лишен не токмо общения, но и достоинства, какое имел… Аще же необходимая нужда заставит кого идти к царю: таковой да творит сие с разсмотрением и с соизволением епископа митрополии и прочих тоя области епископов, и да напутствуется грамотами от них».

Модели взаимоотношений между Православной и государством формировались как на основе церковных представлений об идеале таких отношений, так и на основе исторической реальности.

В православной традиции сформировалось определенное представление об идеальной форме взаимоотношений между и государством. В то же время в истории этот идеал осуществлялся не часто, если вообще осуществлялся. Поскольку церковно-государственные взаимоотношения – явление двустороннее, то исторически указанная идеальная форма могла быть выработана лишь в государстве, признающем Православную Церковь величайшей народной святыней, иными словами, в государстве православном. Причем, если в государстве, где Православная Церковь имеет официальный статус, связанный с особыми привилегиями, существуют такие религиозные меньшинства, права которых вследствие этой привилегии ущемлены, то трудно говорить о том, что церковно-государственные отношения урегулированы идеальным образом. Поэтому, очевидно, лишь монорелигиозное, моноконфессиональное православное государство может без ущерба для справедливости и общего блага своих граждан строить отношения с Церковью идеальным образом.

В Византии были выработаны основные принципы церковно-государственных отношений, зафиксированные в канонах и государственных законах империи, отраженные в святоотеческих писаниях. В своей совокупности эти принципы получили название симфонии Церкви и государства. Суть симфонии составляют обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Епископ подчиняется государственной власти как подданный, а не потому, чтобы епископская власть его исходила от представителя государственной власти. Точно так же и представитель государственной власти повинуется епископу как член Церкви, ищущий в ней спасения, а не потому, чтобы власть его происходила от власти епископа. Государство при симфонических отношениях с ищет у нее моральной, духовной поддержки, ищет молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для благовествования и для духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства.

В 104-м (93-м) правиле Карфагенского Собора выражена мысль о том, что благочестивые носители государственной власти призваны быть защитниками Церкви: «Царскому человеколюбию предлежит попещися, чтобы Кафолическая , благочестною утробою их родившая, и крепостию веры воспитавшая, была ограждена их промышлением, дабы в благочестивыя их времена, дерзновенные человеки не возгосподствовали над безсильным народом, посредством некоего страха, когда не могут совратити оный посредством убеждения».

В 6-й новелле святого Юстиниана сформулирован принцип, лежащий в основе симфонии Церкви и государства: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем». Руководствуясь этой нормой, император Юстиниан в своих новеллах признавал за канонами силу государственных законов.

Классическая византийская формула взаимоотношений между государственной и церковной властью заключена в «Эпанагоге» (вторая половина IX в.): «Мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства». Ту же мысль находим и в актах Седьмого Вселенского Собора: «Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть посредством справедливых законов управляет земным».

Классическая византийская симфония в Византии не существовала в абсолютно чистой форме. На практике она подвергалась нарушениям и искажениям. Со стороны государственной власти не один раз Церковь оказывалась объектом цезарепапистских притязаний. Суть их заключалась в том, что глава государства, царь, претендовал на решающее слово в устроении церковных дел. Помимо греховного человеческого властолюбия у таких посягательств, всегда воспринимавшихся как незаконная узурпация, была еще и историческая причина. Христианские императоры Византии были прямыми преемниками языческих римских принцепсов, которые среди многих своих титулов имели и такой: pontifex maximus – верховный первосвященник. Эта традиция, в ослабленной форме, время от времени проявлялась и в действиях некоторых христианских императоров. Всего откровеннее и опаснее для Церкви цезарепапистская тенденция обнаруживалась в политике императоров-еретиков, в особенности в иконоборческую эпоху.

У русских государей, в отличие от византийских василевсов, не было наследия языческого Рима. Поэтому симфония церковной и государственной власти в русской древности осуществлялась в формах более правильных и церковных. Впрочем, отступления от нее также имели место, хотя в одних случаях носили индивидуальный характер (тираническое правление Иоанна Грозного), в других имели характер более мягкий и сдержанный, чем в Византии (например, в столкновении царя Алексея Михайловича с патриархом Никоном).

Взаимоотношения между государственной властью и Православной составляли стержень политической системы Российского государства. В допетровской России царская власть была ограничена не только традиционным, обычным правом, но и принципиальной независимостью от царя высшей церковной власти – освященного Собора и патриарха. Несколько попыток московских государей узурпировать власть над Церковью явились лишь посягательством на норму, на право, а нормой все-таки оставалась симфония, суть которой с лапидарной ясностью была сформулирована Большим Московским Собором 1666–1667 гг.: «Да будет признано заключение, что царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх – церковных, дабы таким образом сохранилась целой и непоколебимой во век стройность церковного учреждения».

Между тем на европейском Западе, в лоне Католической Церкви, в средневековье не без влияния творения блаженного Августина «О граде Божием» сложилась доктрина «двух мечей», согласно которой обе власти, церковная и государственная, одна непосредственно, а другая опосредованно, восходят к Римскому епископу. Светские государи в средневековом Риме считались вассалами папы; папы усваивали себе тогда право не только короновать императоров и королей, но и лишать их престолов. Развитию католической доктрины о светском принципате пап, об их абсолютной церковной и светской власти способствовало то обстоятельство, что первый средневековый император Запада Карл Великий, в отличие от византийских василевсов, не был прямым преемником римских императоров и императорскую корону получил от папы, который в его лице одному из многих «варварских» королей даровал титул императора Рима.

Притязания пап натолкнулись, естественно, на сопротивление светских государей – императоров, особенно Генриха IV, а также королей, мелких феодальных князей, вольных городов. Могучим средством пап в борьбе со светскими государями был интердикт – запрет совершать богослужения в той или иной стране до тех пор, пока подданные не свергнут своего отлученного папой монарха. Но в отстаивании своего приоритета папы и католические епископы прибегали и к материальным средствам, к применению вооруженной силы. В результате Католическая этатизировалась. Папы стали полновластными монархами над значительной частью Италии – папской областью, остатком которой является современный Ватикан; многие епископы, в особенности в феодально раздробленной Германии, были князьями, имевшими государственную юрисдикцию на своей территории, свои правительства и свои войска, которыми они предводительствовали в многочисленных войнах с другими епископами, с герцогами и маркграфами, с вольными городами и королями, с самими императорами.

Реформация не оставила почвы для сохранения государственной власти папы и католических епископов на территории реформированных стран. В ХVII–ХIХ вв. и в католических странах правовые условия изменились настолько, что на практике Католическая была устранена от государственной власти. Однако помимо государства Ватикан остатком средневековой доктрины «двух мечей» остается практика заключения Римской курией договоров в форме конкордатов с государствами, на территории которых находятся католические общины. Вследствие этого правовой статус католических общин регулируется в данных странах уже не одними внутренними законами государства, а и международным правом, к области коего относятся конкордаты.

В странах, где победила Реформация, а в ХVI–ХIХ вв. также и в некоторых католических странах в государственно-церковных взаимоотношениях установился принцип территориализма, суть которого заключается в полном государственном суверенитете на государственной территории, в том числе над находящимися на ней религиозными общинами. Девизом этой системы взаимоотношений стали слова «cujus est regio, illius est religio» (чья власть, того и религия). При последовательном своем осуществлении эта система подразумевает удаление, изгнание из государства приверженцев иного вероисповедания, чем носитель высшей государственной власти (в ходе Реформации и контрреформации изгнание и даже избиение иноверцев предпринимались не раз). Однако в жизни прочно утвердилась смягченная форма осуществления этого принципа – так называемая государственная церковность, когда религиозная община, к которой принадлежит государь, официально именуемый главой Церкви, и которая обыкновенно составляет большинство населения, пользуется преимуществом государственной Церкви, а права иных религиозных общин оказываются ограниченными, урезанными. Сочетание элементов этой системы церковно-государственных взаимоотношений с остатками традиционной, унаследованной от Византии симфонии, составило своеобразие правового статуса Православной Церкви в России синодальной эпохи. Властной рукой Петра была отодвинута с авансцены национальной жизни. И сам он, и его преемники смотрели на Церковь не столько как на высочайшую святыню народа, воплощающую в себе весь смысл его существования, как это было на Руси искони, со времен ее Крещения, сколько как на одну из опор государства, причем – и это было худшей чертой послепетровской системы церковно-государственных отношений – саму нуждавшуюся в опеке и надзоре со стороны правительства. Для этого и был сломан старый строй церковного управления, органично сочетавший в себе соборное начало и первосвятительское возглавление, а на его месте была учреждена синодальная система с обер-прокурорским контролем.

От византийской симфонии сделан был шаг в сторону системы государственной церковности протестантских немецких княжеств эпохи абсолютизма. Хотя унаследованная от Византии симфония Церкви и царства оставалась и после Петра высшим идеалом, но в своей юридической реализации и политической практике этот идеал подвергся радикальной деформации. До Петра I служение Богу и Церкви сознавалось и носителями государственной власти, и всем русским народом как высший смысл и высшая цель самого существования государства, как конечное основание для всякого государственного деяния. После Петра правительство России ставило перед собой вполне секулярные, вполне автономные от религиозной санкции цели, а привилегированный статус Православной Церкви, ее «господствующее» в сравнении с другими религиозными общинами положение находило себе оправдание уже только в том, что Православие, согласно Основным законам Российской империи, являлось вероисповеданием государя и большинства его подданных. В российское законодательство вошло положение о главенстве императора в Церкви. Восходит оно к «Акту императора Павла о престолонаследии». В «Акте…» говорится о невозможности восшествия на Российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви. Соответствующее место включает в себя и усвоение российскому государю статуса главы Церкви: «Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и престол, и отрещись вместе с наследником от другой веры и престола, если таковой престол связан с законом (подразумевается вероисповедание, в данном случае не православное. – В.Ц.), для того что государи Российские суть главою Церкви, а если отрицания от веры не будет, то наследовать тому лицу, которое ближе по порядку». Это положение о невозможности занимать Российский престол особе, не принадлежащей к Православной Церкви, повторяет соответствующее место из завещания императрицы Екатерины I, составленного в 1727 г.: «Никто никогда Российским престолом владеть не может, который не греческого закона».

Содержание положения «Акта…» относительно вероисповедания государя отразилось в 42-й статье «Основных законов», помещенных в «Своде законов Российской империи», первое издание которого вышло в 1832 г.: «Император яко христианский государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния» (положение заимствовано из «Духовного регламента»). А в примечании к этой статье сказано: «В сем смысле император в Акте о наследии престола 1797 г. апр. 5 именуется главою Церкви». Таким образом, вносится известное ограничение в формулу относительно главенства государя в Церкви. Формула императора Павла лишается силы прямого закона, становясь только толкованием одной из статей «Основных законов».

Для православного канонического правосознания допустима лишь такая интерпретация положения о главенстве императора в Церкви, которая подразумевает возглавление и представление императором сословия мирян, но не епископата. В таком смысле и интерпретировалось соответствующее положение в канонической и юридической литературе XIX в. большинством авторов. Так, А.Д. Градовский в своем толковании 42-й статьи «Основных законов» писал: «Права самодержавной власти касаются предметов церковного управления, а не самого содержания положительного вероисповедания, догматической и обрядовой стороны… Таким образом, компетенция верховной власти ограничивается теми делами, которые вообще могут быть предметом церковной администрации, т.е. не предполагают актов, по существу своему принадлежащих органам Вселенской Церкви, Вселенским Соборам» . Некоторые авторы, однако, настаивали на том, что, хотя император и не может издавать законов о вере, устанавливать догматов, ему, однако, принадлежит в Церкви полнота власти, в том числе и законодательной. Так, Н.С. Суворов писал: «Император законодательствует в Церкви, поскольку она есть юридический порядок, основанный на традиционном Православии, не изменяя этого традиционного Православия и не внося в него новых догматов, но регулируя церковную жизнь в духе этого Православия» . По интерпретации П.Е. Казанского, «Император – не посторонняя Православной Церкви государственная власть, но именно глава Церкви… По наиболее распространеннному воззрению, государь император наследует в этом отношении власть византийских императоров».

Очевидно, что в поликонфессиональных государствах система государственной церковности, но крайней мере в ее традиционных формах, не может быть органичной, поскольку предполагает зависимость прав граждан от их вероисповедания. В Соединенных Штатах Америки, которые с самого начала своей истории представляли собой многоконфессиональное государство, утвердился принцип радикального отделения Церкви от государства, предполагающий их обоюдное невмешательство в дела друг друга, свободу и независимость религиозных общин, нейтральный по отношению ко всем конфессиям характер государства. Впрочем, абсолютный нейтралитет едва ли вообще достижим. Всякому государству приходится считаться с реальным религиозным составом своего населения. Ни одна христианская деноминация в отдельности не составляет большинства в Соединенных Штатах, однако решительное большинство жителей США составляют все-таки именно христиане. Отсюда – присяга президента на Библии , официальный выходной день в воскресенье и так далее.

У принципа отделения Церкви от государства есть, однако, и иная генеалогия. На европейском континенте он явился результатом антиклерикальной, или прямо антицерковной борьбы, хорошо известной из истории французских революций. Когда отделяется от государства не ввиду поликонфессиональности населения страны, а потому, что государство связывает себя с той или иной антихристианской либо вообще антирелигиозной идеологией, уже нет возможности говорить о нейтралитете такого государства, о его чисто светском характере. Для Церкви это обыкновенно влечет за собой стеснения, ограничения в правах, дискриминацию или прямые гонения.

История ХХ в. явила в разных странах мира много роковых примеров антицерковной политики правительств, самые острые – в нашей стране, где события 1917 г. внесли радикальные перемены в церковно-государственные отношения. Декретом от 20 января 1918 г. Православная была отделена от государства, но при этом не получила прав частного религиозного общества. Между тем после Октябрьского переворота над легальным существованием Православной Церкви в России нависла прямая угроза. Большевистская программа в области церковно-государственных взаимоотношений в основных чертах была реализована уже в январе 1918 г.

«Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» не только обозначал формальный, юридический разрыв многовекового союза между и государством, разрыв, предрешенный уже Февральской революцией; он легализовал гонения на Церковь. Православная Церковь была отделена от государства, но при этом не получила прав частного религиозного общества. Принципиальное отличие советского законодательства «о культах» от правового режима отделения Церкви в таких государствах, как США или Франция, заключалось в последних параграфах декрета, положения которых неизменно воспроизводились в более поздних актах: «Никакие церкви и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церквей и религиозных обществ объявляются народным достоянием». Храмы Божии, святые иконы, священные сосуды отнимались у Церкви. Церковь лишалась всякой собственности. Правда, по декрету, Церковь могла продолжать пользоваться и храмами, и богослужебной утварью, но лишь «по особым постановлениям местной или центральной государственной власти». Декрет запрещал религиозное воспитание и образование детей в школе. «Преподавание религиозных вероучений, – говорится в нем, – во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается». Этот декрет явился юридической подготовкой к изъятию церковных ценностей, к закрытию монастырей и духовных школ, к кощунственным осквернениям святых мощей угодников Божиих, к противоправным судам и расправам над священнослужителями и благочестивыми мирянами.

Русская Православная на Соборе 1917–1918 гг. не признала законности декрета, как не признавала она до заявлений патриарха 1923 г. законности советской власти вообще. Свой взгляд на правомерные отношения Церкви она выразила в «Определении о правовом положении Православной Российской Церкви», принятом 2 декабря 1917 г. Своеобразие этого документа заключается в том, что, с одной стороны, он не воспроизводит схему церковно-государственных отношений, существовавшую в Российской империи, а с другой – вполне игнорирует и складывавшуюся на исходе 1917 г. реальную политическую и законодательную ситуацию. Уже Временное правительство рядом актов – ликвидацией церковно-приходских школ, провозглашением Закона Божия факультативным предметом – сделало решительный шаг в сторону неконфессионального государства. Атеистическая и прямо богоборческая программа большевиков, захвативших власть в октябре 1917 г., была хорошо известна и раньше, а теперь начала проводиться в жизнь.

Поместный Собор, таким образом, решал вопрос об отношениях между и государством, отвлекаясь от сложившейся ситуации, решал его принципиально, иными словами, предлагал идеальную норму таких взаимоотношений. В «Декларации», которая предваряла «Определение», требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, «чтобы солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь, по внутреннему закону своего бытия, – говорится далее в тексте «Декларации», – не может отказаться от признания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами».

Основные положения «Определения», принятого Собором, гласили:

«1. Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство. 2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней духовной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководствуясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления […] 4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковною властью […] 7. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными […] 9. Православный календарь признается государственным календарем. 10. Двунадесятые праздники, воскресные и особо чтимые Православною дни признаются в государстве неприсутственными днями […] 12. Добровольный выход из Православия допускается не ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак. Прежде этого возраста дети могут оставить Православие только по желанию родителей, и притом лишь в случае оставления Православия самими родителями; от детей, достигших 9-летнего возраста, требуется их согласие […] 14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака […] 18. Учреждаемые Православной Церковью низшие, средние и высшие школы, как специально-богословские, так и общеобразовательные, пользуются в государстве всеми правами правительственных учебных заведений на общем основании. 19. Во всех светских государственных и частных школах воспитание православных детей должно соответствовать духу Православной Церкви; преподавание Закона Божия для православных учащихся обязательно как в низших, так и в высших учебных заведениях, содержание законоучительских должностей в государственных школах принимается за счет казны. 20. Удовлетворение религиозных нужд членов Православной Церкви, состоящих в армии и флоте, должно быть обеспечено заботой государства; каждая воинская часть должна иметь православное духовенство…».

Советское государство совершенно игнорировало позицию Поместного Собора в своем законодательстве. В Конституцию РСФСР 1918 г. и последующие советские конституции неизменно входили фундаментальные положения декрета 1918 г., устанавливавшие драконовский режим для Православной Церкви и иных религиозных общин в России и Советском Союзе. Впрочем, в одном отношении Конституция 1918 г. отличалась в лучшую сторону от «сталинской» Конституции и позднейших советских конституций – в 1918 г. большевики еще не запрещали «религиозную пропаганду».

8 апреля 1929 г. президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», по которому религиозным общинам дозволялось лишь «отправление культов» в стенах «молитвенных домов», просветительская и благотворительная деятельность категорически воспрещалась. Духовенство устранялось от участия в хозяйственных и финансовых делах так называемых двадцаток. Частное обучение религии, дозволенное декретом 1918 г. «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», теперь могло существовать лишь как право родителей обучать своих детей.

Частичная нормализация церковно-государственных отношений в 1943 г. почти не отразилась в законодательных актах, которым в ту пору важного значения не придавали. получила относительно сносные условия для своего существования через административные распоряжения властей. В 1945 г. Совнарком СССР принял секретное постановление, которым предоставил исполнительным органам религиозных организаций «права ограниченного юридического лица». Они касались «приобретения транспортных средств, аренды, строительства и покупки в собственность строений для своих нужд, производства церковной утвари, предметов религиозного культа и продажи их обществам верующих». Зловещее постановление 1929 г. в послевоенные годы практически игнорировалось, хотя не было отменено.

О нем вспомнили в разгар хрущевских гонений на Церковь. 31 марта 1961 г. в Совет по делам Русской Православной Церкви были приглашены Святейший Патриарх и находящиеся в Москве постоянные члены Синода. Председатель Совета предложил архипастырям провести коренную реформу приходского управления: «Надо пересмотреть отдельные пункты «Положения об управлении Русской Православной », чтобы во главе общины был исполнительный орган, а не настоятель церкви». Юридическим аргументом, который использовал представитель государственной власти, было требование привести «Положение об управлении Русской Православной Церковью» в строгое соответствие с постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 1929 г. «О религиозных объединениях», по которому священнослужители как лица, лишенные избирательного права, устранялись от участия в хозяйственных делах религиозных общин, хотя это постановление находилось в грубом противоречии с Конституцией СССР 1936 г., предоставившей всем гражданам одинаковые права. 18 июля 1961 г., в день памяти преподобного Сергия Радонежского, в Троице-Сергиевой Лавре состоялся Архиерейский Собор, который вынужден был внести радикальные изменения в 4-ю часть «Положения об управлении Русской Православной Церковью», продиктованные советом и негативно сказавшиеся на приходской жизни.

После отставки Хрущева прямые гонения на остановились, но ее правовой статус оставался прежним. Закрыт был путь и к пересмотру решений Архиерейского Собора 1961 г. В 70-х гг. церковная жизнь оставалась относительно стабильной и протекала без потрясений, подобных тем, какие выпали на долю Церкви десятилетие назад, в годы хрущевских гонений. Государственная политика по отношению к Церкви оставалась в основных своих чертах неизменной, какой она сложилась после отставки Хрущева: жесткий, тотальный контроль за всеми проявлениями церковной жизни, противодействие попыткам расширить сферу дозволенного для Церкви, но без массовых репрессий против духовенства или верующих мирян, без массового закрытия церквей и без шумных пропагандистских атеистических кампаний.

Ничего нового, касающегося статуса религиозных общин, не внесла в советское законодательство и принятая в 1977 г. очередная Конституция СССР, 52-я статья которой гласила: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви». Неравноправие граждан СССР в зависимости от их отношения к очевидным образом вытекало из этой статьи Конституции, несмотря на декларируемый в иных местах этого документа принцип равенства всех граждан СССР независимо от национальности, расы, пола, отношения к религии. Граждане с атеистическими убеждениями, согласно Конституции, могли свободно пропагандировать их, а верующим предоставлялось лишь право «отправлять религиозные культы». Столь откровенное неравноправие граждан разных категорий сообщало Советскому Союзу черты сословного государства.

Значительные перемены в правовом статусе Русской Православной Церкви и других религиозных объединений произошли на исходе существования Советского Союза. 1 октября 1990 г. был принят закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях», утвердивший за отдельными приходами, церковными учреждениями, в том числе и Патриархией, права юридического лица. У Церкви появилось право иметь в собственности недвижимость, защищать свои интересы в судебном порядке, религиозные организации могли теперь участвовать в общественной жизни и пользоваться средствами массовой информации. Исключительно важное положение нового закона содержалось в статье 6, которая, хотя и подтверждала принцип отделения школы от Церкви, тем не менее открывала юридическую возможность для религиозного обучения детей. «Религиозные организации, имеющие зарегистрированные в установленном порядке уставы (положения), вправе в соответствии со своими установлениями создавать для религиозного образования детей и взрослых учебные заведения и группы, а также проводить обучение в иных формах, используя для этого принадлежащие или предоставляемые им в пользование помещения». Закон запрещал командованию воинских частей препятствовать участию военнослужащих в богослужениях в свободное время; он дозволял совершение «религиозных обрядов» в больницах, госпиталях, домах для престарелых, в тюрьмах и лагерях, причем администрации этих учреждений предписывалось оказывать содействие в приглашении священнослужителей. Новый закон сохранял прежний Совет, но менял его функции, лишал его властных полномочий по отношению к религиозным организациям: «Государственный орган СССР по делам религий является информационным, консультативным и экспертным центром».

Новый закон был более благоприятным для Церкви, чем действовавшее до тех пор постановление ВЦИК 1929 г., но действовал он недолго – всего 15 месяцев, ровно столько, сколько оставалось существовать СССР.

Спустя месяц после издания союзного закона был принят российский закон «О свободе вероисповеданий». Он не предусматривал уже правительственного учреждения, подобного Совету по делам религий; вместо него в Верховном Совете была образована Комиссия по свободе совести и вероисповеданиям. Положение об отделении школы от Церкви формулировалось в российском законе в более деликатной форме: «Государственная система образования и воспитания носит светский характер и не преследует цели формирования того или иного отношения к религии». При этом, однако, преподавание вероучения на факультативной основе допускалось в любых дошкольных и учебных заведениях и организациях. Преподавание же «религиозно-познавательных, религиоведческих и религиозно-философских дисциплин» могло входить в учебную программу государственных учебных заведений.

В 1997 г. был издан новый, ныне действующий закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», вызвавший острую дискуссию в печати и поддержанный Священноначалием Русской Православной Церкви, православным духовенством и церковным народом.

Помимо режима отделения Церкви от государства, существует также форма церковно-государственных взаимоотношений, которая носит промежуточный характер между радикальным отделением Церкви от государства, когда Церковь имеет статус частной корпорации, и государственной церковностью. Речь идет о статусе Церкви как корпорации публичного права. В этом случае Церковь может иметь ряд привилегий и обязанностей, делегированных ей государством, не являясь государственной в собственном смысле слова. Так, в ФРГ Католическая, Евангелическая и некоторые другие Церкви имеют статус корпораций публичного права, в то время как другие религиозные общины от государства полностью отделены и рассматриваются как частные корпорации. Законодательный опыт Германии в области установления правового статуса религиозных общин может быть поучителен и для российского законодателя, тем более что особое значение Православной Церкви для России подчеркнуто в преамбуле к ныне действующему закону «О свободе совести и о религиозных объединениях». Очевидно, что соответствующее положение, содержащееся в преамбуле, не должно оставаться только декларацией, оно должно влиять на законодательство и отражаться как в конкретных правовых нормах, так и в реальной политике государства.

В современном мире, где достижение свободы совести ста­ло непременным условием на пути создания демократичес­кого, гражданского общества, а вопросы религии и церкви тесно связаны с мироощущением человека, рассмотрение вза­имоотношений между церковью и государством, определение функций и роли религии в обществе становится особо акту­альным. В сегодняшней России церковь представляет собой не только религиозное, но и мировоззренческое, социо-куль­турное явление. Несмотря на то, что существуют различные концепции понимания перспектив развития религии, ее сущ­ности в жизни человека, все исследователи сходятся в одном - церковь как социальный институт, как тип религиозной организации является неотъемлемым элементом гражданско­го общества. Религия и церковь существуют в обществе в качестве специфического феномена, как одно из проявлений жизни социального организма.

Как соотносятся между собой церковь, государство и гражданское общество? Несмотря на то, что религиозные институты играют столь важную роль в общественной жиз­ни, а также являются одной из составляющих любого обще­ства, они не тождественны гражданскому обществу. Государ­ству, особенно тоталитарному, свойственно незаслуженно присваивать себе прерогативы духовного мира в ущерб церк­ви. Гражданскому обществу, которое на первое место вы­двигает социальную и духовную свободу своих институтов, свойственно слишком настойчиво отстаивать свою автономию, недооценивая меру своей духовной ответственности. Религи­озным же институтам свойственно излишне прямолинейно отождествлять себя с миром духовных и моральных ценнос­тей, забывая о своих земных задачах. Каждый из этих трех элементов - государство, гражданское общество и церковь - выполняют только им присущие функции, однако данные формы человеческой самоорганизации неразрывно связаны между собой. [Гражданское общество: Мировой опыт и проблемы России. М., 1998. С. 158]. Привычная дихотомическая схема "церковь - государство" уже кажется устаревшей. Речь идет о трихото­мии "религиозные институты - государство - гражданское общество". [Становление гражданского общества в России: (Правовой ас­пект) / Под ред. О. И. Цыбулевской. Саратов, 2000. С. 27].

С начала 1990-х гг. религия стала влиятельным факто­ром общественной жизни и государственной политики. Пос­ле принятия ряда новых законов, касающихся свободы со­вести, в России начался бурный рост активности многих кон­фессий. Первым законодательным актом в этой области стал Закон СССР 1990 г. "О свободе совести и религиозных орга­низациях". 25 октября 1990 г. в РСФСР был принят Закон "О свободе вероисповеданий". Российская Конституция 1993 г. провозгласила принцип свободы вероисповедания. Согласно ст. 28. Конституции РФ каждому гражданину гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Законодатели пытались устранить все ранее существовавшие отступления от демо­кратических принципов, создать условия для беспрепятствен­ного осуществления свободы совести.

Статья 14 Конституции РФ 1993 г. провозглашает Рос­сию светским государством и закрепляет отделение религи­озных объединений от государства. Но не является ли дан­ное положение абстракцией и действительно ли государство не вмешивается в сферу религии, а церковь - в политичес­кую жизнь? Не противоречит ли ст. 14 Конституции РФ, декларирующей равенство всех религий перед законом и не­возможность существования в России государственной или обязательной религии, Федеральный закон "О свободе сове­сти и религиозных объединениях"?

В настоящее время правовое положение церкви в Россий­ской Федерации регулируется Федеральным законом "О свободе совести и религиозных объединениях", принятым Госу­дарственной Думой 19 сентября 1997 г. [СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465]. Реализация закона на практике доказала, что действующий закон не оправдал возлагавшихся на него надежд. В период обсуждения дву­смысленность ряда его принципиальных статей вызвала ост­рую дискуссию в печати. Принятый в первом чтении текст закона (от 23 июня 1997г.) подвергся критике не только со стороны видных политических деятелей России, но и, например, со стороны Папы Римского Иоанна Павла II и Прези­дента США Б.Клинтона. После многочисленных протестов религиозных меньшинств и правозащитной общественности Президент России Б. Н. Ельцин наложил вето на принятый депутатами Государственной Думы вариант закона и предложил представителям крупнейших религиозных конфессий подготовить новый проект закона.

К сожалению, авторы закона слишком поспешно предста­вили его недоработанный вариант с многочисленными про­ белами и противоречиями на повторное рассмотрение Думы. Новый вариант закона устранил некоторые недостатки ста­рого, однако, по определению депутатов фракции “Яблоко” выступивших в Думе против данного проекта, сохранил пря­мую дискриминацию граждан по религиозному признаку. Тем не менее 19 сентября 1997г. Государственная Дума при­няла новый текст Закона "О свободе совести и религиозных объединениях" большинством голосов, 24 сентября закон был
одобрен Советом Федерации и 26 сентября подписан Президентом.

Несмотря на всю остроту борьбы, которая сопровождала принятие закона, он не способствовал нормализации религи­озной обстановки. И сегодня, как весьма справедливо отме­чают многие аналитики, окончательный текст закона толь­ко усложнил Межконфессиональные отношения и привел к нарушению прав человека в нашей стране. [Красиков А. Свобода совести в России // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1998. № 4 (25); 1999. № 1 (26)]

Однако закон имеет целый ряд положительных сторон. Одной из основных норм закона стало подтверждение права каждого человека "на свободу совести и свободу вероиспове­дания, а также на равенство перед законом, независимо от отношения к религии и убеждений". Признавая особую роль православия в России, закон отдает дань уважения другим христианским конфессиям, а также исламу, буддизму, иуда­изму и иным религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России.

Статья 2 закона подчеркивает, что "установление преиму­ществ, ограничений или иных форм дискриминации в зави­симости от отношения к религии не допускается", а "ничто в законодательстве о свободе совести... не должно истолко­вываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией Российской Федерации или вытекающих из международных договоров Российской Фе­дерации". Тем не менее уже несколько лет не прекращают­ся споры вокруг некоторых положений закона.

В чем основные недостатки Федерального закона "О сво­боде совести и религиозных объединениях"? В данном зако­не, как и ранее в царской России, устанавливается иерар­хия конфессий, ущемляющая традиционные религии (кроме православия), исторически существовавшие на территории страны, а в качестве главной религии признается правосла­вие. Хотя ст. 4 закона прямо провозглашает, что "Россий­ская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной".

Однако закон в перечне основных конфессий России во­обще не упоминает, например, о существовании в стране протестантизма и католицизма. К сожалению, законодатели не разобрались в понятиях "христианство" и "православие": так, в преамбуле, подчеркивая особую роль православия и, таким образом, возводя православие в ранг государственной религии, они поставили его даже выше христианства, хотя православие, как известно, является частью христианской религии. [Религия: История и современность / Под ред. Ш. М. Мунчаева. М., 1998. С. 235]

Уже в преамбуле к закону подчеркнуто особое значение православной церкви для России. С одной стороны, особая роль православия в истории Российского государства и его духовной культуры несомненна. Как справедливо считают представители Русской Православной Церкви, положение, содержащееся в преамбуле, не должно оставаться только дек­ларацией, оно должно влиять на законодательство и отра­жаться как в конкретных правовых нормах, так и в реаль­ной политике государства.

С другой стороны, в современном гражданском обществе подобный закон должен прежде всего защищать права и ре­лигиозные свободы каждого человека, способствовать возрож­дению и объединению всех религиозных объединений в Рос­сии.

Закон ущемляет право на свободу совести многих верую­щих, прежде всего неправославного исповедания. Во многих регионах страны уже вступили в силу законы, запрещающие деятельность не православных миссионеров. В период острой дискуссии, развернувшейся вокруг закона, законодатели ут­верждали, что право человека и гражданина на свободу со­вести, и свободу вероисповедания закон ограничивает лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты основ кон­ституционного строя, нравственности, здоровья,; прав и закон­ных интересов человека и гражданина, обеспечения оборо­ны страны и безопасности государства (ст. 3 п. 2). Однако в правовом государстве, закон не должен способствовать росту религиозного подполья, расширению базы зарубежных и оте­чественных религиозных организаций, не желающих действо­вать в рамках российского законодательства.

Основное отличие Федерального закона от законодатель­ства о церкви зарубежных стран состоит в том, что данный закон закрепил превентивные полномочия правоохранитель­ных органов, тогда как зарубежное законодательство исклю­чает любые формы воздействия исполнительной власти на конфессиональные объединения.[Агапов А. Б. Церковь и исполнительная власть // Государство и право. 1998. N» 4. С. 19-25]

Не случайно экспертное заключение экспертов Палаты по правам человека Политического консультативного совета при Президенте РФ указывает на то, что особенно, неправослав­ные христиане (протестанты, католики) и мусульмане огра­ничены в своих правах в соответствии с данным законом. Практически полное игнорирование иных вероисповеданий и конфессий в основном нормативном правовом акте о сво­боде совести - Федеральном законе "О свободе совести и религиозных объединениях" свидетельствует о том, что его авторы руководствовались собственными религиозными пред­почтениями и политической конъюнктурой и не стремились создать закон, в полной мере гарантировавший всем право реализовать свободу совести.

Эксперты Палаты пришли к выводу, что отдельные ста­тьи закона (ст. 6, ст. 9 п. 1, ст. 11 п. 5, ст. 27 п. 3) проти­воречат Всеобщей декларации прав человека, Международному пакту о гражданских и политических правах, Декла­рации ООН о ликвидации всех форм нетерпимости и диск­риминации на основе религий и убеждений, - Итоговому до­кументу Венской встречи 1989 г. СБОЕ, Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека, Конституции РФ.

Согласно закону все религиозные объединения делятся на две группы: религиозные организации, обладающие всеми правами (ст. 8), и религиозные группы, права которых су­щественно ограничены (ст. 7). Стать организацией группа может только в том случае, если сможет предоставить справ­ку от местных властей о существовании в данной местности не менее 15 лет (ст. 9), Опасность, исходящая, по мнению Русской Православной Церкви, со стороны иностранных религиозных групп, была одной из причин того, что в закон было включено данное ограничение на деятельность неправославных религиозных организаций, активно поддержанное православной церковью.

К наиболее спорным положениям закона относятся, на­пример, п. 5 ст. 11, согласно которому для государственной регистрации местной религиозной организации учредителям необходимо представить в соответствующий орган юстиции документ, подтверждающий существование религиозной груп­пы на данной территории на протяжении не менее 15 лет, выданный органом местного самоуправления, или подтверж­дающий ее вхождение в централизованную религиозную орга­низацию, выданный ее руководящим центром.

Таким образом, закон обязывает верующих представить документ, подтверждающий существование в организованной форме их объединения в течение 15 лет, но не устанавлива­ет порядка его выдачи государственными органами, что на практике может привести не только к произволу местной исполнительной власти, но и к поражению в правах всех религиозных объединений, не имеющих в настоящее время централизованных структур, зарегистрированных более 15 лет назад.

Кроме того, закон распространяет испытательный срок не на новые религии, а на организованные формы совместного исповедания веры последователей любых религий. Тем самым вводится ущемление прав верующих на образование новых общин уже известного вероисповедания, так как на них так­же распространяется 15-летний срок. Преимущества, устанав­ливаемые для централизованных религиозных организаций, влекут за собой дискриминацию государством тех граждан, которые хотели бы свободно выйти из централизованной орга­низации и образовать новую, не меняя своей религии и убеж­дений.

Определенные сомнения у аналитиков вызывает и п. 3 ст. 27, согласно которому религиозные организации, не име­ющие документа, подтверждающего их существование на со­ответствующей территории на протяжении не менее 15 лет, пользуются правами юридического лица при условии их ежегодной, перерегистрации до наступления указанного 15-лет­него срока.

Иными словами, все религиозные организации и входя­щие в них граждане, которые не могут документально до­казать свое существование в течение последних 15 лет, до истечения 15-летнего срока фактически теряют свое равен­ство перед законом по сравнению с другими гражданами. Все граждане - последователи религиозных организаций, не мо­гущих документально доказать свое существование в течение 15 лет, лишаются гарантированного Конституцией РФ (ст. 59) и международными обязательствами России права на альтер­нативную гражданскую службу.

Из ст. 27 фактически вытекает, что религиозные органи­зации, не сумевшие представить документ, подтверждающий их существование не менее 15 лет, не вправе преподавать религию в государственных школах и создавать собственные образовательные учреждения; проводить обряды в тюрьмах, больницах, домах престарелых, интернатах, детдомах; про­изводить, приобретать, экспортировать, импортировать и рас­пространять религиозную литературу, печатные, аудио- и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения и учреждать необходимые для этого предприятия; учреждать средства массовой информации; приглашать; иностранных граждан и создавать при себе представительства иностранных религиозных организаций. Таким образом, в самом законе вводится понятие неравенства религиозных объединений пе­ред законом, а все религиозные организации фактически делятся на два вида: пораженные в правах и не пораженные в правах.

Еще одним положением закона, наиболее часто подвер­гающимся критике, является отсутствие в законе указаний на свободу атеистических убеждений. Пожалуй, сегодня, когда государственные органы и отдельные политики активно сотрудничают с религиозными организациями, понятие ате­изма во многом потеряло свою актуальность. Вместе с тем атеистическая идеология - это одна из граней свободы со­вести, а граждане, придерживающиеся атеистических взгля­дов, должны иметь право на уважение и защиту своих прав.

Очевидно, что сегодня взаимоотношения между церковью и государством развиваются и еще находятся в стадии ста­новления. Не случайно, текст Федерального закона "О сво­боде совести и религиозных объединениях", утвердивший авторитет православия и ограничивший распространение дру­гих вероучений, явился плодом нелегкого компромисса за­конодателей и религиозных организаций, общественности и правозащитников. Учитывая то, что реализация закона на практике уже вскрыла его недостатки, а отдельные нормы, ставшие предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, и по сей день вызывают многочисленные споры, представля­ется разумным внести в него определенные изменения.

Закон "О свободе совести и религиозных объединениях" должен содержать нормы прямого действия при регулировании всех важнейших общественных отношений в религиоз­ной сфере и исключать возможность их неоднозначного тол­кования. Принципы свободы совести, провозглашенные: за­конодательно, должны воплощаться в реальности и соответ­ствовать конституционным и международным нормам. Огра­ничения в деятельности религиозных организаций, которые существовали в тоталитарном советском государстве, не дол­жны повторяться в современном обществе.

К сожалению, как со стороны государственных органов, так и со стороны церкви отсутствует активное стремление внести поправки в действующий закон, скорректировав тем самым и государственно-церковные отношения. Назрела, на­конец, необходимость создать научно обоснованную, базирующуюся на законодательной основе концепцию отношений государства и церкви. Следует привести и региональное за­конодательство о свободе совести в соответствие с Конститу­цией РФ и Федеральным законом "О свободе совести и ре­лигиозных объединениях".

Отделение церкви от государства должно; предусматривать не только нейтралитет государства в вопросах веры, но и невмешательство государства, его органов и должностных лиц во внутрицерковную деятельность и в отношение граждан к религии. В свою очередь, церковь не должна вмешиваться в дела государства, выполнять какие-либо государственные функции и получать от государства материальную поддерж­ку [Конституционное право России / Под ред. Е.И. Козлова, О.Е. Кутафинова. М., 1998. С. 149] . Понимание свободы религии как необходимого элемен­та свободы совести подразумевает существование демократи­ческих прав и свобод, дающих право каждому человеку вы­бирать и исповедовать любую религию.

9. Свобода мысли и слова. Мысль - неотъемлемое свойство каждого человека. В этом отношении законодательного закрепления свободы мысли не требуется. Человека можно заставить говорить не то, о чем он думает, но заставить человека думать или не думать по желанию невозможно. По-другому обстоит дело со свободой слова. Судьба у свободы слова и демократии общая: одно не может существовать без другого. Признание свободы слова требует и признания ее ограничения. Конституция гарантирует свободу слова, но и сразу же закрепляет невозможность пропаганды или агитации, возбуждающие разного рода вражду и ненависть. Многообразие проявления свободы слова дает основание отнести ее в равной степени и к личным и к политическим правам. Так и произошло и со статьей 29 Конституции РФ, которая гласит, что:

1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

2. Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.

б) политические права и свободы:

Данные права могут быть реализованы как индивидуально, так и совместно с другими людьми. Отличительной чертой политических прав от личных является то, что многие из первых принадлежат исключительно только гражданам РФ. Основные политические права начинают действовать непосредственно с момента достижения гражданином Российской Федерации совершеннолетия. Это прямо выражено в ст.60 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что:

Гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет.

Именно с достижения 18-летия гражданина устанавливается полная дееспособность гражданина. Дееспособность - юридическая возможность своими действиями создавать или изменять права и обязанности. В этом и есть отличие от правоспособности, которая присуща человеку с рождения и является неотъемлемой частью правового статуса человека. Достигнув совершеннолетия, гражданин Российской Федерации осуществляет права во всех областях политической, экономической и личной жизни и несет ответственность за результаты своих действий.

1. Свобода печати и информации. Данный вопрос свободы печати и информации является, бесспорно, главным в проблеме демократии. Поскольку без последнего невозможно ни гражданское общество, ни правовое государство. Первооснова этой свободы зафиксирована в статье 29, ч.4 Конституции. Особое значение принадлежит в рассматриваемом вопросе средствам массовой информации (СМИ). В частности это закреплено в Законе о средствах массовой информации от 27 декабря 1991 г. Однако, государство вправе налагать на СМИ некоторые обязанности, такие как освещение деятельности государственных органов. Единственным правительственным институтом, противостоящем злоупотреблениям СМИ является Судебная палата по информационным спорам при Президенте Российской Федерации.

2. Право на объединение. Право на объединение - одно из самых всеобъемлющих политических прав граждан, затрагивающее основные аспекты политической жизни граждан. Его цель состоит в том, чтобы обеспечить возможность участия каждого в политической и общественной жизни, а так же юридически установить создание разного рода общественных объединений.

Конституция Российской Федерации, Закон "Об общественных объединениях" и КЗоТ Российской Федерации закрепляют за гражданам право на общественные объединения, общественные движения, партии, профсоюзы, предпринимательские объединения, общества и ассоциации.

Ст.30 Конституции Российской Федерации применяет формулировку "каждый гражданин Российской Федерации имеет право на объединение..." - это значит, что каждый человек, законно находящийся на территории Российской Федерации и обладающий всеми ее правами и обязанностями имеет право создавать общественные объединения и организации для реализации своих общественных, социальных и политических интересов. Право на объединения имеют как российские граждане, так и лица без гражданства, исключением являются политические партии, права на создание и участие, в которых имеют только граждане Российской Федерации. Принятие или вступление гражданина в общественную организацию осуществляется на добровольных началах в соответствиями с условиями, записанными в ее уставе. Ни кто не может быть принужден к вступлению в какие-либо общественные организации, а так же пребывания в них. Право на общественные объединения предоставляет гражданину широкий спектр реализации своих интересов непосредственно или вместе с общественной организацией. Конституция Российской Федерации гарантирует свободу деятельности общественных объединений. Это означает, что общественные объединения создаются без предварительного разрешения государственных органов. Право на объединение не является абсолютным правом и может подвергнуться определенным ограничениям. Эти ограничения устанавливаются Конституцией Российской Федерацией.

В частности на основании ст.56 Конституции Российской Федерации отдельные ограничения устанавливаются в условиях чрезвычайного положения. Конституция также устанавливает нормы об условиях образований общественных объединений и предъявляемых к ним требованиям. В части пятой статьи 13 запрещается создание и деятельность объединений, цели и действия которых направлены на насильственное свержение основ конституционного строя, нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание национальной и религиозной розни.

Закон устанавливает, что отказ в регистрации общественного объединения по мотивам нецелесообразности не допускается. Отказ о регистрации дается в письменной форме и может быть обжалован в суде и не является препятствием для повторной сдачи документов, при условии устранения оснований, вызвавших отказ.

Законодательством устанавливается также ограничение права на объединение для судей, работников правоохранительных органов и военнослужащих. Согласно Закону РФ от 26 июня 1992г. "О статусе судей в Российской Федерации", судьи не принадлежат к политическим партиям и движениям. В Законе "О прокуратуре Российской Федерации" (ст.4), предусматривается, что в органах прокуратуры не допускается создание и деятельность политических партий и организаций. Такая деятельность не допустима и в органах МВД (Закон "О милиции" ст. 20). В соответствии с Законом Российской Федерации "Об обороне" в вооруженных силах Российской Федерации не допускается деятельность общественных и иных организаций и объединений, преследующих политические цели. Военнослужащие могут состоять в общественных объединениях, которые не преследуют политические цели, имеют право участвовать в их деятельности, не находясь при исполнении обязанностей военной службы. (Ст. 9 Закона "О статусе военнослужащих"). В статье 5 Закона "Об общественных объединениях" от 14 апреля 1995г., принятом Государственной Думой формулируется понятие общественного объединения:

"Это добровольное, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов и для реализации общих целей, указанных в уставе общественного объединения".

Учредителями по существующему законодательству Российской Федерации являются как физические, так и юридические лица. Причем их должно быть не менее трех человек (кроме политических партий и профсоюзов). Общественные объединения действуют и создаются на основе равноправия, самоуправления, законности и гласности.

3. Право на мирные собрания и публичные манифесты. В Российской Федерации это право принадлежит только ее гражданам. В Конституции это право выражено в статье 31, содержание которой гласит:

Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирования.

Целью таких действий является обсуждение проблем, представляющих общие интересы, выражение поддержки политики властей или протеста против нее, стремление сделать свою позицию достоянием общественности. Проведение публичных мероприятий регламентируется Указом Президента РФ о порядке организации и проведения митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования от 25 мая 1992 года. При проведении данных мероприятий, их участники обязаны соблюдать общественный порядок. Государство гарантирует право на проведение публичных мероприятий. Государственные и должностные лица и граждане не вправе препятствовать этим мероприятиям. Запрещение возможно лишь только в строго определенных случаях.

4.Право участвовать в управлении делами государства. Данное право закреплено в ст.32 ч.1 Конституции РФ, суть которой заключается в:

1. Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей.

А также развивает, содержащуюся в ст. З Конституции положение о народовластии. Данное право непосредственно вытекает из статьи 21 Всеобщей декларации прав человека, а так же из статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Участие граждан в управлении делами своего государства, будь то непосредственно (т.е. путем референдума, выборов или личного участия в деятельности органов государства) или через избираемых ими же представителей в органах государственной власти или местного самоуправления, является выражением суверенитета народа и формой осуществления им своей власти.

Существуют две формы непосредственного осуществления народом принадлежащей ему власти, имеющие наибольшую социальную значимость: референдум и выборы.

Референдум есть голосование по тому или иному вопросу; решения, принятые на референдуме, сами по себе обладают юридической силой и в каком-либо утверждении не нуждаются. Согласно Конституции, референдум назначается Президентом Российской Федерации в порядке, установленном федеральным конституционным законом.

Выборы - наиболее часто и широко применяемая форма непосредственной демократии. Ими охватывается сложный процесс, именуемый избирательной кампанией, которая начинается с назначения даты выборов и завершается определением итогов голосования. Выборы - один из важнейших способов формирования государственных органов, замещения должностей. Свободными считаются выборы, которые проводятся без какого - либо принуждения относительно как явки на выборы, так и голосования («за» или «против»). Наибольшую свободу выбора дает наличие нескольких баллотирующихся кандидатур,

Именно референдум обеспечивает наиболее полное участие граждан в управлении делами государства.

5. Право избирать и быть избранным. Избирательное право граждан наступает с момента их совершеннолетия, когда гражданин становится полностью дееспособным лицом и имеет право в полной мере пользоваться политическими правами и свободами. Следует отметить, что право гражданина быть избранным в органы государственной власти и местного самоуправления (ст. 32 ч.2, 3 Конституции РФ) наступает либо с 18 лет (пассивное избирательное право), либо позднее и с наличием особых прав (постоянное проживание на территории Российской Федерации непосредственно перед выборам, а так же обладание гражданством РФ). В частности можно привести пример, что для избрания в депутаты Государственной Думы - обязательный возрастной ценз составляет 21 год, согласно части 1 ст.97 Конституции РФ; для осуществления полномочий Президента Российской Федерации обязательно постоянное проживание на территории Российской Федерации не менее 10 лет и возрастной ценз при этом составляет 35 лет, хотя еще существуют иные данные для избрания и осуществления полномочий (наличие опыта работы в руководящих структурах, высокая правовая грамотность).

Участие же в референдуме имеет низший возрастной ценз, который составляет в России всего 18 лет и не сопряжено для гражданина России ни с какими другим ограничениями.

Можно сказать, что всеобщее избирательное право не означает, что не существует никаких ограничений в этой области. В частности, это касается граждан, которые не способны по своему умственному или же психическому состоянию в полной мере осуществлять свои гражданские права и исполнять гражданские обязанности (за ними в судебном порядке признается недееспособность - т.е. они не могут выступать в качестве субъекта правовых отношений).

Ограничению своих гражданских прав подвергаются также лица, содержащиеся в данный момент под стражей, т.е. в отношении которых есть законное постановление (решение) суда, которое уже вступило в силу. Однако лица, находящиеся под следствием, если в отношении их еще не вынесен приговор суда и они не признаны виновными в том или ином преступлении, которое влечет за собой лишение свободы, имеют полные избирательные права. Ограничение их избирательных прав во внесудебном порядке является актом произвола.

6. Равный доступ к государственной службе. Обратимся теперь к праву граждан на равный доступ к государственной службе. Это одна из новых норм для Конституции Российской Федерации. Ее включение означает не только приведение Конституции и законодательства в соответствии с нормами международного права, но и снятие ограничения на партийность (обязательное членство в КПСС), национальность, родственники за границей и т.д.

Это право означает равенство исходных возможностей и отсутствие дискриминации, по каким - либо признакам.

Право поступления на государственную службу имеют граждане Российской Федерации, достигшие 18 лет, но не старше 60 лет, если иное не установлено законами Российской Федерации. Не допускается установление при приеме на государственную службу, каких бы то ни было прямых или косвенных ограничений в зависимости от расы, пола, национальности, языка, социального происхождения, имущественного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям. Не следует забывать, что во всем мире существует система конкурсов, тестирования, собеседований. Ограничением на прием на государственную службу может служить отсутствие соответствующего образования, опыта работы, квалификации по государственной должности.

7. Право участвовать в управлении правосудия. Участие граждан в отправлении правосудия долгое время имело форму выборов народных судей и народных заседателей либо участия в работе суда в качестве судей и народных заседателей. В настоящее время осуществляется в России поэтапное введение института присяжных заседателей, назначаемых путем жребия для участия в рассмотрении конкретного дела и вынесения решения по существу (виновен - невиновен) как основы приговора суда (ст. 123 ч.4 Конституции). Это так же предусматривает открытое разбирательство дел во всех судах, что предполагает пассивное участие граждан в правлении правосудия.

Суд присяжных заседателей образуется при краевом, областном, городском суде и действует в составе судьи и 12 присяжных заседателей; в его работе обязательно участвуют государственный обвинитель и защитник.

8. Право обращений. Конституционно закрепленное право граждан на коллективные обращения (ст. 33 Конституции РФ) является важным средством защиты прав свобод граждан. Данное право закреплено в ст. 33 Конституции:

Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.

Обращения граждан содержат неодинаковую информацию, не совпадают по общественной направленности. Они различаются по своей юридической направленности и влекут разные правовые последствия. Термин "обращение" носит собирательный характер. В обращениях граждан могут содержаться жалоба в связи с тем или иным нарушением их прав, инициативное предложение, заявление и пр. Действующее законодательство не дает определения понятий "жалоба", "предложение", "заявление". Однако многолетняя судебная практика выработала свои критерии их разграничения.

Предложение - это такой вид обращения, который, как правило, не связан с нарушением прав граждан, в нем обычно ставится вопрос о необходимости решения конкретной технической, научной, творческой, юридической проблемы, об улучшении деятельности государственного органа, органа местного самоуправления, общественной организации и т.д.

Заявление - обращение гражданина в государственные органы, органы местного самоуправления, общественные организации с просьбой о реализации принадлежащего ему права, предусмотренного Конституцией или текущим законодательством (право на получение пенсии, на очередной отпуск, на обмен жилой площади).

Жалоба - обращение гражданина в государственные органы либо органы местного самоуправления с требованием о восстановлении права или законного интереса, нарушенного действиями юридических или физических лиц. Это важное средство защиты прав, свобод и законных интересов граждан. Жалоба всегда содержит информацию о нарушении субъективных прав обратившегося или прав других конкретных лиц.

Право на обращение закреплено не только за гражданами, но и за общественными организациями, в частности, творческие союзы, а так же учреждения, предприятия и должностные лица в целях защиты своих прав и интересов, прав и интересов своих членов. Закреплено право на коллективные обращения, когда затрагиваются законные интересы группы лиц (петиции).

Нормативным актами предусмотрено право граждан (юридических лиц) осуществлять обращения в письменной и устной форме, а за соответствующими лицами закреплена обязанность эти обращения принимать в порядки и сроки, установленные законодательством. В частности, предложения граждан рассматриваются в срок до одного месяца, за исключением тех предложений, которые требуют дополнительного изучения, о чем сообщается лицу, внесшему предложение. Заявления же граждан решаются в срок до одного месяца со дня его поступления, а те, которые не нуждаются в проверке, - безотлагательно, но не позднее 15 дней со дня получения заявления. Предложения и заявления граждан рассматриваются теми органами, к непосредственному ведению которых относятся, затрагиваемы в них вопросы.

В отличие от предложений - жалобы подаются в инстанции, вышестоящие по отношению к тем, действия которых подлежат обжалованию. Закон запрещает направлять жалобы граждан тем органам, на действия которых направлена эта жалоба. Наряду с административным порядком рассмотрения жалоб на незаконные действия должностных лиц и органов государства, существует судебный порядок обжалования таких действий. В частности, за гражданам РФ Закон закрепляет право непосредственного обращения в судебные органы на незаконные действия. Что же касается действий, которые могут быть обжалованы в суд, то их перечень закреплен в ст.2 Закона "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" от 27.04 1993 года:

Статья 2. Действия (решения), которые могут быть обжалованы суд.

К действиям (решениям) государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений и должностных лиц, которые могут быть обжалованы в суд, относятся коллегиальные и единоличные действия (решения), в результате которых:

1) нарушены права и свободы гражданина;

2) созданы препятствия осуществлению гражданином его прав и свобод;

3) незаконно на гражданина возложена какая-либо обязанность или

4) он незаконно привлечен к какой-либо ответственности.

Если гражданин не согласен с решением суда - он может обжаловать его в вышестоящую инстанцию.

в) экономические, социальные права и культурные права:

1. Право на экономическую деятельность. Данное право предусматривает свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной, не запрещенной законом экономической деятельности - ст.34 Конституции РФ. К этому праву относится также положения 8 -ой статьи Конституции, где гарантируются: единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности, а также защита равным образом частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности.

Признание права на экономическую деятельность порождает для государства определенные обязанности, выступающие как гарантия этого права. В то же время оно подлежит некоторым ограничениям: запрещаются определенные виды экономической деятельности (производство оружия, наркотиков, изготовление орденов и т.д.), а также предполагает наличие лицензии на право ею заниматься. Конституцией РФ запрещается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию.

Субъектом права на экономическую деятельность являются любые лица, неограниченные законом в своей правоспособности (содержание правоспособности закреплено в ст. 18 ГК РФ).

Экономическая деятельность включает в себя и внешнеторговую деятельность, которая регулируется Федеральным законом (О государственном регулировании внешнеторговой деятельности), подписанный Президентом РФ 14 октября 1995 года.

Данное право регулируется, прежде всего, Гражданским кодексом Российской Федерации, Федеральными законами (О производственных кооперативах) от 8 мая 1996 года. (Об акцизах) от 7 марта 1996 года, а также Комплексной программой мер по обеспечению прав вкладчиков и акционеров, утвержденная Указом Президентом РФ от 21 марта 1996 года.

2. Право частной собственности. Оно принадлежит каждому и является одной из
основ конституционного строя, как это установлено в ст.8 и 9.Закрепление в Конституции
этого права означало не только признание основного права демократического режима, но
и основания перехода к рыночной экономике, к свободному гражданскому обществу.
Охрана права частной собственности осуществляется уголовным, гражданским,
административным и иными законодательствами, в том числе и земельным, т.к. земля
является объектом частной собственности. Статья 35 устанавливает две юридические
гарантии:

Никто не может быть лишен своего имущества иначе, как по решению суда;

Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

Однако та же Конституция устанавливает и ограничение - владение, пользование и распоряжение частной собственностью осуществляется их собственниками свободно, если это не наносит вреда окружающей среде, а также не нарушает прав и свобод иных лиц.

3. Трудовые права и свободы. Эта группа прав и свобод включает в себя: свободу
труда; право на труд и на защиту от безработицы; право на забастовку; право на отдых.
Указанное разграничение произведено на основе статьи 37 Конституции РФ, которая
гласит:

1. Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к трубу, выбирать род деятельности и профессию.

2. Принудительный труд запрещен.

3. Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было "дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы.

4. Признается право на индивидуальные и коллективные трудовые споры с использованием установленных федеральным законом способов их разрешения, включая право на забастовку.

5. Каждый имеет право на отдых. Работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом: продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск.

Соответствующие права предусмотрены и регулируются правилами возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, утвержденными постановлением Верховного Совета Российской Федерации 24 декабря 1992 года (с изменениями и дополнениями, внесенными Федеральным законом от 24 ноября 1995 года), Основами законодательства Российской Федерации об охране труда, принятой 6 августа 1993 года и рядом других нормативных актов, в том числе и КЗОТом.

4. Защита материнства, детства и семьи. В соответствии со статьей 38 Конституции
РФ:

1. Материнство и детство, семья находятся под защитой государства.

2. Забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей.

3. Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях.

Охрана материнства и детства осуществляется и другими отраслями права. Государство всемерно содействует укреплению семьи, устраняет дискриминацию при вступлении в брак, утверждая равенство прав мужчины и женщины, основывающих семью. Этому способствует Семейный кодекс. Жилищный кодекс и другие нормативные акты.

5. Право на социальное обеспечение. В каждом государстве есть люди, которые в
силу болезни или старости, а также по причине других обстоятельств не в состоянии
обеспечить свое существование сами. Общество не может бросить таких людей на
произвол судьбы и поэтому создает государственную систему по их обеспечению
материальными благами за счет общества. В России тоже существует такая система, также
и право на социальное обеспечение, зафиксированное в ст.39 Конституции.

Закон устанавливает возраст, с наступлением которого люди получают право на получение пенсии - 60 и 55 лет для мужчин и женщин соответственно. Пенсионное законодательство в нашей стране подробно детализировано, основным актом является Закон РСФСР о государственных пенсиях от 20 ноября 1990 г. (с дополнениями).

Закон о занятости населения в Российской Федерации от 19 апреля 1991 г. с дополнениями от 15 июля 1992 г. ввел пособия по безработице. Указ Президента РФ о совершенствовании системы государственных социальных пособий и компенсационных выплат семьям, имеющих детей, и повышении их размеров от 10 декабря 1994 г. установил ежемесячное пособие на каждого ребенка в возрасте до 16 лет. Существуют также пособия по временной нетрудоспособности, а также ряд других пособий. Выплаты по пособиям производятся из средств федеральных учреждений.

6. Право на жилище. Закрепление права на жилье - одно из самых необходимых жизненных благ, основа нормальной жизнедеятельности гражданина и поэтому закреплено в ст.40 Конституции. Это право имеет ряд конституционных гарантий:

-никто не может быть произвольно лишен жилья;

-органы государственной власти и местного самоуправления поощряют жилищное строительство, создают условия для осуществления права на.жилье;

-малоимущим, а также иным, названным в законе гражданам, нуждающимся в жилье, оно предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов, в соответствии с установленными законом нормами.

7. Право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Действующая Конституция
предоставляет право на медицинскую помощь государственных и муниципальных
учреждениях здравоохранения бесплатно, за счет средств бюджета, страховых взносов и
других поступлений. В РФ также финансируются федеральные программы охраны и
укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной,
муниципальной, частной системы здравоохранения, поощряется деятельность,
способствующая укреплению здоровья человека, развитию физической культуры и
спорта, экологическому и санитарно - эпидемиологическому благополучию (ст.41
Конституции РФ).

Помимо гарантии, закрепленной в ч.3, рассматриваемой статьи, существуют следующие законы: Основы законодательства Российской Федерации о физической культуре и спорте 1992 года, Закон РСФСР о санитарно - эпидемиологическом благополучии населения от 19 апреля 1991 года. Федеральный закон о природных лечебных ресурсах, лечебно - оздоровительных местностях и курортах от 23 февраля 1995 года и другие.

8. Право на благоприятную окружающую среду. Статья 42 Конституции РФ:
Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением.

9. Право на образование. Данное право имеет большое значение в жизни людей.
Конституция РФ гарантирует общедоступность и бесплатность дошкольного, основного
общего и среднего профессионального образования в государственных или
муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях. Основной Закон РФ
содержит положения о высшем образовании: каждый вправе на конкурсной основе
бесплатно получить высшее образование в государственном или муниципальном
образовательном учреждении (ст.43 Конституции РФ).

Основные принципы образовательной системы определены Законом об образовании от 13 января 1996 года. Отношение в области высшего и послевузовского профессионального образования регулируются Федеральным законом "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" от 22 августа 1996 года.

10. Свобода творчества. Данная свобода, закрепленная в ст.44. ч.1 Основного Закона РФ означает, что ни органы государственной власти, ни органы местного самоуправления не вправе вмешиваться в творческую деятельность граждан.

Конкретные правовые гарантии содержаться в Основах законодательства Российской Федерации о культуре, принятых в 1992 г., а также в Законе РФ об авторском праве и смежных правах, где установлены права, вытекающие из свободы творчества.

11. Право на участие в культурной жизни. Означает право граждан на свободное посещение театров, художественных выставок, музеев (ст.44, ч.1). Как и свобода творчества, право на участие в культурной жизни закреплено в Основах законодательства о культуре, где сказано, что культурная деятельность является неотъемлемым правом каждого гражданина независимо от его происхождения, пола, расы и т.д.

Взаимоотношения между государственной властью и Православной Церковью составляли стержень политической системы Российского государства. Начиная с конца XV века, для русского правосознания приобрела чрезвычайно весомый характер идея преемства Руси Византии - Ромейскому царству. Эта идея развивалась в контексте учения о Третьем Риме.

Взаимоотношения Церкви с государством у нас сознательно строились по византийской модели. Но при этом у Русских государей, в отличие от византийских василевсов, не было наследия языческого Рима. Поэтому симфония церковной и государственной власти у нас в древности осуществлялась в формах более правильных и церковных. В допетровской России великокняжеская, а потом и Царская власть, ограничена была не только традиционным, обычным правом, но и принципиальной независимостью от Царя высшей церковной власти - Освященного Собора и Патриарха.

Отступления от симфонического строя церковно-государственных отношений у нас в одних случаях носили индивидуальный характер - тираническое правление святоубийцы Иоанна Грозного, в других же имели характер менее выраженный, более мягкий и сдержанный, чем в Византии, - как это проявилось, например, в столкновении царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном, обусловленном, помимо личных качеств монарха и Патриарха, влиянием новоевропейских идей на государственное правосознание правительственных кругов России.

Попытки отдельных Московских государей узурпировать власть над Церковью явились лишь посягательством на норму, на право, а нормой всё-таки и при Василии III, и при его сыне Иоанне Грозном, и при Алексее Михайловиче оставалась симфония, суть которой с лапидарной ясностью была сформулирована Большим Московским Собором 1666-1667 годов: "Да будет признано заключение, что Царь имеет преимущество в делах гражданских, а Патриарх - церковных, дабы таким образом сохранилась целой и непоколебимой вовек стройность церковного учреждения".

Синодальная система церковно-государственных отношений

В 1721 году осуществлена была кардинальная реформа церковного управления, которая одновременно обозначила действительный переворот в церковно-государственных отношениях. Святейший Синод, учрежденный в 1721 году, представлял собой высшую административную и судебную инстанцию Российской Православной Церкви. При этом действовал он исключительно с согласия Высочайшей власти. Государственные законы, регулировавшие церковную жизнь, издавались с тех пор обычно либо в качестве именных Указов Высочайшей власти, либо как Указы Святейшего Правительствующего Синода, который, как и Сенат, действовал от имени государя, получал от него к исполнению Высочайшие указы и повеления по всем церковным делам. Все постановления Святейшего Синода выходили со штемпелем "По указу Его Императорского Величества".

Впрочем, Синод имел право ходатайствовать перед Высочайшей властью о нуждах Православной Церкви. В 1722 году Указом императора Петра I была учреждена должность Синодального обер-прокурора. Инструкция обер-прокурора была буквально списана с Инструкции генерал-прокурора при Сенате. Обер-прокурором, по мысли Петра I, должен был назначаться "из офицеров добрый человек". Ему вменялось в обязанность быть "оком государя и стряпчим по делам государственным". В круг обязанностей обер-прокурора входило: 1) наблюдение за исполнением государственных законов по Духовному ведомству и контроль за своевременным исполнением дел; 2) просмотр протоколов Святейшего Синода, прежде чем они будут приведены в исполнение; 3) представление докладов Синода Императору и объявление Синоду Высочайших Повелений; 4) присутствие на заседании Комитета министров по делам Православной Церкви; 5) через обер-прокурора осуществлялись все сношения Синода с министрами и другими высшими светскими начальниками; 6) к нему на предварительные заключения поступали все рассматриваемые в Сенате дела, которые касались церковной недвижимости; 7) обер-прокурор являлся главным начальником для светских чиновников, состоявших на службе в Духовном ведомстве.

В результате петровской реформы от византийской симфонии сделан был шаг в сторону системы государственной церковности протестантских немецких княжеств эпохи абсолютизма. Хотя унаследованная от Византии симфония Церкви и Царства оставалась и после Петра высшим идеалом, но в своей юридической реализации и политической практике этот идеал подвергся радикальной деформации. До Петра Великого служение Богу и Церкви сознавалось и носителями государственной власти, и всем русским народом как высший смысл и высшая цель самого существования государства, как конечное основание для всякого государственного деяния. После Петра правительство России ставило перед собой вполне секулярные, вполне автономные от религиозной санкции цели, а привилегированный статус Православной Церкви, ее "господствующее" в сравнении с другими религиозными общинами положение находило себе оправдание уже только в том, что Православие, согласно "Основным законам Российской Империи", являлось вероисповеданием Государя и большинства его подданных.

Властной рукой Петра Церковь была отодвинута с авансцены национальной жизни. И сам он, и его преемники смотрели уже на Церковь не столько как на высочайшую святыню народа, воплощающую в себе весь смысл его существования, как это было на Руси искони, со времени ее Крещения, сколько как на одну из опор государства, причем, - и это было худшей чертой послепетровской системы церковно-государственных отношений - саму нуждавшуюся в опеке и надзоре со стороны правительства.

Одним из самых значительных событий XVIII века явилась секуляризация церковных земель при Екатерине Великой. Но началась эта акция уже в кратковременное царствование ее мужа Петра III. По подсказке окружавших престол временщиков Воронцовых и Шуваловых 19 февраля 1762 года Петр III издал Указ о полной секуляризации церковных недвижимостей с передачей ведавшей ими Коллегии экономии из подчинения Святейшему Синоду Сенату. Эта мера, однако, не была осуществлена ввиду последовавшего через три месяца после издания Указа о секуляризации государственного переворота. Император был свергнут с престола и вскоре, как об этом было официально объявлено, "скоропостижно скончался", в действительности был убит во время карточной игры братом фаворита Екатерины Великой Алексеем Орловым. Российской самодержицей провозгласили зачинщицу заговора Екатерину.

В Манифесте Екатерины II от 28 июля 1762 года, который был составлен архиепископом Димитрием (Сеченовым), устранение Петра объяснялось прежде всего тем, что в его правление нависла угроза над Православной Церковью: "Всем прямым сынам Отечества Российского явно оказалось, какая опасность всему Российскому государству начиналась самым делом, а именно: закон наш православный греческий первее всего восчувствовал свое потрясение и истребление своих преданий церковных, так что Церковь наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности - переменою древнего в России Православия и принятием иноверного закона".

Церковную политику самой Екатерины хорошо характеризует одно замечание, сделанное ею до восшествия на престол: "Уважать религию, но ни за что не допускать ее в дела государственные". Искусный политик, она не сразу обнаружила своих намерений относительно Церкви. Через две недели после переворота, 12 августа, вышел именной Указ Императрицы "О возвращении имений, отобранных от монастырей по прежнему в управление Духовных властей и об уничтожении Коллегии экономии". Этим Указом в собственность епархиальных домов, монастырей и церковных причтов возвращались юридически принадлежавшие им ранее земельные владения, иными словами, отменялся Указ Петра III, который так и не успели привести в исполнение.

Но прошло еще три недели - и вышел новый Указ, в котором объявлялось намерение правительства заново рассмотреть вопрос о церковных недвижимостях. С этой целью 29 ноября 1762 года образована была Духовная Комиссия о церковных имениях. Результатом работы этой Комиссии явился изданный 26 февраля 1764 года именной Указ Императрицы Сенату о секуляризации населенных церковных имений. В Манифесте содержатся многочисленные ссылки на правительственные акты предшественников Екатерины Великой, начиная "с прадеда нашего, блаженныя и вечнодостойныя памяти, Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича", который "в 1649 году учреждая правосудие в подданном народе, усмотрел количество имений духовных не по намерению подателей употребляемое, помышлять начал о распоряжении оных и обращении на действительные дела Церкви Христовой", - имеется в виду, очевидно, прямо не упомянутое учреждение в 1649 году Монастырского приказа, в ведение которого передавалось управление церковными вотчинами с сохранением их, однако, в юридической собственности архиерейских домов и монастырей. Особенно много ссылок в "Манифесте" на акты "Нашего вселюбезнейшего Деда Императора Петра Великого" по делам, связанным с управлением церковными населенными землями и распоряжением доходами от них, но, казалось бы, странным образом, перечень прецедентов заканчивается упоминанием последних распоряжений на сей счет "вселюбезнейшей Нашей Тетки, в Бозе почивающей Императрицы Елисаветы Петровны", но в "Манифесте" нет упоминаний об Указе Петра III, который по своему содержанию почти идентичен "Манифесту", изданному его вдовой, отменившей, однако, тот Указ одним из первых своих актов.

Манифестом от 26 февраля 1764 года все населенные церковные имения передавались Коллегии экономии, и церковные учреждения совершенно устранялись от управления ими.

Ревностные архиереи, монахи и клирики, благочестивые миряне с сердечной болью переживали страшное разорение монастырей. Но мало кто решился на открытое возражение. Указ о секуляризации критиковал митрополит Тобольский Павел (Конюскевич). Резкий протест выразил еще во время работы Комиссии, до издания "Манифеста", митрополит Ростовский священномученик Арсений (Мацеевич), за что был подвергнут суровой расправе: лишению сана, а потом заключению в каземат, в котором он скончался в 1772 году после беспримерных страданий.

После секуляризации церковных земель и расправы над митрополитом Арсением правительство стало относиться к Церкви с бесцеремонностью, которая заставляла вспомнить о временах бироновщины. Обер-прокурором Синода был назначен И. И. Мелиссино, который не скрывал своих деист-ских воззрений. В 1767 году, когда подавались всякого рода законодательные проекты в Комиссию по новому Уложению, Мелиссино представил на рассмотрение Синода проект, в котором, помимо введения неограниченной веротерпимости, предлагал ослабить и сократить посты, отменить вечерни и всенощные, а вместо них ввести краткие молитвы с поучениями народу, прекратить содержание монахов, епископов и белого духовенства из казны, епископам дозволить "с законными женами сожитие иметь", отменить "поминовение усопших" и даже воспретить причастие младенцев в возрасте до 10 лет. Нелепость этого проекта потрясла членов Синода, и они попросту отказались принимать этот скандальный документ на рассмотрение. В 1768 году Мелиссино был уволен с поста обер-прокурора. Его заменил П. П. Чебышев, невежественный солдафон в чине бригадира, который, понаслышке узнав о "современных идеях", открыто щеголял атеизмом. Чебышев всячески препятствовал изданию апологетических сочинений, направленных против деизма и неверия.

В царствование Екатерины Великой был издан еще ряд законодательных актов "по ведомству Православного исповедания". 4 сентября 1764 года вышел именной Указ "О пострижении в монашество при светских честных и достоверных свидетелях". 12 ноября того же года - синодский указ, изданный на основании именного "О наблюдении духовным властям, дабы нигде бродячих монахов не было", 17 января 1765 года - сенатский Указ "Об увещевании колодников и об означении в присылаемых ведомостях, сколько в который пост исповедывано", 15 февраля 1766 года - "О непострижении в монашество и не принимании в духовный сан никого из положенных в подушный оклад".

7 июня 1767 года вышел Указ Святейшего Синода "О нечинении пристрастных допросов и телесных наказаний священникам и иеромонахам". В этом Указе, в частности, говорилось: "Во многих епархиях и монастырях священнослужителям за происходящие от них поступки от духовных командиров, равно как бы и в светских командах подлому народу, телесные чинятся наказания и пристрастные распросы, чрез что духовенство, а особливо священнослужители, теряют должное по характеру своему от общества почтение, пастве же их подается немалый соблазн и причина к презрению" (там же). В связи с этим Святейший Синод приказал, "дабы священникам и иеромонахам как пристрастных распросов, так и никаких телесных наказаний чрез побои в духовных командах (имеются в виду архиерейские дома) отнюдь чинимо не было, а единственно исправляемы были, вместо телесного наказания, приличными духовенству трудами и отрешением от дохода и от прихода, по рассмотрению". Таким образом, данным Указом отменялись телесные наказания как дисциплинарная мера, применяемая епархиальной властью по отношению к подведомственному духовенству.

Вслед за тем, 15 апреля 1769 года, издан был сенатский Указ, которым защищалось достоинство священнослужителей и церковнослужителей от посягательств со стороны помещиков: "Некоторые помещики, - говорилось в Указе, - священно- и церковнослужителей не только побоями, но и наказанием на теле оскорбляют", в связи с чем Сенат повелел, "чтобы духовным персонам во всех местах никому обид и притеснений отнюдь чинено не было... а ежели тем духовным персонам от кого светских будут чинены обиды, о том следовать и с винными чинить по указам без упущения". Указ по существу дела не создавал новой нормы, а только требовал строго следовать в подобных случаях ранее изданным указам, предусматривавшим наказания за причинение обид духовным лицам.

И все же до конца царствования Екатерины Великой духовенство не было, подобно дворянству, освобождено от телесных наказаний в уголовном порядке, по приговору суда. Лишь император Павел, который за короткое время своего царствования сделал много доброго для Церкви: увеличил штатные оклады духовенству, принял меры по обеспечению вдов и сирот духовного звания, повысил ассигнования на духовные школы, - распространил эту привилегию - освобождение от телесных наказаний по судебным приговорам - и на священнослужителей. Правда, низшие клирики-церковнослужители, или причетники, не освобождались от телесных наказаний по приговору суда вплоть до великих реформ 1860-х годов, когда телесные наказания были совершенно отменены в качестве уголовной кары.

Пятого апреля 1797 года императором Павлом в день его коронации был оглашен "Акт о наследовании Всероссийского Императорского Престола" - важнейший закон Российской империи, составленный Павлом Петровичем в бытность его наследником престола в 1788 году и положенный для хранения в Успенском соборе Московского Кремля. Целью издания этого "Акта" было внесение твердого и однозначно интерпретируемого наследственного порядка в преемство высшей государственной власти, который должен был заменить прежнюю, введенную Петром Великим систему, основанную на назначении наследника царствующим государем по его усмотрению, чреватую, ввиду неопределенности относительно лица наследника до самой кончины правящего государя, интригами вокруг престолонаследия и прямыми государственными переворотами, которые и имели место в 1741 и 1762 годах.

В "Акте", в частности, говорится о невозможности восшествия на Российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви. Соответствующее место включает в себя и усвоение Российскому государю статуса Главы Церкви: "Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и престол и отрещись вместе с наследником от другой веры и престола, если таковой престол связан с Законом (подразумевается вероисповедание, в данном случае, не православное), для того, что Государи Российские суть Главою Церкви, а если отрицания от веры не будет, то наследовать тому лицу, которое ближе по порядку".

Это положение о невозможности занимать Российский престол особе, не принадлежащей к Православной Церкви, повторяет соответствующее место из завещания императрицы Екатерины I, составленного в 1727 году: "Никто никогда Российским престолом владеть не может, который не греческого закона".

Содержание положения "Акта" относительно вероисповедания государя отразилось в 42-й статье "Основных законов", помещенных в "Свод законов Российской Империи", первое издание которого вышло в 1832 году: "Император яко христианский Государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния" (положение заимствовано из "Духовного Регламента"). А в примечании к этой статье сказано: "В сем смысле Император в Акте о наследии престола 1797 года апреля 5-го именуется Главою Церкви".

Таким образом, вносится известное ограничение в формулу относительно главенства государя в Церкви. Формула императора Павла лишается силы прямого закона, становясь только толкованием одной из статей "Основных законов".

Для православного канонического правосознания допустима лишь такая интерпретация положения о главенстве Императора в Церкви, которая подразумевает возглавление и представление Императором сословия мирян, но не епископата. В таком смысле и интерпретировалось соответствующее положение в канонической и юридической литературе XIX века большинством авторов. Так, А. Д. Градовский в своем толковании 42-й статьи "Основных законов" писал: "Права самодержавной власти касаются предметов церковного управления, а не самого содержания положительного вероисповедания, догматической и обрядовой стороны. Таким образом, компетенция верховной власти ограничивается теми делами, которые вообще могут быть предметом церковной администрации, то есть не предполагают актов, по существу своему принадлежащих органам Вселенской Церкви, Вселенским Соборам". Некоторые авторы, однако, настаивали на том, что хотя Император и не может издавать законов о вере, устанавливать догматов, ему, однако, принадлежит в Церкви полнота власти, в том числе и законодательной. Так Н. С. Суворов писал: "Император законодательствует в Церкви, поскольку она есть юридический порядок, основанный на традиционном Православии, не изменяя этого традиционного Православия и не внося в него новых догматов, но регулируя церковную жизнь в духе этого Православия". По интерпретации П. Е. Казанского, "Император - не посторонняя Православной Церкви государственная власть, но именно глава Церкви... По наиболее распространенному воззрению, Государь-Император наследует в этом отношении власть византийских императоров".

Православная Церковь, как вероисповедание Императора, занимала в Российской империи господствующее положение, по терминологии российских законов. Каким же статусом располагали в Российской империи неправославные христианские Церкви и нехристианские религиозные общины? Свободой веры пользовались у нас все подданные, принадлежавшие к национальным вероисповеданиям; но она не распространялась на носителей экзотических, изуверских или незаконно появившихся у нас религий и конфессий; к тому же, пределы этой свободы были для разных вероисповеданий разными.

По объему прав и привилегий, с одной стороны, и всякого рода стеснений и ограничений, с другой, - все признанные в Российской империи религии можно выстроить в иерархический ряд. В таком случае вслед за господствующей Православной Церковью следует поставить Лютеранскую и Реформатскую Церкви, общину гернгутеров, Армяно-григорианскую, Армяно-католическую и Католическую Церкви; вслед за этими христианскими конфессиями по объему привилегий стояли общины евреев-караимов, магометан-суннитов и шиитов; менее привилегированной была община евреев-талмудистов; наконец, последней из привилегированных общин была буддистско-ламаистская калмыков и бурят. Всего лишь терпимыми, но лишенными привилегий были русские старообрядцы, шотландские и базельские сектанты, меннониты и баптисты Закавказья, сибирские шаманисты и самоеды-язычники. Общины молокан, духоборцев, субботников, скопцов, хлыстов и иных крайних сектантов были не признанными и не терпимыми по законам Российской империи. После Полоцкого Собора 1839 года, на котором униаты западных губерний воссоединились с Православной Церковью, в Российской империи, за исключением царства Польского, Греко-униатская Церковь прекратила легальное существование. Юридически для российских подданных, - не для проживавших в России иностранцев, - у нас не существовало также старо-католического или англиканского исповедания.

На чем основана была эта иерархия вероисповеданий по степени их привилегированности? Отчасти, конечно, на мере расхождения вероучения каждого из них с догматами Православия. Но только отчасти; ибо если бы этот масштаб был единственным, лежащим в основе дарования тому или иному вероисповеданию известных прав и преимуществ, то совершенно необъяснимо было бы более трудное положение старообрядцев, чем мусульман или евреев. Непонятно было бы также и то, что в этом ряду вероисповеданий баптисты Закавказья стоят ниже, чем ламаисты-калмыки.

Было еще одно обстоятельство, помимо меры расхождения вероучения религиозного общества с догматами Православия, которое решительным образом влияло на статус вероисповедания по законам Российской империи. Это - законность или незаконность его происхождения. Более всего этот критерий влиял на положение старообрядческих общин. Исконная веротерпимость русского народа, которую выражало и российское законодательство, не стесняла религиозную жизнь новых народов, входивших в состав империи. Их традиционные исповедания рассматривались как законные, им гарантировалось покровительство со стороны государственной власти, хотя при этом создавались также государственные гарантии против того, чтобы возможным прозелитизмом они наносили урон Православной Церкви или вызывали трения, осложнения и вражду между подданными разных национальностей. Но старообрядчество имело иное происхождение. Это был раскол, потрясший религиозную жизнь самого русского народа и подрывавший его духовное единство. И потому даже статус терпимого исповедания оно получило только при Петре I, оставаясь в последние десятилетия XVII века совершенно вне закона.

Имея разные основания, неравноправие религиозных общин было действительной чертой российского вероисповедного законодательства. Но в чем практически проявлялось это неравноправие по российским законам? Разумеется, не в объеме личных прав подданного, принадлежавшего к той или иной конфессии или религии. В эпоху до освободительной реформы 1861 года православный русский крепостной крестьянин в западных губерниях был стеснен не только несравненно больше, чем его помещик-католик, но даже больше, чем ограниченный чертой оседлости, но не крепостной зависимостью, еврей, проживавший в той же местности. К высшему дворянскому сословию принадлежали не только православные, но и католики, и протестанты, и иудеи, и мусульмане, и даже родовая знать языческих племен.

Неравноправие религиозных общин обнаруживалось в разной мере покровительства им со стороны государственной власти, а главное, в том, что переход из одного вероисповедания в другое был затруднен неодинаковым для всех образом; возможность перемены религии для российских подданных была, так сказать, направленно ориентированной, а именно: отпадение от Православной Церкви в любое иное христианское, а тем более нехристианское исповедание законами положительно воспрещалось; нелегальным был и любой переход из всякого христианского исповедания в нехристианское.

Переход из неправославной христианской конфессии в другую неправославную же христианскую конфессию был затруднен, но не абсолютно исключался законами. Присоединение же к Православной Церкви для всех российских подданных неправославных исповеданий было, разумеется, открыто. Что же касается возможности присоединения иноверцев к одной из признанных государством неправославных христианских Церквей, то для таких случаев существовала детально разработанная регламентация. Например, к Армяно-григорианской Церкви могли беспрепятственно присоединяться все смертельно больные магометане Кавказа; к любому терпимому христианскому исповеданию могли быть "приводимы" опасно больные евреи или евреи-военнослужащие. В иных обстоятельствах - присоединение язычников, евреев и мусульман к неправославной христианской Церкви могло состояться лишь с особого разрешения министра внутренних дел, а на Кавказе - главнокомандующего. Присоединение иноверцев к терпимым старообрядческим общинам законами не предусматривалось, но совершаемое на деле полицейских осложнений не вызывало.

Семнадцатого апреля 1905 года был издан Императорский Указ об укреплении начал веротерпимости, который существенно изменил правовой статус инославных и иноверных исповеданий и, тем самым, косвенно задел и положение Православной Церкви. Этим Указом значительно были расширены права старообрядческих и сектантских общин, не носивших изуверского характера. Почти во всех отношениях, в частности, во владении имуществом от имени религиозных обществ, в праве на сооружение молитвенных домов, на устройство скитов, обителей, в праве печатать богослужебные книги, преподавать своим детям Закон Божий, вести метрические книги, они были уравнены с ранее признанными государством христианскими Церквами. Приверженцы белокриницкого согласия и беглопоповцы стали после издания Указа официально именоваться не раскольниками, а старообрядцами. Отменялись прежние ограничения для старообрядцев и сектантов на поступление их на государственную службу. Но старообрядческое и сектантское духовенство не получило, однако, права на официально признанное употребление духовных званий и титулов, каким правом пользовалось духовенство армяно-григорианское, армяно-католическое, лютеранское и реформатское.

Расширены были права католической и мусульманской религиозных общин. Расширение прав мусульман мотивировалось в Указе тем, что "мусульманское население внутренних губерний исполняло всегда свой долг пред государством наравне с его коренными подданными и не доставляло правительству каких-либо особых забот в отношении политическом. Будучи, затем, весьма твердым в правилах своего вероучения, население это никогда, однако, не проявляло стремления к прозелитизму среди русского народа. Кроме того, несмотря на сохранившиеся еще некоторые отличия внутреннего и внешнего быта, население это сроднилось с Россией и вполне ей дружественно". Буддистов-ламаистов Указом от 17 апреля 1905 года было впредь воспрещено официально называть идолопоклонниками и язычниками.

Существенные изменения были внесены в легальный порядок перемены религии. Сняты были прежние запреты и ограничения на переход из одного признанного государством христианского исповедания в другое. В Указе ничего не говорится о возможности присоединения иноверцев к одной из неправославных христианских общин, но на практике после издания Указа от 17 апреля 1905 года такие переходы не встречали уже никаких препятствий со стороны государственных инстанций. Наконец, при сохранении общего запрета на отпадение от Православия и от христианства сделано было исключение, по которому могло быть легализовано возвращение новообращенного православного или инославного христианина в свое прошлое вероисповедание.

1 .3 Взаимоотношения Церкви и государства при Временном правительстве

Революционные события февраля-марта 1917 года внесли радикальные перемены в церковно-государственные отношения. Второго марта 1917 года святой император Николай II отрекся от престола, власть перешла к Временному правительству, образованному Временным комитетом Государственной думы.

И уже в марте Святейший Синод по настоянию обер-прокурора В. Н. Львова, назначенного Временным правительством, уволил на покой Петроградского митрополита Питирима (Окнова), престарелого митрополита Московского святого Макария (Невского) и архиепископа Тобольского Варнаву (Накропина), обвинив их в тесных связях с Распутиным. Вслед за тем по всей стране начались увольнения архиереев, обвиненных в поддержке старого режима. Напряженность отношений обер-прокурора с епископами объяснялась не только личными качествами В. Н. Львова, но и тем обстоятельством, что прежде обер-прокурор представлял в органе высшей церковной власти (Святейшем Синоде) Императора, миропомазанного самой же Церковью. Теперь же обер-прокурор, представляющий светскую власть (правительство, лишенное всякой сакральности), но при этом действующий с полномочиями прежнего, царского обер-прокурора, воспринимался церковным сознанием как узурпатор, хотя действовала еще старая привычка к подчинению правительству, и Церковь оставалась лояльной ему до самого его падения в октябре 1917 года.

Летом 1917 года Временное правительство рядом актов сделало решительный шаг в сторону создания внеконфессионального государства: 20 июня вышло постановление о передаче церковно-приходских школ (а их было в России около 37000) и учительских семинарий в ведение Министерства народного просвещения. Правительство этим своим актом нарушило волю частных благотворителей, жертвовавших в свое время на нужды церковной школы. Святейший Синод протестовал, тем не менее, власти в спешном порядке стали осуществлять это постановление, которое вело к подрыву дела духовного просвещения народа. Закон о свободе совести, опубликованный 14 июля, провозглашал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, когда дети еще учатся в школе, что также вызвало протест со стороны Святейшего Синода и потом Поместного Собора, настаивавших на том, чтобы право свободного религиозного самоопределения предоставлялось не ранее достижения совершеннолетия.

5 августа 1917 года Временное правительство упразднило должность обер-прокурора и учредило Министерство исповеданий, назначив министром А. В. Карташова, незадолго до этого заменившего В. Н. Львова в должности обер-прокурора. В компетенцию нового министерства входили отношения Православной Церкви и других религиозных общин России с государственной властью, какое-либо вмешательство во внутрицерковные дела не предусматривалось. Эта перемена послужила освобождению Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, но серьезного значения появление нового министерства для Церкви иметь не могло: Временное правительство уже теряло власть в стране.

Поместный Собор, заседания которого проходили в те дни, во внеочередном порядке рассматривал вопрос о преподавании Закона Божия и о приходских школах. После обсуждения в соборном постановлении записали: "Просить Временное правительство закон 20 июля 1917 года... отменить в тех его частях, которые касаются передачи церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ в ведомство Министерства народного просвещения... Все церковно-приходские школы и школы грамоты передать в ведение православных приходов".

Для переговоров с правительством направили в Петроград делегацию во главе с архиепископом Тамбовским святым Кириллом. 11 октября 1917 года состоялась их встреча с министром исповеданий А. В. Карташовым, который сказал, что правительство не изменит свою позицию, потому что церковно-приходская школа - детище старого режима и не может служить новому государственному строю. Уважая гражданские свободы, власть не станет запрещать открытие церковных школ на средства приходов, но это будут единичные случаи. Правительство может сохранить в Духовном ведомстве только те школы, где уровень образования будет признан удовлетворительным.

В этот же день состоялась беседа с А. Ф. Керенским. Министр-председатель объяснил, что у Церкви отбираются лишь те школьные помещения, на постройку которых затрачены казенные средства, остальные государство берет в аренду на два года. Правительство не верит слухам о контрреволюционных настроениях Собора, но новый государственный строй должен быть внеконфессиональным, и поэтому закон от 20 июля 1917 года отмене не подлежит. Отчитываясь перед Собором о поездке в Петроград, член делегации Н. Д. Кузнецов сказал, что беседа оставила у него тяжелое впечатление: "Нить, связующая государство с Церковью в их заботах о христианском просвещении народа, теперь уже порвалась. Мне до боли стало жаль народа, который будет воспитываться теперь в государственных школах вне необходимой для него связи с христианским началом жизни".

1 .4 Взаимоотношения Церкви и государства в советскую эпоху

После Октябрьского переворота Советское правительство сразу же начало подготовку законодательства об отделении Церкви от государства. Решительная ломка многовекового тесного союза Православной Церкви и государства, начатая Временным правительством, завершилась большевиками.

20 января 1918 года был опубликован составленный самим председателем Совнаркома "Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви". Этот Декрет не только обозначал формальный, юридический разрыв многовекового союза между Церковью и государством, разрыв, предрешенный уже Февральской революцией; он легализовал гонения на Церковь.

Православная Церковь была отделена от государства, но при этом не получила прав частного религиозного общества. Принципиальное отличие советского законодательства "о культах" от правового режима отделения Церкви в таких государствах, как США или Франция, заключалось в последних параграфах Декрета, которыми как Православная Церковь, так и другие религиозные общества лишались права владеть собственностью, а также не имели прав юридических лиц. Все имущество существующих в России церквей и религиозных обществ подвергалось национализации. Декрет запрещал религиозное воспитание и образование детей в школе. "Преподавание религиозных вероучений, - говорится в нем, - во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, - не допускается".

Декретом 1918 года Русская Православная Церковь была на территории Советского государства исключена из числа субъектов гражданского права. Этот Декрет явился юридической подготовкой к изъятию церковных ценностей, к закрытию монастырей и духовных школ, к кощунственным осквернениям святых мощей угодников Божиих, к противоправным судам и расправам над священнослужителями и благочестивыми мирянами. Правовой статус Церкви, по Декрету, изданному в январе 1918 года, приблизился к нелегальному, чего, конечно, не имели в виду деятели Февраля, чьи представления о правовом статусе Церкви, которые они не успели реализовать, были, очевидно, близки тем, что зафиксированы в ныне действующем Российском законодательстве посткоммунистической эпохи. Но Временное правительство при этом действовало, в некотором смысле слова, в направлении, противоположном тому, по которому шли законодатели в наше время. Временное правительство разрушало союз Церкви и государства, стремясь к режиму отделения, а в наше время отменена была советская дискриминационная по отношению ко всем Церквам и религиозным общинам законодательная система.

Русская Православная Церковь на Соборе 1917-1918 годов не признала законности Декрета, как не признавала она до заявлений Патриарха Тихона 1923 года законности советской власти вообще, что, несомненно, отражало тогда настроения большинства народа.

Свой взгляд на правомерные отношения Церкви и государства Поместный Собор выразил в "Определении о правовом положении Православной Российской Церкви", принятом 2 декабря 1917 года. Своеобразие этого документа заключается в том, что, с одной стороны, он не воспроизводит схему церковно-государственных отношений, существовавшую в Российской империи, а с другой - он вполне игнорирует и складывавшуюся на исходе 1917 года реальную политическую и законодательную ситуацию. Поместный Собор, таким образом, решал вопрос об отношениях между Церковью и государством, отвлекаясь от сложившейся ситуации, решал его принципиально, иными словами, предлагал идеальную в его представлении норму таких взаимоотношений.

В Декларации, которая предваряла Определение, требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, "чтобы солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь, по внутреннему закону своего бытия, - говорится в Декларации, - не может отказаться от признания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами".

Основные положения Определения, принятого Собором, гласили:

"1. Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство.

2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней духовной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководствуясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления...

3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православной Церковью... равно и акты церковного управления и суда, признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.

4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковного властью...

6. Действия органов Православной Церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке.

7. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения, и товарищи их должны быть православными...

8. Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная Церковь.

9. Православный календарь признается государственным календарем.

10. Двунадесятые праздники, воскресные и особо чтимые Православною Церковью дни признаются в государстве не присутственными днями...

12. Добровольный выход из Православия допускается не ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак. Прежде этого возраста дети могут оставить Православие только по желанию родителей, и притом лишь в случае оставления Православия самими родителями; от детей, достигших 9-летнего возраста, требуется их согласие...

14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака...

18. Учреждаемые Православной Церковью низшие, средние и высшие школы как специально-богословские, так и общеобразовательные, пользуются в государстве всеми правами правительственных учебных заведений на общем основании.

19. Во всех светских государственных и частных школах воспитание православных детей должно соответствовать духу Православной Церкви; преподавание Закона Божия для право славных учащихся обязательно как в низших, так и в высших учебных заведениях, содержание законоучительских должностей в государственных школах принимается за счет казны.

20. Удовлетворение религиозных нужд членов Православной Церкви, состоящих в армии и флоте, должно быть обеспечено заботой государства; каждая воинская часть должна иметь православное духовенство..."

Осуществить это Определение Собора в ту пору было совершенно невозможно. После Октябрьского переворота над легальным существованием Православной Церкви в России нависла прямая угроза.

В Конституцию РСФСР 1918 года и последующие советские конституции неизменно входили фундаментальные положения Декрета 1918 года, устанавливавшие драконовский режим для Православной Церкви и иных религиозных общин в России и Советском Союзе. Впрочем, в одном отношении Конституция 1918 года отличалась в лучшую сторону от "сталинской" Конституции и позднейших советских конституций - в 1918 году большевики ещё не запрещали "религиозную пропаганду".

8 апреля 1929 года президиум ВЦИК принял Постановление "О религиозных объединениях", по которому религиозным общинам дозволялось лишь "отправление культов" в стенах "молитвенных домов", просветительская и благотворительная деятельность категорически воспрещалась. Духовенство устранялось от участия в хозяйственных и финансовых делах так называемых двадцаток. Частное обучение религии, дозволенное Декретом 1918 года "Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви", теперь могло осуществляться лишь как право родителей обучать религии своих детей.

XIV Всероссийский Съезд Советов изменил 4-ю статью Конституции, в новой редакции говорилось уже о "свободе религиозного исповедания и антирелигиозной пропаганды". НКВД в инструктивном циркуляре председателям исполкомов всех ступеней строго предписывал уделить серьезное внимание надзору за деятельностью религиозных объединений, "зачастую сращивающихся с контрреволюционными элементами и использующих в этих целях свое влияние на известные прослойки трудящихся". Для борьбы с религиозными предрассудками в стране вводилась пятидневная рабочая неделя со скользящим выходным днем.

5 декабря 1936 года на VIII Чрезвычайном Всесоюзном съезде Советов было объявлено о принятии новой Конституции СССР. В отличие от прежних советских конституций, в ней впервые провозглашалось равноправие всех граждан, в том числе и "служителей культа". В статье 124 новой Конституции записано, что "в целях обеспечения за гражданами свободы совести Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви". Но новая Конституция уже не допускала свободу религиозной пропаганды, а только свободу "отправления религиозных культов": "Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами". Неравноправие верующих и неверующих в этой статье демонстрируется вполне откровенно, хотя в ином месте Конституция провозглашала равноправие всех граждан, независимо от их отношения к религии.

1937 год стал торжеством революционного террора, залившего страну кровью. Жертвами репрессий пали миллионы людей разных мировоззрений и принадлежавшие ко всем слоям общества. Особенно тяжело пострадало в конце 30-х годов православное духовенство. Почти весь епископат был перебит. Священнослужители, оставшиеся в живых, в значительном большинстве оказались в лагерях и тюрьмах.

Частичная нормализация церковно-государственных взаимоотношений произошла только в 1943 году, во время Великой Отечественной войны, после встречи Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем. От правительства было получено согласие на созыв Собора и избрание на нем Патриарха. Зловещее постановление 1929 года в послевоенные годы практически игнорировалось, хотя не было отменено.

О нем вспомнили в разгар хрущевских гонений на Церковь. На политическом уровне решение о возобновлении гонений принято было в 1958 году. Четвертого октября 1958 года ЦК КПСС вынес секретное Постановление под названием "О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды", которое обязывало партийные, комсомольские и общественные организации развернуть пропагандистское наступление на "религиозные пережитки" советских людей. Государственным учреждениям предписывалось осуществить мероприятия административного характера, направленные на ужесточение условий существования религиозных общин.

Первым актом правительства в наступлении на Церковь было издание двух постановлений Совета министров СССР от 16 октября 1958 года "О монастырях в СССР" и "О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей". В первом из них поручалось Советам министров союзных республик, Совету по делам Русской Православной Церкви и Совету по делам религиозных культов в шестимесячный срок изучить вопрос о сокращении количества монастырей и скитов и внести в Совет министров СССР предложения по этому вопросу, предписывалось также сократить размеры земельных угодий, находившихся в пользовании монастырей. Постановлением о налогах Церкви запрещалось продавать свечи по ценам более высоким, чем они приобретались в свечных мастерских. Эта мера явилась серьезным ударом по доходам и бюджету приходов, потому что теперь приобретение свечей в мастерских стало убыточным для храмов, и оно, естественно, сократилось, что, в свою очередь, привело к закрытию свечных мастерских. Из-за снизившихся доходов храмов распускались и платные церковные хоры. Вследствие драконовских постановлений Совмина финансовое положение некоторых епархий пришло в крайне расстроенное состояние. церковь государство синодальный культурный

31 марта 1961 года в Совет по делам Русской Православной Церкви были приглашены Святейший Патриарх Алексий I и находившиеся в Москве постоянные члены Синода. Председатель Совета Карпов предложил архипастырям провести коренную реформу приходского управления: "Надо пересмотреть отдельные пункты "Положения об управлении Русской Православной Церкви", чтобы во главе общины был исполнительный орган, а не настоятель церкви". Юридическим аргументом, который использовал представитель государственной власти, было требование привести "Положение об управлении Русской Православной Церковью" в строгое соответствие с постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 1929 года "О религиозных объединениях", по которому священнослужители, как лица, лишенные избирательного права, устранялись от участия в хозяйственных делах религиозных общин, хотя это постановление вошло в грубое противоречие с Конституцией СССР 1936 года, предоставившей всем гражданам одинаковые права.

18 июля 1961 года, в день памяти преподобного Сергия Радонежского, в Троице-Сергиевой Лавре состоялся Архиерейский Собор, который вынужден был внести радикальные изменения в 4-ю часть "Положения об управлении Русской Православной Церковью", продиктованные Советом и негативно сказавшиеся на приходской жизни.

После отставки Хрущева прямые гонения на Церковь остановились, но её правовой статус оставался прежним. Закрыт был путь и к пересмотру решений Архиерейского Собора 1961 года. В 70-х годах церковная жизнь оставалась относительно стабильной и протекала без потрясений, подобных тем, какие выпали на долю Церкви десятилетие назад, в годы хрущевских гонений. Государственная политика по отношению к Церкви оставалась в основных своих чертах неизменной, какой она сложилась после отставки Хрущева: жесткий, тотальный контроль за всеми проявлениями церковной жизни, противодействие попыткам расширить сферу дозволенного для Церкви, но без массовых репрессий против духовенства или верующих мирян, без массового закрытия церквей и без шумных пропагандистских атеистических кампаний.

В 1975 году Президиум Верховного Совета СССР своим Указом внес изменения в сохранявшее силу Постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 года "О религиозных объединениях". Эти изменения, главным образом, коснулись имущественных прав Церкви. Указом отменялась формулировка Постановление 1929 года: "Религиозные объединения и группы верующих не пользуются правом юридического лица". В то же время в нем не декларировалось и усвоение религиозным объединениям такого права. Вместо этого в указе говорилось о том, что "религиозные общества имеют право приобретения церковной утвари, предметов религиозного культа, транспортных средств, аренды, строительства и покупки строений для своих нужд в установленном законом порядке". Однако другие дополнения, внесенные указом, еще более сужали круг дозволенной законом церковной деятельности: "Религиозные общества имеют право производить складчины и собирать добровольные пожертвования только на цели, связанные с содержанием молитвенного здания, культового имущества, наймом служителей культа и содержанием исполнительных органов. Религиозные шествия, совершение религиозных обрядов и церемоний под открытым небом, а также в квартирах и домах верующих допускается с особого каждый раз разрешения исполнительного комитета районного, городского Совета депутатов трудящихся".

Ничего нового в советское законодательство, касавшееся статуса религиозных общин, не вносила и принятая в 1977 году очередная Конституция СССР, 52-я статья которой гласила: "Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви". Неравноправие граждан СССР в зависимости от их отношения к религии очевидным образом вытекало из этой статьи Конституции, несмотря на декларируемый в иных местах этого документа принцип равенства всех граждан СССР независимо от национальности, расы, пола, отношения к религии. Граждане с атеистическими убеждениями, согласно Конституции, могли свободно пропагандировать их, а верующим предоставлялось лишь право "отправлять религиозные культы". Столь откровенное неравноправие граждан разных категорий сообщало Советскому Союзу черты сословного государства.

Выступление митрополита Волоколамского Илариона на втором православно-католическом форуме на тему: «Государство и Церковь в России: 20-летний опыт взаимоотношений» (19 октября 2010 г., о. Родос, Греция)»:

В октябре 2010 года исполняется двадцать лет с момента принятия в России первого в ее истории закона, который дал религиозную свободу. 25 октября 1990 года Верховный Совет РСФСР принял Закон «О свободе вероисповеданий». Хотя этот закон имел ряд существенных недостатков, он дал возможность Церкви свободно выстраивать свои отношения с государством.

До этого с момента принятия в январе 1918 года «Декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» государство с разной степенью интенсивности боролось с Церковью, лишая верующих их прав. Пики гонений на Церковь пришлись на 1929 – 1930, 1937 – 1938 и 1960 – 1961 годы.

Первые признаки нормализации отношений появились еще в 1983 году, когда было принято решение о передаче Церкви Свято-Данилова монастыря, где была создана официальная Патриаршая резиденция и куда в 1986 году был переведен Отдел внешних церковных связей, который я в настоящее время возглавляю.

Уже в ходе подготовки 1000-летия Крещения Руси стало ясно, что государство не в состоянии держать Церковь под тем прессом, который довлел над ней в течение предыдущих семи десятилетий. В 1990 – 1991 годы были ликвидированы российский и союзный Советы по делам религий, которые долгие годы сковывали Церковь в ее миссии.

Первые годы становления новых государственно-церковных отношений были достаточно сложными. Некоторые чиновники, моментально ставшие из убежденных коммунистов «демократами», старались препятствовать деятельности Русской Церкви, предпочитая сотрудничать с недавно возникшими религиозными объединениями. Страну захлестнули многочисленные секты и заморские проповедники, которые по закону 1990 года получили те же права, что и традиционные религии России. Храмы, принадлежавшие до революции Русской Православной Церкви, в 1991 – 1992 годах решением местных властей иногда передавались раскольническим образованиям. Фактически, федеральные органы власти в начале 1990-х годов устранились от систематического взаимодействия с религиозными объединениями. Многие государственные деятели в начале 1990-х годов не понимали или недооценивали роль Церкви в жизни общества и государства. Начавшееся церковное возрождение наталкивалось на немалые трудности.

Роль Церкви в жизни общества стала очевидной в 1993 году, когда российское общество оказалось на грани гражданской войны. Только Церковь имела достаточный авторитет, чтобы усадить враждующие стороны за стол переговоров.

В 1994 году была создана Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве России, а в 1995 году – Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации; постепенно налаживалось регулярное взаимодействие Церкви и государства.

В середине 1990-х годов в российском обществе развернулась серьезная полемика вокруг содержания нового закона о свободе совести. Закон, принятый в 1997 году, во многом стал результатом компромисса между государством и Церковью. В преамбуле закона говорится о том, что государством признается «особая роль Православия» в истории России, ее становлении и культуре. Хотя преамбула не имеет юридической силы, признание особой роли Православия российским государством, как и декларация уважения к другим традиционным религиям России, имеет для нас важное значение. Особенно это очевидно на фоне недавней дискуссии вокруг включения упоминания христианства в проект европейской конституции.

Закон за годы, прошедшие после его принятия, неоднократно дополнялся и изменялся. Не всегда эти изменения учитывали пожелания Церкви, хотя в большинстве случаев позиция церковных представителей на этапе обсуждения поправок в Государственной Думе внимательно выслушивалась.

Закон 1997 года имеет ряд изъянов и слабых мест. Он не обеспечивает защиту традиционных религиозных ценностей, в нем не прописан механизм участия Церкви в сфере религиозного образования, социального служения и др. Кроме того, из Закона была исключена статья, согласно которой священнослужители имели право на отсрочку от призыва в армию.

Русская Православная Церковь в 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви приняла «Основы социальной концепции», где четко изложила свое видение взаимоотношений с государством.

Церковь не стремится к слиянию с государством, она не вмешивается в дела государственного управления и политику. В то же время мы хотим, чтобы интересы православных верующих, которыми сейчас в России себя считают не менее 80% населения, учитывались государством.

Церковь выражает свою лояльность государству, однако, до известной степени. В «Основах социальной концепции» прямо сказано, что «Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах». Церковь может призвать своих чад к неповиновению властям в случае, когда власть явно требует от человека совершать грех. Однако, к счастью, до такой ситуации в России пока далеко. «Основы социальной концепции» говорят о соработничестве Церкви и государства в разных областях жизни общества и обозначают конкретные области этого соработничества. Среди них можно выделить следующие: забота о сохранении нравственности в обществе; духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание; дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ; попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание; труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы; поддержка института семьи, материнства и детства; противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества.

Современные отношения Церкви и государства развиваются в различных направлениях. В области образования подрастающего поколения существует большой опыт государственно-церковного сотрудничества, но и немало проблем. С конца 1990-х годов в отдельных регионах и школах достаточно широко велось преподавание предмета «Основы православной культуры». Преподавание осуществлялось строго на добровольных началах и вне сетки обязательных предметов. Исследование этого опыта показало, что данный предмет, являясь культурологическим, активно способствует воспитанию в детях нравственности, предотвращению межнациональных конфликтов и росту образовательного уровня учащихся. Попытка, предпринятая Министерством образования в 2002 году распространить этот опыт на всю страну, вызвала резкие протесты некоторых сил в обществе, говоривших о том, что якобы происходит «клерикализация» образования. В итоге изменение законодательства в этой сфере привело к тому, что в 2008 году преподавание «Основ православной культуры» в общеобразовательных школах стало затруднительным.Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл и лидеры традиционных религий России в июле 2009 года направили послание Президенту Российской Федерации Д.А.Медведеву с просьбой «способствовать включению по выбору родителей учащихся общеобразовательных школ курса истории и культуры традиционных религий: православия, ислама, буддизма и иудаизма в качестве базовой учебной дисциплины». Эта инициатива была поддержана Президентом.Сегодня в ряде регионов России идет эксперимент по преподаванию предмета «Православная культура» в составе новой образовательной области учебного плана «Духовно-нравственная культура», в рамках которого учащимся предлагается избрать изучение одной из традиционных религий, либо светской этики.

В имущественной сфере в целом ситуация не претерпела существенных изменений после падения советского режима. Большинство монастырей и храмов, кроме тех, которые были построены за последние двадцать лет, по-прежнему находятся в государственной собственности. Это же относится и к иконам и другим церковным реликвиям, которых Церковь лишилась в ходе большевистских кампаний по изъятию церковных ценностей. Недавно в первом чтении был принят проект закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения». Однако, пока нет речи о безоговорочном возвращении Церкви ее дореволюционной движимой и недвижимой собственности, иными словами нет реституции. Церковь считает, что ее движимое и недвижимое имущество, изъятое в советские годы, должно быть возвращено ей безвозмездно, а не в порядке выкупа или аренды, как предполагает ныне действующий Земельный кодекс.

Налоговое законодательство, существующее в России, дает религиозным организациям значительные налоговые льготы. Не взимается налог на землю, на которой расположены объекты религиозного назначения, однако это не относится к другим категориям земель, находящимся в пользовании или собственности Церкви. Новое земельное законодательство не предполагает за религиозными организациями право бессрочного, безвозмездного пользования землей, как это было ранее. Церкви предлагается выкупить или арендовать находящиеся в ее пользовании земли, однако мы считаем это требование несправедливым, так как эти участки были своевольно изъяты советской властью и платить за них, да еще по рыночной стоимости, несправедливо.

Серьезные сдвиги мы наблюдаем в настоящее время в области церковно-государственного взаимодействия в армии. Отсутствие в армейских частях людей – носителей духовно-нравственного авторитета для солдат, возможности духовного окормления военнослужащих приводит ко многим тяжелым явлениям, существующим сегодня в отечественных вооруженных силах. Осознание невозможности решить эту проблему своими силами привело к тому, что само армейское руководство сделало шаг навстречу традиционным религиозным организациям, прежде всего Русской Православной Церкви, к которой себя относят не менее 70% военнослужащих. В этом году начал действовать новый закон, согласно которому священнослужители нашей Церкви, а также муллы и раввины зачисляются в штат воинских частей в качестве помощников командира воинской части по воспитательной работе с постоянным денежным довольствием. Пока этот опыт осуществляется в тех частях, которые расположены на Северном Кавказе, а с 2011 года начнет распространяться на все армейские части. Это ставит перед Церковью задачу массовой подготовки армейских священников.

Огромное внимание мы сегодня уделяем социальной работе: помощь обездоленным, молодым матерям, защита прав нерожденных детей, помощь детям, воспитывающимся без попечения родителей и прочее. Мы призываем государство помогать Церкви в ее социально полезной работе. В ряде случаев нам идут навстречу, хотя некоторые чиновники продолжают считать, что если Россия – светское государство, то церковное служение должно быть ограничено храмом и оградой вокруг него. В последние годы, в связи с попыткой защищать понимаемые ими очень своеобразно «права детей», некоторые чиновники на местах пытаются закрыть организованные Церковью детские приюты под предлогом их недостаточной материальной обеспеченности. Но они забывают, что, во-первых, дети нуждаются в искренней любви, ласке и заботе, проявления чего трудно ожидать в государственных детских домах, а тем более от чиновников, а, во-вторых, государство само должно оказывать материальную помощь таким приютам, которые в настоящее время вынуждены изыскивать средства на свое существование, хотя несут на себе бремя, которое является обязанностью государства.

В настоящее время Церковь осуществляет широкую благотворительную деятельность, оказывая помощь широким слоям малообеспеченного населения. Один из недавних примеров – значительные денежные суммы, собранные Церковью на помощь семьям, пострадавшим этим летом от лесных пожаров. Немаловажной является и духовная поддержка со стороны служителей Церкви, которая оказывается людям, оказавшимся в беде или чрезвычайной ситуации. В этом служении также имеет место взаимодействие с государством, масштабы которого нам кажутся пока недостаточными.

Государство в России, в отличие от правительств некоторых европейских государств, не ставит задачей секуляризацию общественного сознания, вытеснить Церковь в сферу частной жизни. Государственные лидеры признают важную роль Православия в формировании Русской цивилизации и жизни народа, участвуют лично и поддерживают организуемые Церковью мероприятия.

Однако часто взаимодействие Церкви и государства в современной России носит отрывочный, не системный характер. До сих пор отсутствует четкая концепция государственно-церковных отношений. Как и в 90-е годы, сегодня отношения между Церковью и государством продолжают носить договорной характер и зависят от наличия соглашений между церковными структурами и теми или иными органами государственной власти и учреждениями. Однако мы уже не можем обойтись только лишь договорными отношениями, добрыми намерениями, взаимными уступками, «шагами навстречу» – одним словом всем тем, что носит субъективный, а следовательно, временный и изменчивый характер.

Мне кажется, что наступает время, когда взаимоотношения Церкви и государства в России должны быть поставлены на прочную нормативную основу. Как представляется, именно на такой правовой почве партнерские отношения Церкви и власти смогли бы развиваться вне зависимости от личного отношения того или иного чиновника к общим для Церкви и государства сферам соработничества в интересах общества. На деле часто случается так, что у епархии, монастыря, прихода, церковного учреждения складываются хорошие деловые, конструктивные отношения с региональным или местным руководителем, заключаются договоры о сотрудничестве. Однако со сменой руководства порой приходится наблюдать охлаждение со стороны новых властей к такому взаимодействию.

Предстоятель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Кирилл выводит сегодня церковно-государственные отношения на новый уровень. Мы бы хотели перейти от партнерства в отдельных социально значимых сферах к системному сотрудничеству с государством, которое будет осуществляться на благо всего российского общества.

Министерство образования и науки РФ

Удмуртский Государственный Университет
Институт права, социального управления и безопасности

Кафедра теории и истории государства и права

КУРСОВАЯ РАБОТА

Тема: «Государство и церковь в РФ: основы взаимоотношений »

Город Ижевск 2011г.

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………… ……… С.3

Глава I. История развития взаимоотношений государства и церкви…... С.5

Глава II. Церковь и государство в современной России………………... С.10

§1. Их взаимоотношение в наши дни……………………………………. С.10

§2. Опрос: «Россия – светское государство?»…………………………... С. 15

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………… ………. С.18

Список использованной литературы……………………………………... С. 20

Введение

Государство и церковь в наши дни имеют свой аспект деятельности. У каждого элемента взаимоотношений свой круг прав и обязанностей. По Конституции 1993 года церковь отделена от государства. Но так ли это?
Выбрав данную тему, я бы хотела коснуться актуальной на сегодняшний день проблемы. Является ли действительно Российское государство светским? Каковы пределы взаимоотношений церкви и государства в нашей стране?
В последнее десятилетие наблюдается резкий подъем интереса к религии. Всё больше людей обращаются в православную веру, хотя вчера еще могли быть атеистами.
Одной из причин является экономический кризис. Появляется все больше религиозных сект. Также есть люди, которые верят в запредельное, недостижимое, запредельное. Но религиозность ли это?
Я считаю, что религия пронизывает все сферы человеческого бытия. Главным признаком религии является вера в сверхъестественные силы, высшего существа и поклонение ему.
Православие ассоциируется с национальным образом жизни; это символ национального своеобразия.
Не возможно без помощи Церкви выйти из нравственного кризиса. Сотрудничество государственных структур и Православной церкви стало привычным фактом.
Объектом в моей работе являются государство и церковь.
Предметом – их взаимоотношение.
Итак, целями моей работы являются:

Исследование взаимоотношения между государством и церковью в современной России;
Установление характера взаимоотношений государства и церкви в Российской Федерации;
Особенности их взаимоотношений;
Распределение функций между государством и церковью.

Задачами моей работы являются:

показать государственно-церковные отношения как важный и актуальный объект научного исследования и рассмотреть основные этапы развития отношений;
охарактеризовать и оценить вероисповедную политику современного российского государства.

Взаимоотношения государства и церкви не могут не повлиять на состояние и общества в целом.

Глава I. История развития взаимоотношений государства и церкви.

Для начала я бы хотела дать определения, а что же такое государство, церковь и какое государство является светским.
Государство – это особая политическая организация общества, которая распространяет свою власть на всю территорию страны и её население, располагает для этого специальным аппаратом управления, издаёт обязательные для всех веления и обладает суверенитетом.
Понятие церкви может быть растолковано двояко:

Церковь как архитектурное сооружение для религиозных служб, обычно для христианского богослужения;
Церковь-организация, то есть единство верующих, объединенных общей верой, таинствами и священноначалием.

А что же такое светский характер государства?
Светское государство - это государство, в котором церковь, религиозные объединения отделены от него и не вмешиваются в деятельность государственных органов, имея собственную сферу деятельности, куда не вмешивается государство.
Коснемся истории нашей Православной церкви и взаимоотношений государства с древнейших времен.
История Русской Православной Церкви имеет периодизацию в тысячелетия. Распространению христианства способствовало ее соседство с Византией. Так, в 954 году приняла крещение княгиня Ольга, что положило корни к крещению всей Руси в 988 году князем Владимиром. Стоит упомянуть о том, почему именно христианство выбрал князь. Согласно летописной легенде к Владимиру в Киев явились представители трех монотеистических религий: ислама, иудаизма и христианства. Князь отверг ислам под предлогом того, что он запрещает употребление вина. “Веселие Руси есть питие, без пития Руси не быти”,- так, якобы, ответил он на соблазны мусульман. Иудаизм он не принял по причине отсутствия у евреев собственного государства, в результате чего они были рассеяны по всей земле. Не принял он и предложение, сделанное посланцами папы римского, сославшись на то, что и его бабка отвергла католичество. Только проповедь представителя православной византийской церкви произвела на него благоприятное впечатление. Но Владимир не спешил с решением и отправил своих послов в разные страны. Вернувшись, они назвали греческую веру самой лучшей, а греческие храмы и церковную службу - самыми красивыми.
В 1051 году впервые на первосвятительский престол был поставлен русский митрополит Илларион. В этом же году началось широкомасштабное строительство монастырей, где велись летописи, которые сохранились и до наших дней, развивались иконопись и искусство книжного писания.
В эпоху феодальной раздробленности Церковь была единственным носителем идеи целостности русского народа. Уже в XII веке мы видим, что Церковь старается помочь сохраниться государству, не допустить большего развала.
Так, в XIV веке Русская Церковь продолжала играть важную роль в деле возрождения единой Руси. Русские святители были духовными руководителями и помощниками московских князей. Святитель Митрополит Алексий (1354-1378) воспитал святого благоверного князя Димитрия Донского. Он, как позднее и святитель Митрополит Иона (1448-1471), помогал московскому князю в прекращении феодальных смут и сохранении государственного единства. Великий подвижник Церкви русской преподобный Сергий Радонежский благословил Димитрия Донского на величайший ратный подвиг - Куликовскую битву, послужившую началом освобождения Руси от монгольского ига.
В 1448 году Русская Православная церковь стала независимой от Византии.
Вырос авторитет Автокефальной Русской Церкви. В 1589 году Московский Митрополит Иов стал первым русским Патриархом.
Отличительной чертой управления Московской Церкви по сравнению с прочими патриархатами было отсутствие при Патриархе постоянно действующего собора епископов - Синода, который к тому времени уже сложился как один из органов власти в прочих поместных Церквах.
При правлении Михаила Федоровича Патриархом на Руси был его отец Филарет. Это тоже показывает, что взаимодействие государства и Церкви были очень сильными.
В 1654 году произошел раскол. Царь поддержал нововведения: крещение тремя перстами, исправление богослужебных книг.
В 1721 году Петр I учредил коллегиальное высшее церковное управление в лице Святейшего Правительствующего Синода, который оставался высшим церковным органом в течение почти двухсот лет.
Велось строительство новых и восстановление старых храмов.
Начало ХIХ века ознаменовалось деятельностью замечательных богословов. Немало сделали русские церковные ученые и для развития таких наук, как история, языкознание, востоковедение.
В начале ХХ века началась подготовка к созыву Всероссийского Церковного Собора. Созван был Собор только после Февральской революции - в 1917 году. Крупнейшим его деянием было восстановление Патриаршего управления Русской Церковью. Митрополит Московский Тихон был избран на этом Соборе Патриархом Московским и всея Руси (1917-1925).
В 1917 году взаимоотношения государства и Церкви резко изменились. Для большевиков, пришедшим к власти, она явилась главным врагом. Многие священнослужители были подвергнуты репрессиям, а кто-то и расстрелян.
К началу II Мировой войны церковная структура по всей стране была почти полностью ликвидирована. Но война показала, что без поддержки церкви не поднять дух армии и народа. Тогда Сталин открыл храмы для богослужений и вернул многих епископов из лагерей.
Прием Сталиным 4 сентября 1943 года Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и митрополитов Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) можно считать кульминацией процесса сближения государства и Церкви.
Но все же, Церковь находилась под контролем государства. Расширение ее деятельности встречало сильный отпор со стороны власти, хотя период в истории государства знаменовался как «оттепель». Были закрыты тысячи церквей.
В 1988 году состоялось празднование Тысячелетия Крещения Руси. Начался новый этап государственно-церковных взаимоотношений. Власть признала огромную роль Церкви и ее вклад в развитие нации.
Все трудности за последний период времени не сломали служителей Богу. Народ потянулся в Церкви.
Предстояло восстановить множество храмов, возродить многие традиции.
10 июня 1990 года состоялась интронизация Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Своеобразными вехами на этом нелегком пути стали Архиерейские Соборы Русской Православной Церкви, на которых свободно обсуждались актуальные проблемы церковного возрождения, принимались решения по каноническим, дисциплинарным и вероучительным вопросам.
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 29 ноября - 2 декабря 1994 года принял особое определение «О взаимоотношениях Церкви с государством и светским обществом на канонической территории Московского Патриархата в настоящее время», в котором подтвердил «непредпочтительность» для Церкви какого-либо государственного строя, политической доктрины и так далее, недопустимость поддержки церковной Полнотой политических партий, а также запретил священнослужителям выдвигать свои кандидатуры на выборах в местные или федеральные органы власти. Собор также постановил приступить к разработке «всеобъемлющей концепции, отражающей общецерковный взгляд на вопросы церковно-государственных отношений и проблемы современного общества в целом».
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 18 - 23 февраля 1997 года. Собор подтвердил незыблемость церковной позиции по вопросу недопустимости участия Церкви и ее служителей в политической борьбе.
Из этого можно сделать вывод, что сама Церковь поняла, что не нужно вмешиваться в дела государства, что народ сам должен решить исповедовать ли ему какую-либо религию.
История взаимоотношений показала, что в зависимости от того, кто пришел к власти, зависят и взаимоотношения государства и Церкви.
Но, также и то, что государство нуждается в теплых взаимоотношениях, так как Церковь может повлиять и на состояние общества в целом, как и само государство.

Глава II. Церковь и государство в современной России

§1.Их взаимоотношение в наши дни

Взаимоотношения государства и Церкви в наши дни взаимосвязаны, но они имеют строгие рамки.
Церковь призывает молиться за государство, чтобы «жить тихо и безмятежно».
Целью Церкви является вечное спасение людей, цель же государства является обеспечение благополучия людей.
Что касается задач, то они могут совпадать – осуществление спасения.
По ст. 14 Конституции Российской Федерации 1993 года Россия является светским государством. То есть, функции двух этих институтов разграничены. Церковь не может вмешиваться в проводимую политическую программу, применять насилие за несоблюдение религиозных норм, постов, не должна разглашать исповедь людей в государственных целях. Государство же не должно вмешиваться в литургическую жизнь, менять содержания священных книг и так далее.
По ст. 28 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода совести, вероисповедания. То есть, государство не может устанавливать какую-либо религию в качестве государственной, обязательной. Так же, оно не может заставить человека отказаться от какой-либо то ни было религии.
Эскрива: «Для веры опасно лишь ошибочное толкование свободы – без цели, без меры, без закона и ответственности. Узнаете? Совершенно верно: это – своеволие. К несчастью, у него много защитников. А ведь именно притязание на вседозволенность и есть истинное покушение на веру. Поэтому было бы ошибкой говорить о свободе совести, как бы оправдывая с моральной точки зрения тех, кто отвергает Бога» .
Накануне начала 2006/07 учебного года многие СМИ со ссылкой на авторитетные источники распространили сообщения о том, что в школах четырех регионов России (Белгородская, Калужская, Смоленская и Брянская области) с 1 сентября вводится обязательное преподавание «Основ православной культуры» (ОПК).
О необходимости религиозного компонента в школьном образовании, в частности преподавания «Закона Божия», руководство Русской православной церкви заговорило в начале 90-х годов. И в некоторых учебных заведениях действительно стали его преподавать .
Как отмечает ряд исследователей, уже после 1997 года в общеобразовательных школах нескольких регионов России начали вводить курс обучения православной вере. Назывался он по-разному: «Основы православной культуры» (Курск), «Основы и ценности православия» (Белгород), «Основы православной культуры и нравственности» (Смоленск, Новосибирск), «История Церкви» (Воронеж, Ростов на Дону), факультатив по «Основам православия» (Кемерово) и «Закону Божьему» (Воронеж, Калининград) и т. д. По данным прессы, особенно активно эта работа велась в Курской области. Отмечалось, что здесь «Основы православной культуры» преподавались в 300 из 800 школ области.
В 1999 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (Ридигер) направил в епархии указания с требованием ввести преподавание основ православного вероучения в школах подведомственных им регионов.
10–11 октября 2002 года в администрации президента РФ прошла конференция «Взаимодействие государства и религиозных объединений в сфере образования», на которой высокопоставленными чиновниками (Г. С. Полтавченко) и депутатами (В. И. Зоркальцев и другие) было дано «добро» на помощь «традиционным религиям» в сфере образования со стороны государства. Организаторами той конференции выступили полномочные представители президента РФ в Центральном, Приволжском и Южном федеральных округах, Министерство образования, Комитет Государственной думы по делам общественных объединений и религиозных организаций, Межрелигиозный совет России. В 2003–2006 годах во многих регионах велось преподавание курсов, в названии которых, так или иначе, фигурировало словосочетание «православная культура». Точных данных о количестве школ и учащихся, которые изучают «Основы православной культуры», федеральное министерство не имеет. По данным научно-методического центра «Гуманист» и межрегиональной общественной организации «Учителя за свободу убеждений», в 2005 году курс «Основы православной культуры» изучался: в Москве – в 5 школах, Республике Марий Эл – в 10, Рязанской области – в 18, Владимирской – в 38,
Калужской – в 75, Калининградской – в 141, Смоленской – в 477 школах.
Если провести анализ вышесказанного, по федеральному закону п. 4 ст. 5 «О свободе совести и о религиозных объединениях», поскольку речь шла о факультативах, а не об обязательных религиозных занятиях, то с формальной точки зрения это не противоречило действующему законодательству, которое допускает религиозное образование в государственной школе: «По просьбе родителей или лиц, их заменяющих, с согласия детей, обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, администрация указанных учреждений по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления предоставляет религиозной организации возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы».
Однако известны многочисленные случаи нарушения принципа добровольности приобщения к ОПК. Например, «факультатив» оказывался вторым или третьим уроком в расписании между обязательными уроками (при том, что отпускать детей с занятий в учебное время педагоги не имеют права). В других случаях учитель (как правило, классный руководитель) требовал от всех детей обязательного посещения «факультатива». Кроме того, если финансирование занятий осуществлялось за счет государственных или муниципальных органов, то можно говорить о нарушении конституционных принципов светскости государства. У специалистов есть претензии также к ксенофобскому содержанию программ и учебников.
Однако если раньше ОПК и его аналоги преподавались факультативно (во всяком случае, таков был их правовой статус), то с 1 сентября 2006 года в ряде регионов России (Белгородская, Брянская области) предмет был официально и юридически закреплен в качестве обязательного.
Если законодательная инициатива на местах, принудительно вводящая ОПК в школьные программы, не будет в срочном порядке отменена, то в ближайшем будущем следует ожидать ее повторения в других регионах России.
Я считаю, что Церковь не должна вмешиваться в образовательную систему. Здесь мы видим, что есть и соблюдение, и нарушения прав. Но, я считаю, что изучение основ правовой культуры должно лежать на плечах родителей. Если же родители хотят, чтобы их дети знали Закон Божий уже в раннем возрасте, то существуют специальные школы для этого.
Эти же основы изучаются в предмете религиоведение в старших классах и немного затрагивается эта тема и на уроках обществознания.
Сегодня очень бурно обсуждаются посещения Президента и всей его семьи Церкви. Ему не запрещено ее посещать, но многие считают, что это является «показным» действием.
Так же, сейчас очень часто на отчете Президента, присутствуют и представители Церкви.
Эти два обстоятельства многих ставят в тупик, а действительно ли государство и Церковь в нашем государстве имеют свои сферы взаимоотношений и никак не переплетаются.
Если рассматривать с правовой точки зрения, то в этих случаях нет никаких нарушений нормативных актов, касающихся их взаимоотношений.
В главе первой уже было сказано, что многие церковнослужители поддерживали определенные политические взгляды, организации.
Иногда это было не добровольно. Может и сейчас есть такая тенденция?
Может и сегодня Церковь и государство разграничило сферы вмешательства?

8 октября 1993 года, ввиду создания в России профессионального парламента, на расширенном заседании Священного Синода было принято решение предписать священнослужителям воздержаться от участия в российских парламентских выборах в качестве кандидатов в депутаты.
Но это не запрещает священнослужителям высказывать свое мнение по поводу политических партий, проводимой политике.
Миряне – православные христианине, не имеющие священного сана.
Им ничего не препятствует участвовать в деятельности органах законодательной, исполнительной и судебной власти, каких-либо политических организациях.
Я считаю, что в нашем государстве разграничена сфера взаимодействий с Церковью, и об этой границе я рассказала выше.

§2. Опрос: «Россия – светское государство?»

В рамках данной темы, я провела опрос, посвященный разграничению сфер деятельности государства и Церкви. Вот, что думают по этому поводу респонденты:

64% опрошенных считают, что Российское государство является светским;
32% считаю, что Церковь не отделена от государства;
4% затруднились ответить.

Я бы хотела привести некоторые комментарии по поводу данного опроса:
1) «Церковь то отделена от государства, но она тем не менее все равно сует "свой" нос в дела государства»;
2) «Мне кажется, что светское, но взаимодействуют они, и, по моему мнению, взаимодействую не сильно»;
3) «Светское, религия все-таки отдельно от власти функционирует и популярность ее не так уж велика в во времена, например, Киевской Руси »;
4) «А я считаю, что у государства свои политические функции, а у церкви - функции играют более воспитательную роль, чем управленческую...задачи у них разные, но они по идее должны работать в симбиозе...так что вообще встает вопрос из ряда "а лучше так? или так?"
На мой взгляд в России так, как должно быть!»;
5) «На бумаге отдельно, по факту нос суётся во все дела. Тем самым происходит полное православие \ обмасульманивание головного мозга, также не редкость на политической арене людей иудейской церкви, которые порой дают указы, ой извините-извините, советы, как бы лучше поступить товарищам медведопутам»;
6) «Сказал бы 50/50.
Если по Конституции то да, а так. Ну, есть моменты, в которых Россию можно назвать светским государством»;
7) «По идее, светское... Но! Приоритет у православной церкви... Так, например, Рождество Христово – государственный праздник (это уже противоречие)... А вот, допустим, Курбам Байрам - мусульманский праздник - не является государственным...
Даже при наличии таких противоречий, Россия - светское государство, так как свободно строятся мечети, церкви, даже протестантская церковь и т.д.»;
8) «Отделена ли церковь? Да нет, не отделена. Она у одной кормушки с государством. Через неё о-о-очень удобно денежки отмывать. Так что они с Государством в тесной связи. А с Партией Жуликов и Воров так вообще в братских отношениях»;
9) «Я считаю, что светское. Потому что церковь, хоть и имеет значительный вес, может давать оценку действий руководства страны, но само-то это руководство разрешения у церкви, не спрашивает можно ли сделать то или это, просто берет и делает».
Это наиболее яркие примеры.
Но вот к концу уже начались бурные дебаты, вот один из них:
Х: «Вспоминая... Конституцию... Да»
У: «Отложи Конституцию, нет региона в стране, где бы он исполнялась в полной мере. Исходи из здравого смысла и личного опыта».
Это показывает, что наша молодежь заинтересована в развитии государства.
Также, в Российском Экономическом Университете имени Г. В. Плеханова на кафедре социологии пару лет назад проводилось исследование, касающееся данного вопроса (мнение студентов касательно вопроса, отношение к религии, желание изучать предметы, связанные с религией). Более 60% выступали за светский характер государства. Сам вопрос в Плехановском университете был вызван тем, что 4 корпус расположен в бывшей церкви, которую Русская Православная Церковь хотела вернуть в свое ведение... В итоге корпус остался за университетом, но, насколько известно, в этом здании иногда проводят службы (эдакая уступка все же имеет место).
Этот вопрос, по моему мнению, остается довольно-таки дискуссионным в наши дни. Даже многие историки не могут ответить на этот вопрос.
Но я считаю, что наше государство является светским.
На это указывает много причин, которые были приведены выше в моей работе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как уже было сказано, история государства и Церкви довольно насыщена событиями. Здесь есть и мирное сосуществование, а также и столкновения.
В основе противоречий могут лежать и главные, отличительные признаки каждого из двух институтов.
Так, государство основывается на достоверных знаниях, сведениях о природе, обществе и так далее, когда же в основе Церкви лежит вера в сверхъестественное.
Религия, в отличие от государства, объясняет всё, что творится в мире с точки зрения высших сил.
Картины представления о мире у государства и Церкви могут не совпадать вообще.
Но государство не может прожить без поддержки нравственных начал Церковью, направления на путь истинный.
Большая заслуга лежит на плечах Церкви перед государством, с чем трудно не согласиться.
и т.д.................

← Вернуться